– Марк и Джози говорят, что через пару дней, может даже через неделю, лосось пойдет на нерест. Надо приготовиться, потому что они быстро приходят и быстро уходят. День-два и все, – заявила Пенелопа, кидая удочку на берег. – Будем ловить их сетью. Нужно только медведей опасаться.

У меня было столько работы на участке, что я почти забыла и о Билкере, и о лососе. Если бы красные куртки собирались прийти за нами, то давно были бы здесь. Может, его приятель и правда споткнулся, стукнулся башкой и угодил медведю в желудок. А может, Билкер ему мало платил за услуги.

Однажды утром, когда я укрепляла подпорками стены погреба и укладывала доски на пол, чтобы уберечь припасы от насекомых, Пенелопа ахнула и заорала, чтобы я побыстрее несла нож. Я выскочила наружу, и челюсть у меня отвисла.

Реку наполняло живое бурлящее серебро. Лососи сражались с течением. Они метались, распихивая товарищей, пытались проскочить под и над ними. В жизни такого не видела. Вверх по течению мама-медведица хватала рыбу и швыряла ее двум медвежатам, терпеливо сидящим на берегу. Так легко, словно муравьев из земли выкапывала. Медведица не обращала на нас внимания, ясно – тут на всех хватит. Когда еды вдоволь, медведи в драку не лезут. Людям не мешало бы у них поучиться.

Пенелопа скакала по берегу, улыбаясь во весь рот, и орала, чтобы я поторапливалась, но меня не надо было упрашивать. Я бросилась в воду. Я, конечно, была сильнее, но и лососи – одни сплошные мускулы, потому вместо сетки я схватила нож. Я швыряла их на берег, одного за другим, а Пенелопа быстренько вырезала им жабры, и они переставали дергаться.

– Черт! – завопила я, перекрикивая плеск и шум. – Такая рыбалка мне нравится!

– Не отвлекайся!

Мы добыли почти пятьдесят фунтов лосося. Пенелопа вырезала филе и завернула его в пластиковые пакеты, которые мы сложили в погреб под хижиной. Рыба в реке не убывала, мы сидели и просто смотрели на серебряный поток. В ту ночь мы развели костер на улице и запекли целого лосося. Из него брызнула ярко-оранжевая икра, и мы ели ее ложками.

– А мне здесь начинает нравиться, – заявила Пенелопа с полным ртом икры.

Сидя у костра и вдыхая запахи дерева и печеного лосося, я думала о том же. Мы смеялись и болтали, уже не помню о чем. Так и сидели, пока дрова в костре не превратились в угли. В ту ночь я отлично спала, зная, что подо мной погреб, забитый едой. Еще бы лося добыть, и на всю зиму хватит.

Утром Пенелопа заявила:

– Пошли сегодня со мной в Такет.

– С чего бы это?

– Марк и Джози постоянно о тебе спрашивают. Я уж и не знаю, что сказать.

– Скажи, что я умерла.

– Они тебя знают, поэтому не поверят.

– Что такого в этом Марке?

Она застенчиво пожала плечами.

– Он хороший. Добрый. Сейчас таких мужчин мало. А еще у него есть работа и деньги. В общем, он хорошая партия.

Ну, как по мне, этого недостаточно, чтобы влюбиться, но Пенелопе виднее.

– Пойдем со мной, пожалуйста, – попросила она. – Мы здесь уже несколько недель, а ты ни с кем не общаешься, кроме меня. Так неправильно.

– Похоже, мы по-разному понимаем, что такое правильно.

– Ты говорила, что тебе особое дерево нужно для ставней и крыши в коптильне, – сказала она вроде как с намеком. Конечно, с намеком. У Джози ведь была лесопилка.

Вот дерьмо!

– Хорошо, – согласилась я. – Только на ночь не останемся.

Пенелопа толкнула меня в плечо и звонким голосом воскликнула:

– Ничего такого!

К полудню мы добрались до Такета. Здесь было тише, чем в прошлый раз. Многие упаковали вещи и переехали на юг – подальше от зимы. Я их понимала. В Риджуэе зимы суровые, а местный народ называл нас южанами и говорил, что мы вкусно едим и сладко спим.

Мы сразу пошли к Томпсонам. Марк выскочил из дверей лесопилки, когда увидел, что мы переходим мост.

– Пенни! – завопил он, махая рукой, а вслед за ним выбежал малыш.

– Пенни? – спросила я тихонечко.

Пенелопа шикнула на меня и обняла Марка, а он поцеловал ее в щечку. Потом она так же поздоровалась с мальчиком.

Марк повернулся ко мне и сгреб в объятия. Мне совсем не понравилось. Он отъелся на стряпне Джетро, на костях мяско наросло. Через его плечо я взглянула на Пенелопу. Она еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться.

– Элка, очень рад тебя видеть! – воскликнул Марк. Мальчик держался за его спиной. Уже забыл, что в прошлый раз у меня на руках уснул.

– Я тебя тоже, – почти искренне ответила я.

– А Джози здесь? – спросила Пенелопа. – Элке нужно дерево.

– Да, там, внутри, – ответил Марк и позвал сестру. – Она с тебя денег не возьмет; если распилишь сама, то можешь забирать.

– А у вас циркулярная пила есть?

Он кивнул.

Я однажды видела такую и решила, что надо попробовать.

– Отлично.

– Мы как раз обедать собрались. Давайте с нами!

Тут вышла Джози. В амбаре еще кто-то был – рабочие, наверное. Я не обратила внимания.

– Элка! – сказала Джози таким голосом, словно в уши мед капал.

Она подошла ко мне и поцеловала в обе щеки. Я уже говорила – я не их тех, кто любит всякие нежности, и после всех этих поцелуев и объятий мне очень хотелось стукнуть Пенелопу за то, что сюда меня затащила.

Пенелопа аж вздрогнула – видать, решила, что я сейчас психану и сбегу, но я осталась. Человеческие правила такого не позволяют.

– Рада снова вас видеть, – сказала я, и Пенелопа выдохнула. – Мне ваш брат сказал, что я могу взять немного дерева, если распилю его сама.

Джози улыбнулась уголком рта и взглянула на Марка.

– Правда?

Марк опустил взгляд.

– Ага.

– Отлично, – беззаботно заявила Джози. – Думаю, для тебя найдется несколько досок. – Потом она наградила брата таким взглядом, что стало ясно – зарплаты ему не видать. – Есть хотите?

Как и в прошлый раз, Джетро устроил настоящий пир. Он меня тоже обнял. Только мальчишка не полез ко мне обниматься, а держался подальше, прижимаясь к папиной ноге. Какой хороший мальчик. Я даже улыбнулась про себя, когда он сел на соседний стул. Марк влюблено смотрел на Пенелопу, а она на него. Интересно, он ей и правда нравится, или она просто считает его хорошей партией? Наверное, я никогда не пойму эту женщину.

– Вы уже приготовились к зиме? – спросила Джози, насыпая зеленые бобы мне на тарелку.

Я взяла кусок кукурузного хлеба с тарелки в центре стола и ответила:

– Почти. Осталось только сделать ставни и крышу на коптильне. Вот зачем нам доски.