и все считали, что это не кто иной, как Гераклид. «Я, — говорил Севф, — никогда и не помышлял о задержке жалованья и, конечно, все выплачу». (49) Тогда Ксенофонт снова взял слово и сказал: «Так как ты теперь согласился выдать деньги, то я прошу тебя заплатить их через меня, чтобы я по твоей милости не оказался у войска в меньшем почете теперь, чем тогда, когда я прибыл к тебе». (50) Севф сказал: «По моей вине солдаты не станут меньше уважать тебя, а если ты останешься у меня только с 1000 гоплитов, то я отдам тебе поместья и все, что было мной обещано». (51) Ксенофонт ответил: «При данных условиях это невозможно; ты должен нас отправить». — «Но я уверен, — сказал Севф, — что для тебя было бы безопаснее остаться у меня, чем уйти». (52) Ксенофонт снова ответил: «Благодарю тебя за предупреждение, но мне невозможно остаться. Однако знай, если мне придется пользоваться где-нибудь известным влиянием, то и ты сможешь извлечь из этого некоторую пользу». (53) Тогда Севф сказал: «У меня нет денег, но то немногое, что я имею — один талант, — я отдаю тебе, так же как и 600 быков, до 4 тысяч голов мелкого скота и примерно 120 рабов. Возьми все это и сверх того провинившихся перед тобой заложников и уходи». (54) Ксенофонт улыбнулся и сказал: «Если этого не хватит для выплаты жалованья, то чьей собственностью я должен объявить этот талант? В самом деле, ведь и отъезд для меня опасен, а может быть, мне надо еще остерегаться побития камнями? Ты ведь слышал угрозы?» Ксенофонт провел этот день у Севфа.

(55) А на следующий день Севф отдал им все, что обещал, и вместе с тем послал людей, чтобы пригнать скот. Между тем солдаты говорили, будто Ксенофонт ушел к Севфу с целью остаться у него и получить обещанное. Когда же они увидели его, то обрадовались и побежали ему навстречу. (56) А Ксенофонт, заметив Хармина и Полиника, сказал: «Войско получило это благодаря вам и поэтому я все вам передаю; разделите и выдайте войску». Они приняли имущество и, назначив продавцов, продали его, причем на их долю выпало много нареканий. А Ксенофонт не ходил к ним, но на виду у всех стал собираться домой, так как в Афинах еще не было вынесено постановления об его изгнании24. Но его друзья из войска пришли к нему и просили не уезжать до тех пор, пока он не выведет солдат из Фракии и не передаст их Фиброну.

ГЛАВА VIII

(1) Оттуда эллины переплыли в Лампсак, где Ксенофонт встретился с флиасийским жрецом Эвклидом, сыном того Клеагора25, который нарисовал фрески в Ликее. Он поздравил Ксенофонта с тем, что тот остался жив, и спросил, сколько он накопил денег. (2) Ксенофонт под клятвой сообщил жрецу, что у него не хватило бы денег даже на дорогу домой, если бы он не продал коня и кое-какие вещи. (3) Тот не поверил, но когда лампсакийцы прислали Ксенофонту дары гостеприимства и он стал приносить жертву Аполлону, то Эвклид, присутствовавший при этом, рассмотрел принесенную жертву и сказал, что верит отсутствию денег у Ксенофонта. «Я вижу, — сказал он, — что если бы даже тебе когда-нибудь представилась возможность разбогатеть, то этому будут мешать какие-то препятствия, а если таковых не окажется, то ты сам будешь для себя помехой». (4) Ксенофонт согласился с этим. Эвклид сказал тогда: «Тебе препятствует Зевс Мейлихий»26, и затем он спросил: «Приносил ли ты ему такие жертвы, какие я совершал у вас дома, то есть жертвоприношения со всесожжением жертвы?»27 Ксенофонт ответил, что не приносил жертв этому богу с тех пор, как выехал из дому. Эвклид посоветовал принести жертву согласно принятому ритуалу и уверял, что это принесет большую пользу. (5) На следующий день Ксенофонт отправился в Офриний, принес в жертву и целиком сжег поросят, согласно отечественному обычаю, и получил хорошее предзнаменование. (6) В тот же день прибыли для раздачи денег войску Бион и Навсиклид. Они пригласили Ксенофонта в гости и, подозревая, что тот лишь по крайней нужде продал свою лошадь в Лампсаке за 50 Дариков, так как слышали о том, как сильно он ее любил, выкупили ее, возвратили Ксенофонту и отказались от платы.

(7) Отсюда они (эллины) пошли по Троаде и, перевалив через Иду, прибыли сперва в Антандр и затем, идя вдоль берега [азиатского моря], пришли в Фивскую долину. (8) Оттуда, пройдя через Атрамитий и Китоний, они пришли в долину Каика и достигли Пергама в Мисии.

Здесь Ксенофонт был дружественно принят Элладой, женой Гонгила28 из Эретрии и матерью Горгиона и Гонгила. (9) Она рассказала ему, что в равнине обитает некий перс Асидат29, и если Ксенофонт отправится туда ночью с 300 солдатами, то он, по ее словам, захватит его самого с женой и детьми, а также все его богатства, каковых у него немало. В качестве проводников она послала с ними своего племянника и Дафнагора, к которому питала особое расположение. (10) Когда они собрались у него, Ксенофонт принес жертву и присутствовавший при этом жрец Басий из Элиды сказал, что жертвенные знаки чрезвычайно благоприятны для Ксенофонта и тот перс будет захвачен. (11) Итак, после ужина, Ксенофонт отправился в путь, взяв с собой наиболее близких ему лохагов, остававшихся ему верными при всех обстоятельствах, с целью их осчастливить. Отправилось еще около 600 человек, настоявших на том, чтобы Ксенофонт взял их с собой; но лохаги ушли от них, не желая делиться уже готовым попасть в их руки богатством.

(12) Когда они около полуночи прибыли на место, находившееся в окрестностях замка, рабы и большая часть скота убежали, так как эллины не обратили на них внимания, стремясь захватить самого Асидата и его богатства. (13) Они пошли на приступ, но оказались не в состоянии взять замок, так как стены были толсты и высоки, с немалым количеством бойниц, а многочисленные защитники сражались храбро. (14) Тогда они попытались пробить стену, но она имела в толщину до 8 кирпичей. К утру пролом был готов, но как только образовался просвет, кто-то с внутренней стороны стены огромным копьем проколол насквозь бедро стоявшего всего ближе к нему эллина. Затем они (персы) стали пускать стрелы через отверстие и добились того, что было небезопасно даже подойти к нему на близкое расстояние. (15) На крики защитников и на зажженные ими для вызова помощи