Традиционный наряд светлых.

— Что же ты за странная книга такая? — Повертев ее еще немного, обессиленно опустилась обратно в кресло, поняв, что успокоиться я не смогу.

Не просто так она оказалась тут, и уверенность в этом просто не позволяла мне отбросить зачарованный томик. Мне бы хоть каплю, хоть толику магии, чтобы понять! А еще я была уверена, что именно тут есть намек на то, как снять украшение, принадлежавшее матери Кира.

Снова раскрыла книгу, посетовав на то, что страницы, грубые и шершавые, так сильно пострадали от воды. Вздрогнула от странной мысли, мелькнувшей где-то в глубине сознания. Медленно поднялась на ноги и последовала в спальню, а оттуда сразу в ванную. Плотно прикрыла за собой дверь, подошла к крану, медленно повернула ручку, наблюдая, как помещение повторно наполняется паром.

Подождав минуту или около того, ощущая себя совершенно глупо, раскрыла первую страницу и охнула: получеловек, изображенный там, шевельнулся и зарычал, оскалившись. Я не слышала самого звука, но, тем не менее, ощутила, как по моему телу прошла новая волна дрожи, а потому зажмурилась, с трудом веря в увиденное.

Распахнув глаза, вперила взгляд в совершенно чистую страницу. Зверь пропал, не оставив после себя и следа.

Еле дыша, перевернула страницу и тихо охнула, на этот раз от шока. Странные значки, то есть символы, коими были испещрены страницы, прямо у меня на глазах живыми ручейками стекались к центру страницы, превращаясь в изображение. Теперь на меня смотрела совсем маленькая девочка со странно знакомыми чертами лица, она, словно поймав мой взгляд, чуть кивнула и рассмеялась. Звука не услышала, но ощутила, как в ответном жесте мои собственные губы расползаются в улыбке. Этой счастливой крохе просто невозможно было не улыбнуться.

Охнув, выпустила книгу из рук и позволила ей упасть на каменный пол. Страницы перевернулись самостоятельно и я уже наблюдала изменение новых символов, стекающих в центр листа и превращающихся в очередное изображение. Присев на корточки перед книгой, которую теперь и трогать было боязно, разглядывала живой портрет подростка. Парень с какой-то неприязнью морщил нос, глядя прямо на меня. Затем резко отвернулся, будто услышав, как его зовут, и снова оглянулся, посмотрел мне в глаза, словно запоминая меня. Изображение чуть поблекло, теперь уже полностью напоминая обычную иллюстрацию. Неподвижную и безжизненную.

Осторожно потянулась к листу и торопливо перевернула его, решив еще раз глянуть на ту самую девочку, но страница с ее изображением оказалась пуста — ни картинки, ни странных символов, как и та, самая первая, с некогда нарисованным на нем тораэром.

Несколько следующих листов, как это ни странно, тоже были пустыми, а вот новое движение открыло мне новую часть этой волшебной истории: тут совсем юная девушка, была изображена во дворе какого-то учебного заведения, как мне подумалось — школы. Она стояла, жмурясь под лучами солнца и крепко прижимая к своей груди стопку, то ли тетрадей, то ли учебников, разглядеть мне не удалось.

Вот живая картинка остановилась и я поняла, что пора переворачивать страницу. Она как я и ожидала, была пустой. Перелистнув еще несколько, наконец наткнулась на парня: он стал старше и сейчас стоял у окна, выглядывая на улицу. Что он видел там, я не знала, но заметила, как его губы расползаются в какой-то злой и отчаянной ухмылке, обнажая появившиеся клыки. Пара секунд и они пропали, а лицо молодого человека исказилось болью и отчаянием. Он рухнул на колени, обхватывая сначала руками голову, а затем прижимая руку к сердцу. Наконец, и эта живая иллюстрация замерла, сообщая мне о том, что пора двигаться дальше.

Еще несколько пустых страниц и мне стали попадаться какие-то странные, еле различимые зарисовки из чужой жизни, от которых создавалось впечатление, что молодой человек преследовал ту самую девушку, чем немало ее пугал. Я не понимала, что происходит, пока на очередной живой иллюстрации не заметила полный страха и отчаяния взгляд героини. Она боялась его. Нет, не самого парня, а того, кем он становился рядом с ней — тораэра. Около десяти новых картинок поведали мне о непростом пути пары, где молодой человек не единожды делал девушке предложение, преподнося один из тех самых браслетов, что были изображены на центральной иллюстрации, и каждый раз она отвергала его.

Новая страница, и я вижу ту самую картинку, где они смотрят в глаза друг друга, только сейчас, в отличие от того, что я видела в первый раз, лицо героя осунулось, черты были сильно искажены, клыки выпирали, раня кожу губ. Казалось, что он рычит на перепуганную избранницу. А та, стоит, доведенная до такого состояния, что катящиеся из глаз слезы готовы превратиться в соленые реки отчаяния.

— Что же ты делаешь, глупый… — прошептала, заметив, что изображение замерло, и перелистнула страницу, — пугаешь девочку…

Но парень, словно услышав меня, резко поменялся, из его глаз ушли ярость, злость и ненависть ко всему живому, а на лицо опустилась маска отчаяния. Губы молодого человека зашевелились, и я поняла — он просит, снова просит о чем-то…

Девушка вздрогнула и помотала головой, силясь отступить. Но он не позволил, удерживая ее плечи и снова, чуть пригнувшись и заглядывая в глаза, будто прося. Отчаянно моля…

Но та лишь повторила движение, вновь и вновь отвергая и отказывая. И вдруг все изменилось, он произнес что-то резко и отрывисто, выпустив ее из рук и отступив. Та остолбенела, будто не веря, всем своим видом крича о том, что она хочет убежать. Только вот отчего-то не делала этого. Замерла перед ним, кусая губы и содрогаясь в рыданиях.

Я склонилась ниже, ожидая продолжения и, не сразу поняла, что пора переворачивать страницы. Несколько пустых листов и вот я вновь вижу их. Теперь на живой иллюстрации не только молодые люди, я, наконец увидела еще и окружающий их мир. Чернильные росчерки и закорючки, проступавшие на грубых листах бумаги, создавали целый мир, описывая и погружая меня в него.

Пара оказалась в саду, под кроной огромного дерева. Вот какие-то мелкие птички, привлеченные парочкой, перескакивая с ветки на ветку, приближаются к ним, забавно переступая своими тонкими лапками. Влюбленные не двигались, хотя весь мир вокруг них продолжал жить. И вот девушка встрепенулась, будто вырвалась из безжалостной хватки безвременья, метнулась вперед и коснулась своими губами его.

— Так вот что ты хотел от нее… — обратилась к парню, но жизнь ушла из этого изображения, превратив его в обычный чернильный рисунок.

Я торопливо перелистнула пару страниц, жадно ожидая продолжения и, наконец, нашла его. Парень отступил первым, а девушка сама потянулась за ним, словно не желая разрывать это осторожное прикосновение губ. Она чуть пошатнулась, когда молодой человек отпрянул. Героиня распахнула веки, во все глаза смотря на него, а герой, словно решившись, выудил из кармана брюк серебряный ободок и что-то произнес.

Девушка, будто околдованная уставилась на браслет, кажется не в силах ответить ему ни да, ни нет. Парень что-то говорил, обращаясь к своей любимой, но та, будто не слышала его, она, неподвижным взглядом смотрела на него, словно первый раз видела.