— Расчет просрочен. Сегодня мы выступаем на Малой площади.

— Расчет, — проворчал Аррик. — Вечно этот расчет!

— Если мы не заплатим сегодня, — напомнил Рожер, — мастер Кевен обещал выставить нас на улицу.

— Значит, мы выступим.

Аррик поднялся из-за стола, потерял равновесие и попытался ухватиться за стул, но только свалился вместе с ним на пол. Рожер подошел, чтобы помочь ему встать, но Аррик оттолкнул его.

— Все в порядке! — крикнул мастер, словно подзуживая Рожера поспорить, и с трудом поднялся на ноги. — Я могу сделать сальто назад.

Он оглянулся, проверяя, довольно ли места. По его глазам было ясно, что он жалеет о похвальбе.

— Лучше на представлении, — нашелся Рожер.

Аррик посмотрел на него:

— И то верно.

Оба испытали облегчение.

— У меня пересохло в глотке, — сообщил Аррик. — Мне нужно выпить, а уж потом петь.

Рожер кивнул и налил воды из кувшина в деревянную кружку.

— Не надо воды, — сказал Аррик. — Принеси вина. Коготь демона вышибают когтем.

— Вино кончилось.

— Тогда сбегай купи, — приказал Аррик.

Жонглер побрел к кошельку, споткнулся и едва не упал. Рожер поспешил ему на помощь. Мгновение Аррик теребил завязки кошелька, затем размахнулся и ударил мешочком о дерево. Стука не последовало, и Аррик зарычал.

— Ни клата! — разочарованно возопил он и швырнул кошелек на пол. Жонглер покачнулся, провернулся волчком, пытаясь сохранить равновесие, и грохнулся следом.

Когда Рожер подбежал к нему, Аррик кое-как встал на четвереньки и его вырвало вином и желчью. Жонглер стиснул кулаки и содрогнулся. Рожер подумал, что его снова тошнит, но через мгновение понял, что мастер рыдает.

— Когда я служил герцогу, все было иначе, — простонал Аррик. — Деньги сыпались у меня из карманов.

«Только потому, что герцог оплачивал твою выпивку», — подумал Рожер, но благоразумно промолчал. Говорить Аррику, что тот слишком много пьет, — верный способ его разозлить.

Мальчик умыл мастера и помог ему добраться до тюфяка. Когда Аррик отключился на соломе, Рожер вытер пол тряпкой. Представления сегодня не будет.

Неужели мастер Кевен действительно выставит их на улицу? И куда им податься? Стены Энджирса высоки, но в сети над городом есть дыры, и воздушные демоны — не редкость. Мысль о ночи на улице страшила мальчика.

Он перебрал их скудные пожитки в надежде что-нибудь сбыть. Аррик продал коня Джерала, когда дела пошли вкривь и вкось, но переносной круг оставил себе. За него можно выручить неплохие деньги, но Рожер не осмеливался его продавать. Аррик пьет, играет в азартные игры, и когда их наконец вышвырнут на улицу, только круг сможет их защитить.

Рожер тоже тосковал по временам, когда Аррик служил герцогу. Шлюхи Райнбека любили Аррика и привечали малыша как родного, прижимали к надушенным грудям, кормили конфетами. Он помогал им краситься и прихорашиваться. В ту пору он редко видел мастера — Аррик оставлял его в борделе, пока ездил по деревушкам и оглашал герцогские указы своим звучным приятным голосом.

Как-то вечером пьяный возбужденный герцог заглянул к своей фаворитке и с недовольством обнаружил в ее постели спящего малыша. Он прогнал Рожера, а с ним и Аррика. Рожер знал, что они впали в нищету по его вине. Аррик и родители мальчика пожертвовали всем ради него.

Но Аррику, в отличие от родителей, Рожер может отплатить добром.

* * *

Рожер бежал со всех ног, надеясь, что толпа еще не разошлась. Имя Аррика Сладкоголосого до сих пор собирало зрителей, но ждать весь день они не станут.

На плече он нес Арриков «мешок с чудесами», сшитый из поблекших и обтрепанных разноцветных лоскутов, как и их одежда. В мешке хранились орудия жонглерского ремесла. Рожер освоил их все, кроме разноцветных шариков для жонглирования.

Босые заскорузлые пятки мальчика стучали по дощатому настилу. У Рожера были разноцветные сапоги и перчатки, но он оставил их дома. Ему больше нравилось бегать босиком, чем в поношенных сапогах с колокольчиками на носах, а перчатки он и вовсе ненавидел.

Аррик набил пальцы правой перчатки ватой, чтобы скрыть увечье Рожера. Фальшивые пальцы и настоящие соединялись тонкой ниткой и сгибались, как единое целое. Ловкий трюк, но Рожер стыдился всякий раз, когда натягивал тугую перчатку на увечную руку. Аррик требовал, чтобы он надевал перчатки, но мастер не побьет его за то, о чем не узнает.

Когда Рожер вбежал на Малую площадь, толпа роптала; человек двадцать, в том числе дети. Когда-то Аррик Сладкоголосый собирал сотни зрителей со всех концов города и даже из окрестных деревушек, пел в храме Создателя и Герцогском амфитеатре. Теперь гильдия доверяла ему только Малую площадь, да и ту он не мог заполнить.

Но хоть какие-то деньги лучше, чем никаких. Если хотя бы дюжина зрителей оставит Рожеру по клату, он сможет оплатить еще одну ночь у мастера Кевена. Лишь бы гильдия жонглеров не прознала, что он выступает без мастера! Если пронюхает, то просроченная аренда станет меньшей из их забот.

Он с гиканьем и плясками прошел сквозь толпу, швыряя пригоршни крашеных крылаток из мешка. Семена кружились и порхали разноцветным шлейфом.

— Подмастерье Аррика! — крикнули в толпе. — Сладкоголосый все-таки придет!

Зрители зааплодировали, и у Рожера засосало под ложечкой. Он хотел сказать правду, но помнил первое правило Аррика — ни в коем случае не портить настроение толпе.

На Малой площади было три яруса для зрителей. Деревянная ракушка сцены усиливала звук и защищала актеров от непогоды. Дерево было покрыто метками, но старыми и выцветшими. Смогут ли они защитить Рожера и его мастера, если их сегодня выставят на улицу?

Он взбежал по лесенке, прошелся колесом по сцене и ловким взмахом руки швырнул шапку к ногам толпы.

Рожер всегда разогревал зрителей перед выступлением мастера, и несколько минут он привычно ходил колесом, шутил, показывал фокусы и высмеивал власти предержащие. Смех. Аплодисменты. Толпа постепенно начала расти. Тридцать человек. Пятьдесят. Но зрители все громче роптали, им не терпелось увидеть Аррика Сладкоголосого. У Рожера засосало под ложечкой, и в поисках поддержки он коснулся талисмана в секретном кармашке.

Стараясь оттянуть неизбежное, он подозвал детей, чтобы рассказать им историю Возвращения. Он неплохо изобразил ее, и кое-кто одобрительно кивал, но на многих лицах было написано разочарование. Эту историю всегда поет Аррик! Разве не за ней они пришли?

— Где Сладкоголосый? — крикнул кто-то в задних рядах.

Соседи зашикали, но вопрос повис в воздухе. Когда Рожер закончил рассказывать детям о Возвращении, толпа недовольно загалдела.

— Я пришел послушать песню! — крикнул тот же смутьян, и на этот раз остальные закивали в знак согласия.

Рожер знал,