поразило его выражение лица. На нём было…

Принятие.

— Победи, Эви. — Из его рта текла кровь. — И найди меня в следующей игре.

Он не может умереть. Я не дам ему умереть. Это исключено.

— Останься со мной! Останься со мной, Арик.

— Письма… Тебе, Ти и Джеку. В моих хрониках. Прости меня.

— Мне не за что тебя прощать! Ты не умрёшь. Я тебе не позволю!

Едва произнеся эти слова, я почувствовала, как становлюсь красной ведьмой. Когти заострились. Символы на коже начали светиться.

— Sievā, твоя карта искажается. Я вижу, как она… переворачивается.

Противоположность. Порок. Неужели я поддалась тёмному зову — состоянию, когда неконтролируемые эмоции управляют Арканом.

Я крикнула через плечо:

— Ларк!

Она подобралась к нам.

— Исцели Арика! Ты же можешь создавать плоть? Значит, можешь его исцелить.

Она нервно кивнула.

— Я попытаюсь.

Пока она когтями разрезала себе руку, Арик прохрипел мне:

— Сразись с Императором, но затем обуздай свою силу. И снова стань Эви. — В его глазах была мольба. — Ради нашего сына. Всё ради Ти.

— Мы спасём тебя! — Я развернулась к Ларк. — Скорее!

Она влила багровую кровь в рану Арика.

— Император наступает, — произнёс он. По его губам текла кровь. — Ты должна быть готова. Убей его здесь. Или вы все погибнете.

— Ларк!

Её глаза сверкали красным, клыки удлинились. Её тело гудело силой… Но ничего не происходило.

В последнем созданном ею звере сухожилия и ткани нарастали как по волшебству. А сейчас… ничего.

— Я… Я не могу делать этого с людьми! Я не могу воскресить человека. — Она свела брови. — И никогда не могла.

Глаза Арика уже стали невидящими. Он продолжал говорить мне:

— Прочти моё письмо. Скажи нашему сыну… как сильно я его любил. И помни, пожалуйста, Эви, что ты навсегда в моём сердце. Es tevi mīlu. Я в тебя верю.

Кентарх крикнул:

— Осторожно!

На нас летел гигантский огненный шар.

Я не успею увести Арика.

— Уходи, Эви.

Бросить его?

— НИКОГДА!

Ларк пыталась оттащить меня от него.

— Бежим! Бежим, чёрт побери!

В последнюю секунду она бросилась прочь от зоны поражения.

Пламя поглотило нас с Ариком. Я в ужасе смотрела, как его лицо на долю секунды исказила боль, после чего жизнь покинула его обугленное тело.

Но по какой-то причине огонь не тронул меня. Я почувствовала лишь лёгкое давление в области шеи.

Ох. Кентарх обхватил меня окровавленным предплечьем и использовал свои способности.

Он телепортировался, чтобы спасти мне жизнь, но, видимо, не смог нас эвакуировать. Поэтому сделал нас нематериальными, крича от титанических усилий, которые прилагал, чтобы защитить меня.

Он не мог помочь Арику. Как только пламя отступило, доспехи Смерти остались пустыми. Внутри был лишь пепел, дрожащий на ветру. Шлем катался туда-сюда.

Его больше нет. Он убит. Нет. Это невозможно.

Кентарх рухнул рядом со мной. Я не понимала, дышит ли он ещё.

А я?

В полной растерянности. Что реально? Что нет?

Рихтер верхом на лаве приблизился к реке, к волне Цирцеи.

— Поджарен до корочки, Императрица! Я только что вывел из игры Смерть. Чёрт, можно ли представить более потрясающее чувство?

Он запрокинул голову и рассмеялся.

Этот смех… Когда я думала, что он убил моего Джека, это смех преследовал меня.

Джек оказался жив, но я не могу отрицать то, что увидела своими глазами. Арик Доминия, Рыцарь Бесконечности, мёртв.

Этот смех.

Я поднялась на ноги. От реки исходил пар по мере приближения Рихтера.

Сол запустил последнюю ракету.

— У меня всё!

Ларк бросилась к складу с боеприпасами, чтобы помочь ему перезарядиться.

— Все мои животные просто плавятся. Я должна держать волков ближе.

Цирцея выкрикнула:

— Теперь мой черёд! — Пот капельками стекал с её лба, она из последних сил управляла волной. Её поднятые руки дрожали, в чешуйках отражалось пламя Рихтера. — Ни шагу ближе, поджигатель!

Мы все, включая Рихтера, понимали, что река даже дыру не проделает в его растекающейся на многие километры лаве.

С криком она направила гребень волны над Рихтером… Пауза…

Вода обрушилась на него, создав огромное облако пара.

Шлем Арика раскачивался туда-сюда.

Реально или нет?

Из моих лёгких вырвался мученический выдох.

Рихтер снова поднялся, сияя ещё ярче.

— Нельзя победить огонь без огня, морская сучка! Результат всегда будет один.

От реки ничего не осталось, русло высохло, едва Император приблизился на своей волне из лавы.

Сол запустил ещё одну ракету. Рихтер её расплавил.

— Предатель!

И запустил в него огненный шар, который пролетел мимо нас с Кентархом. Сол, Ларк и Цирцея спрятались в окопе, едва избежав огня.

Колесница не шевелился. Скорее всего, он погиб.

Как Арик. Арик мёртв. Убит. Ничто не вернёт мне мужа.

Теперь же Рихтер нацелился на меня. Его лава покрывала землю вокруг него, поглощая мои лианы и деревья. Пепел и зола взмывали в небо — своеобразный дождь наоборот. Могучие дубы падали под натиском Императора. Я чувствовала их жгучую боль, но ничто не могло сравниться с моей скорбью.

Со своего места я видела огненно-красные глаза Императора и его обнажённое тело, облачённое в адское пламя. На его мускулистых руках горело несколько символов.

И среди них символ Арика. Потому что Арик мёртв.

Мёртв.

Ярость застилала мой разум. Желчь обжигала горло. Когти сочились ядом. Всё утратило смысл, но мне нужен этот символ. Красные волосы стали длиннее, раскачиваясь, как ветви плакучей ивы, корона из роз расцвела на моей голове. Когда земля подо мной содрогнулась — от моих солдат глубоко под землёй, — я прошептала:

— Из могилы мы восстанем для тебя.

Грозит ли нам обвал? Да.

Рихтер, усмехаясь, приблизился на своей лаве ко мне.

— Сегодня наша ночь, Императрица. С тех пор, как я прочитал о тебе, я знал, что ты станешь моей.

Цирцея заорала:

— Ларк, сделай что-нибудь! Защити Эви!

Ларк с волками выстроились передо мной.

— Оставайся сзади, Эви, — предупредила она, а затем обратилась к Рихтеру. — Хочешь поиграть, Зиппо?

Но я отодвинула лианами её и стаю в сторону.

— Дальше я сама.

Бабушка говорила мне: «Пока ты полностью не примешь свою порочность, у тебя нет шансов против Императора».

Время принятия.

А почему нет? Арик мёртв. И если Кентарх тоже, то как я доберусь до сына? Возможно, Ти потерян для меня.

Меня всё вело к этому моменту. К катаклизму.

Когда моя бездонная ярость выплеснулась наружу, глифы озарили тёмную ночь сильнее пламени Императора. Его дым был густым, но мои растения поглощали его.

— Один на один? — Его лицо расплылось в жуткой ухмылке. — Мне нравится. Чую, будет весело. Ты не похожа на плаксу. Но