— Сара, — шепчет Крис внезапно осипшим голосом. Оказывается, я действую на него так же, как и он на меня. Расстегиваю молнию на джинсах, запускаю руку в трусы, глажу твердую горячую плоть и одновременно освобождаю его от одежды.

Он смотрит сверху вниз почти плотоядным взглядом, и мне это нравится. О да, очень нравится! Он принадлежит мне — весь, до последней клеточки. Смотрю ему в глаза, высовываю язык и слизываю жемчужную каплю.

Ресницы трепещут, тело напрягается, но руки остаются без движения. Хозяин положения он, а не я. Провожу языком по члену, и с губ срывается легкий вздох. Вдохновленная успехом, осторожно беру плоть в рот и знаю, что продолжение неминуемо.

Язык делает свое дело, и не напрасно. На голову мне ложится ладонь.

— Перестань дразнить, — хрипло приказывает он. — Возьми глубже.

Люблю, когда этот мужчина повелевает. Страстно желаю принять инициативу на себя, но когда командует он, готова беспрекословно выполнить любой приказ. Стараюсь втянуть его целиком и жду, когда он окончательно скроется во влажных недрах моего рта.

— Хорошо, детка. Возьми все.

Выполняю распоряжение и начинаю ритмично скользить вверх и вниз. Мускулы на его ногах напрягаются, каменеют. Он выгибается мне навстречу и с силой вцепляется в волосы.

Мне уже приходилось заниматься оральным сексом: Майкл любил поставить на колени. Но еще ни разу в жизни это занятие не распаляло мою страсть. А сейчас я изнываю от вожделения; пот льет градом, грудь болит и тяжелеет нестерпимо, так что приходится ласкать ее самой, чтобы ощутить хотя бы небольшое облегчение.

— Сильнее, — командует Крис. — Глубже.

Надавливаю жестче и спустя мгновение ощущаю во рту солоноватую струю. Слышу хриплый рык, чувствую, как содрогается сильное тело. Звериное рычание удивительным образом пронзает насквозь и подводит вплотную к оргазму. Собственная власть воспламеняет. Ощущаю во рту вкус его освобождения и впервые в жизни глотаю охотно и с удовольствием. Хочу его… хочу до боли.

Крис на миг замирает, а потом сбрасывает напряжение и оживает. Прежде чем успеваю осознать, что происходит, поднимает меня, срывает рубашку и бюстгальтер. Толкает лицом на диван и спускает джинсы. Одной рукой прижимает к себе, а другой проникает в горячую влагу между ног.

— Тебе понравилось делать это со мной?

— Да. — Короткое слово вырывается со свистом.

— А тебе хотелось почувствовать меня внутри своего тела? — Пальцы творят невообразимое, и я уже совсем, совсем близко…

— Да, — отвечаю одними губами, не в силах произнести вслух даже самое короткое слово. Тело сжимается и конвульсивно содрогается. Колени слабеют, и Крису приходится меня держать. В глазах темнеет, и во тьме мелькают разноцветные искры. Затерявшись в сладострастных впечатлениях, не ощущая течения времени, распластываюсь на Крисе и постепенно начинаю мучительно сознавать, что джинсы и трусы неблагородно обитают где-то под коленками.

Крис нежно проводит ладонями по моим рукам и возвращает нижнюю часть одежды на место. На миг отходит, но тут же появляется с рубашкой в руках и надевает ее через голову.

Подводит к дивану, садится сам, сажает меня на колени и прижимается лбом к волосам. Не знаю, сколько мы так сидим, но вставать не хочу.

— Ты ведь понимаешь, что, судя по этой записи, Ребекку подвергли истязанию, правда?

Совсем как меня, думаю я, но вслух не произношу. Отстраняюсь и смотрю на него.

— Да. Именно это беспокоит больше всего. В дневниках описан не просто секс, а нечто большее; откровения Ребекки внушают необъяснимый, почти сверхъестественный страх. В галерее утверждают, что Ребекка в отпуске… и при этом вся ее жизнь собрана в одном контейнере. Не сходится. С ней что-то случилось, но никто не волнуется, никто не ищет ее.

— Ты по-настоящему встревожена. — Крис не спрашивает, а утверждает.

— Так и есть. Если бы что-то случилось со мной, хотелось бы знать, что кому-то моя судьба небезразлична.

Он обнимает еще крепче.

— Значит, мы обязательно выясним, что с ней произошло.

— Мы?

— Мы, детка. Найму частного сыщика.

Не верю своему счастью.

— Правда?

— Если ты действительно считаешь, что она в опасности, значит, надо докопаться до истины.

Целую его в губы.

— Спасибо.

— В знак благодарности можешь разрешить остаться у тебя на ночь. Закажем китайскую еду или что-нибудь еще — что захочешь — и посмотрим фильм.

— Ты же хотел отвезти меня к себе домой.

— А сейчас думаю, что тебе будет приятно остаться в своем мире. И мне тоже.

— Но моей квартире далеко до той роскоши, к которой ты привык.

— В твоей квартире есть ты, Сара, а больше ничего и не нужно.

В понедельник утром врываюсь в галерею за секунду до начала рабочего дня. С трудом прячу улыбку и строго говорю себе, что принимать утренний душ вместе с Крисом — непозволительная роскошь.

— Доброе утро, Сара, — приветствует Аманда и внимательно оглядывает с головы до ног. — Выглядишь потрясающе. Расстегни пиджак; хочу рассмотреть, что под ним.

Развожу в стороны полы дорогого кожаного жакета, подаренного Крисом в долине Напа, и демонстрирую облегающее бледно-розовое платье от Шанель. Простое и элегантное, оно явилось по мановению волшебника вместе с другими вещами. Стою перед Амандой и не очень-то спешу в свой кабинет.

— Очаровательный фасон и цвет красивый. Очень тебе идет.

— Спасибо, — благодарю со счастливой улыбкой. — Комплимент с утра вдохновляет.

— Выглядите прелестно, мисс Макмиллан.

Поднимаю глаза и вижу, что за спиной Аманды стоит Марк в темном, в узкую полоску, костюме — величественный и всемогущий, как обычно.

— Спасибо. — Интересно, почему сразу хочется занять оборонительную позицию? В последнее время это чувство возникает слишком часто.

В глазах Марка мелькает нечто похожее на усмешку — разумеется, в мой адрес.

— Ну вот, теперь у вас с утра сразу два комплимента, так что день обещает быть особенно успешным.

— Надеюсь, это означает, что продажи пойдут косяком, — робко пытаюсь пошутить.

Четко очерченные губы вздрагивают.

— Не сомневаюсь, что так оно и будет. Один из посетителей дегустации утверждает, что вы пообещали устроить ему частный просмотр коллекции Рикко Альвареса. Столь серьезные обещания надо выполнять, мисс Макмиллан, иначе мы с вами будем выглядеть недостойно.

Ах, проклятие!

— Просто решила, что поскольку вы с Рикко хорошо знакомы и он выставляет здесь свои картины, удастся уговорить его принять заинтересованного посетителя.