– Ты знаешь Крегара Холлета, – ответила она, и я узнала записку, которую мы с Пенелопой отнесли в Такет. – Я сразу поняла, когда тебя в Долстоне увидела.

– Француженка в тюрьме?

Лайон покачала головой.

– Нет, мисс Делакруа не в тюрьме.

Черт!

– Значит, вы от меня ничего не получите.

Лайон спустилась с крыльца и махнула рукой коренастому мужчине; второй, молодой и тощий, тихо стоял на месте. Мужчина подошел ко мне и протянул еще один листок бумаги. Вырезка из газеты. Слов там было много, некоторые я узнала, но общий смысл не уловила. Однако картинка мне все рассказала.

– Амандин Делакруа повесили в Генезисе на прошлой неделе, – сказала Лайон, и у меня в горле пересохло. На картинке я увидела элегантно одетую женщину, висящую в трех футах над землей, а рядом с ней двух мужчин – ее красавчики.

Я сразу подумала о Пенелопе и не смогла сдержать улыбки. Она теперь свободна!

– Спасибо, – сказала я и засунула бумажку в карман. Молодой парень не доставал револьвера, и у широкоплечего мужчины он тоже висел на поясе. Я могу броситься наутек. Лес совсем рядом. Но Лайон меня подстрелит – я и десяти ярдов пробежать не успею. Не в спину, нет. В колено или в руку. Я нужна ей живой. Пока.

– Где мой сын?

Сделка есть сделка, потому я подробно описала ей место.

– Возвращайся в город и отправь трех человек на юг. Пусть проверят, – велела она широкоплечему.

У меня кишки скрутило.

– А сами не поедете?

Лайон покачала головой, не отрывая от меня глаз, отчего у меня внутри все сжалось.

– Холлет здесь, значит, мое место тоже здесь.

А ты что, думала, она уедет? Меня охватил страх.

Мужчины вскочили на коней, обменялись с судьей парой слов и поскакали прочь. Я не слышала, о чем они говорили – в ушах гремели удары сердца. Мы с Лайон остались одни, и теперь никто не услышит выстрела.

Когда лошади исчезли из виду, и затих топот копыт, Лайон спрятала револьвер в кобуру. Как я хотела, чтобы у меня остался хоть один патрон. Я бы тогда навсегда от нее избавилась. Хотя она успеет выхватить револьвер и выстрелить мне прямо между глаз, прежде чем я подниму ружье.

– И что теперь? – спросила я, ковыряя ботинком землю.

Лайон сидела на крыльце, уперевшись локтями в колени, и смотрела на меня. Честно говоря, я не понимала, что происходит. Чувствовала себя как тогда, когда доктор дал мне пилюли. Однако вряд ли мне повезет второй раз.

– Да, Элка, что теперь? – устало спросила она.

– Как вы меня нашли?

– Стенли Билкер, помнишь такого? – Я невольно взглянула на кучу мусора над его могилой. – Твоя подружка устроила переполох в Халвестоне. Не слишком умный поступок, должна сказать. Стенли узнал тебя на портрете, а он из тех, кто унижений не прощает.

Тут я была с ней согласна.

Лайон продолжила:

– Мистер Билкер пришел ко мне и сообщил, что знает, где ты. Они с моим человеком выследили тебя, вот только Стенли почему-то назад не вернулся. Ты случайно не знаешь почему?

Я вздрогнула. В ушах еще гремел тот выстрел. Я вдруг осознала, что стою на клочке земли, пропитанном кровью Билкера.

– Может, его медведь съел?

– Может.

Ее прямота пугала. Так успокаивают свиней, прежде чем зарезать.

– Мой человек сказал, что ты убила Билкера, и уговаривал меня поехать и арестовать тебя прямо на месте преступления. – Тут мне захотелось завопить. Черт, да ведь на спусковой крючок нажала Пенелопа!

– Я тогда была слишком занята Делакруа и ее борделем, – продолжила Лайон. – Мир станет только лучше без таких людей, как Билкер, но убивать – противозаконно, а я должна защищать закон.

Я сглотнула вставший в горле ком.

– Вы арестуете меня, судья?

Она склонила голову. Белокурая прядь упала на глаза, уставшие от жизни и от слез.

– Назови хоть одну причину, почему я не должна этого делать.

Вот оно! Я все планировала не так, но сейчас у меня не было выхода.

– Я выведу вас на Крегара, – ответила я, и усталые глаза Лайон вспыхнули.

Она расхохоталась. Так жутко, словно из ее смеха выкачали все веселье и остался лишь звук, похожий на шорох песчинок по стеклу. Небо вдруг затянуло тучами, словно нас услышали боги. Далеко на севере зарождалась буря.

– Как ты это сделаешь? – спросила Лайон.

Я покачала головой.

– Сперва договоримся. Если я выведу вас на Крегара, вы оставите меня в покое. Снимете все портреты и перестанете за мной гоняться. Вы получаете Крегара, я – свободу.

Она вдруг сорвалась с места – быстро и неожиданно.

– Ты помогала ему?

– Я не знаю, о чем… – начала я, и тут Лайон положила руку на револьвер.

– Ты знала, что он делает? – Она подошла ко мне почти вплотную, но оружие не достала. – Ты помогала их разделывать?

В голове замельтешили картинки.

Олень на разделочном столе превратился в женщину, в Мисси, потом вновь в оленя. Шкуры, растянутые на рамах для просушки, замерцали, и шерсть вдруг сделалась розовой кожей. Кости и черепа меняли форму. Вновь вспомнился сон о светловолосом мальчике, плачущем на лугу.

Я отмахнулась от этих мыслей, покачала головой, чтобы прогнать их прочь.

– Нет.

Но я знала, моя темная половина всегда знала об этом. Я заперла эти воспоминания и выбросила ключи, но теперь двери в моем мозгу слетели с петель. Все, кроме одной.

Лайон схватила меня за руки, заставила смотреть прямо в глаза. Я ей позволила. Отбиваться не было сил. Меня затягивало во тьму открывшихся дверей, назад в те дни, что я провела в лесу рядом с человеком, которого называла папой.

– Ты их тоже ела?!

Мои внутренности превратились в лед. Перед глазами стояла картина – я нарезаю мясо на тонкие кусочки и вешаю в коптильне.

Лучшее копченое мясо на всем белом свете.

ЛАЙОН ДАЛА МНЕ ХЛЕБНУТЬ из фляжки и села рядом на крыльцо. Я не могла отвести взгляда от лужи блевотины на траве.

– Ты долго с ним жила?

– Мне было семь, когда он нашел меня в лесу.

Нет, добрей она не стала, но что-то в ней изменилось. Вроде как лед растаял. Видать, поверила, что я не знала.

Мы сидели и молчали, а я смотрела, как с севера медленно надвигаются тучи. Судя по цвету, они несли с собой снег.

Наконец Лайон вздохнула.

– Если достанешь мне Холлета – будем в расчете. Я не стану тебя преследовать.