— Мне кажется, он надежный, и это чувствуется, — делюсь тем, что думаю. — А еще я уверена, что в него довольно легко влюбиться.

— А вы? — перейдя на шепот, интересуется женщина. — Вы тоже…

Качаю головой.

— Но могли бы? — заговорщически шепчет она.

И я так же по секрету ей сообщаю:

— Нет.

А подумав, говорю и причину:

— Помимо того, что есть другие обстоятельства, у меня все давно стабильно и распланировано… Нет… Нет, я бы, наверное, струсила.

— Вы?! Не верю! Хочу доказательств!

— В такого мужчину можно не просто влюбиться — а врасти в него, погрузиться в отношения, — привожу самые очевидные на мой взгляд доказательства. — А женщиной, которую он выберет, в итоге можешь оказаться не ты.

— Да неужели?! — ахает мама Льва Николаевича.

Но ей отвечаю не я.

— Может и так, — подняв голову, замечаю в проеме хозяина дома, который не сводит с меня хмурого взгляда. — Но если не попробовать, не рискнуть, в итоге самым стабильным и распланированным в жизни может остаться лишь страх.

А я смотрю на него, и…

Смотрю.

Не могу не смотреть.

Алла

Таким я вижу его впервые.

Не в привычном строгом костюме и в галстуке, не в белой рубашке с черными дорогими запонками. Из привычного только часы на запястье.

Он в светлых джинсах — не классических, а узких, с модными дырками, в футболке с изображением какой-то рок-группы и босиком.

А еще он побрился, но вкупе со сменой образа выглядит еще более опасным, чем раньше.

Потому что я даже на какое-то время забываю, что это мой босс.

— Все подслушали? — спрашиваю немного ворчливо.

— К сожалению, нет, — отвечает он, ничуть не раскаявшись. — Не знал о том, что у вас такая занимательная беседа и потерял время на телефонный разговор с одним из клиентов.

— Работа… — вздыхает женщина сокрушенно и прикасается своей ладонью к моей, как будто я тоже переживаю по этому поводу. — Снова работа… но ничего, мы ведь знаем, что есть шанс все исправить, не так ли?

Понятия не имею, в курсе ли его мама, что ее сын меня нанял в качестве свахи, поэтому неопределенно пожимаю плечами и выдаю нечто нейтральное:

— Многое зависит от Льва Николаевича.

— Ну, здесь я спокойна, — бросив взгляд на сына, улыбается женщина. — Уверена, что он постарается. Правда, сын? Я ведь правильно понимаю — ты и правда стараешься?

Его мама — святая женщина, честное слово. Меня уже немного припекало от пронзительного взгляда Льва Николаевича, но она ловко перевела внимание с меня на себя.

— Кстати, мама, — говорит он, прищурившись, — что ты здесь делаешь?

— Кстати было бы пожелать маме доброго утра, — сетует женщина притворно обидчиво, но на сына действует. Она получает и приветствие, и поцелуй от него, после чего наконец сообщает: — Уже ничего. Забежала на минутку, оставить тебе от дачи ключи, теперь могу бежать дальше, у меня столько дел.

Допив кофе, она действительно поднимается.

— Зачем мне ключи от дачи? — интересуется Лев Николаевич.

— Как это зачем? — поражается женщина и оглядывается ко мне за поддержкой. — Дача — это свежий воздух! Можно погулять, побродить, посидеть у камина, можно орехи собрать! И потом, не все же вам в четырех стенах работать! То в офисе, то в квартире — никакого разнообразия! Тем более, в воскресенье!

Генеральный явно хочет что-то сказать по этому поводу, но попросту не успевает, что тоже выглядит очень смешно.

— Ой! — его мама присматривается к печенью, которое я принесла, но забыла поставить на стол. — Домашнее? Дарья Павловна испекла? Можно я немного возьму с собой?

— Домашнее, — усмехнувшись, отвечает мое руководство и кивает на меня. — Испекла Алла Геннадьевна. Так что можешь спросить у нее.

— Я не против, — улыбаюсь, видя такую искреннюю реакцию. — К тому же, я принесла его хозяину дома, так что…

— Хозяин дома… — бормочет женщина, складывая печенье с собой. — Как звучит-то надежно, да? И как-то уютно…

Не смущусь.

Не смущусь — буду держаться!

Отвлекаюсь на кофе, хотя ее слова попадают в самую точку, а радость, с которой женщина пробует печенье и решает взять еще больше, неимоверно мне льстит.

— Ну все, я пошла! — сообщает гостья, прихватив с собой небольшой подарок. — Пойду порадую твоего папу печеньем и куплю себе что-то белое! Устала от этого черного цвета!

Она останавливается возле сына, дожидается, пока он целует ее в щеку. Потом с довольным видом оборачивается ко мне и с подкупающей искренностью сообщает:

— Второе знакомство мне понравилось куда больше первого. И спасибо за изумительный кофе. Буду рада еще одной встрече.

— Взаимно, — отвечаю с улыбкой, и это действительно так.

— А ты подумай о том, чтобы отправиться за орехами, — строго напутствует генерального мама, а потом поспешно уходит в прихожую.

Пока Лев Николаевич провожает ее до двери, я начинаю снова заваривать чай, потому что прежний остыл. Ну и заодно делаю себе еще одну чашечку капучино.

Слышу, как во входной двери прокручивается замок, слышу шаги, и как-то вдруг остро чувствую, что мы остались одни.

И что он стоит в проеме двери и снова за мной наблюдает.

Отвлекаюсь на напитки, раскладываю остатки печенья, а потом оборачиваюсь и почти обжигаюсь, наткнувшись на задумчивый взгляд мужчины — даже не взгляд, а серое олово, в которое без подготовки больно нырять.

— Думаете о том, чтобы все отменить и сорваться в поход за орехами? — пытаюсь чуть сбить подскочивший градус температуры в квартире.

Только сейчас понимаю, что здесь действительно жарко — мама Льва Николаевича была очень права.

— Успеется, — отмахивается генеральный, присаживаясь за стол, и берет в руки чашку с чаем из трав. — Орех посадили только в прошлом году, так что лет шесть-десять у нас впереди еще есть.

Я неожиданно давлюсь пенкой.

У нас…

Лет шесть-десять…

Лев

О том, что женщинам свойственна частая смена настроения, в курсе каждый мужчина. Но я никогда не видел, чтобы разгон от веселья к панике составлял всего пару секунд.

Впрочем, никогда не видел и того, чтобы откат к обратной точке отсчета занимал еще меньше.

Мои слова производят на Аллу сильное впечатление, и ее явно пугают не сроки, когда созреют плоды. Глаза становятся просто бездонными, на щеках проступает румянец, с ноги тихо падает тапочек.