Шанель, всхлипнув, тоскливо прохрипела севшим голосом:

— Я их никогда больше не увижу-у-у…

— С чего ты взяла? Эльзан вскоре начнет экспансию новых рынков: финансовых, торговых, промышленных. И, естественно, займется поиском партнеров. Почему бы Империи Шейтин не занять это место? После знакомства с тобой у меня есть веские основания полагать, что наши расы весьма похожи и могут найти много точек соприкосновения.

— Полагаешь? — хлюпнув носом, воспряла духом шейта.

— Уверен! — весело хмыкнул эльзанец.

Поддерживая девушку одной рукой за талию, второй Кайсар вытирал ее слезы, затем опять начал поглаживать и неожиданно залюбовался. Чуть покрасневший носик и припухшие, но сверкавшие как драгоценные камни глаза не портили ее, наоборот, добавили нежного очарования и ранимости. Кайсар впервые в жизни ощутил невероятное желание защитить не свою собственность или вещь, а живое существо. Более того — женщину! И желание это оказалось настолько сильным, что вызвало странную тянущую боль в груди.

— Это правда? — не выдержал он и спросил о том, что совсем недавно чуть не выбило из него дух.

— Что именно? — недоуменно поинтересовалась Шанель, вытирая ладошками глаза.

— Ты сказала брату, что любишь меня! Это правда? Или ты просто пыталась успокоить свою семью?

Шейта изумленно распахнула глаза и выпалила:

— Разве можно лгать о любви? Конечно, правда! Если бы я солгала, нас обоих наказал бы Великий Шейтин!

Кайсар ощутил, как горячо становится внутри: они с собственником буквально закипели от необъяснимой радости. Казалось бы, ну любят его, что здесь такого?! И все же это известие наполнило невероятной легкостью — взлететь можно. Странные чувства!

И опять поинтересовался тем, что зацепило внимание:

— Почему обоих?

Шанель шмыгнула носом, пожала плечиками и пояснила:

— Любовь священна! Как и семя Великого, она дарует жизнь. Разве можно ее осквернять, торговать ею, использовать в корыстных целях?! Нивелировать саму ее сущность, значение. Поэтому солгавший достоин самого сурового наказания. Поверь, это не пустые слова, прецеденты были, и немало. Наш Великий Шейтин весьма строг, и его гнева боятся. На Шейте никто и никогда не солжет, что любит. Любовь не просят, не покупают и не навязывают — дарят от чистого сердца…

Кайсар, не веря собственным ушам, слушал Шанель, потом уточнил:

— Утопия! Хоть и красивая! Так почему обоих накажут? Ведь солжет лишь один?

— Потому что, если тебе солгали о любви, значит, ты вынудил. Возможно, заставил каким-либо образом. Или, например, недоработал, недолюбил, и тебя вынуждены жалеть. Ситуации разные бывают, но виноваты во лжи оба. Так наш бог считает.

— Ну, думаю, вне Шейта его власть не распространяется и…

— Ошибаешься! Шейтин везде, он сопровождает любое свое дитя, куда бы нас ни забросила жизнь. Чему тоже есть доказательства. Ведь я не первая шейта, которая нашла хозяина вне своего мира. И уверена — не последняя, пусть такое и редкость у нас.

— Значит, ты и вправду любишь меня? — вновь хрипло спросил Кайсар. Он только сейчас поверил и осознал, что женщина призналась ему в любви.

Шанель опустила глаза, словно бы спрятавшись за ресницами. Кивнула, потом все же решилась взглянуть на хозяина и тихо шепнула:

— Да!

— Еще бы понять, за что? — хмыкнул эльзанец.

Минуту, наверное, они, смотрели друг другу в глаза: фиолетовый и серый взгляды словно сплавились и не в силах были разъединиться. Оба так и не поняли, кто из них первым потянулся за поцелуем — нежным, со вкусом слез, странно родным и необходимым, чтобы почувствовать себя не одиноким, любимым.

Кайсар, обхватив затылок Шанель ладонями, углубил поцелуй, ворвавшись языком к ней в рот и захватывая власть. Она вцепилась в него, словно боялась исчезнуть, раствориться. Чуть уменьшив напор, Кай начал целовать нежнее, ласково прошелся по ее губам, скулам, глазам. А Шанель, будто цветок к живительным лучам, тянулась к нему, зажмурившись, и с радостью принимала все, что он ей давал сейчас. Свое тепло, силу и желание, которое разгоралось в них с каждой секундой все сильнее.

Шейта завозилась, пытаясь устроиться на нем верхом, ладони Кайсара, пробравшись под платье, оглаживали ее бедра, подбираясь к ягодицам и жаждущему наполнения лону.

— Эй вы, а я, между прочим, жду… — вырвал любовников из объятий страсти громкий крик Лоэла.

— Чтоб ему черная дыра в жены досталась! — прорычал с досадой Кайсар.

Он тяжело дышал, наклонившись и прижимаясь лбом к плечу Шанель, пытаясь успокоить расшалившиеся гормоны. А шейта застонала от разочарования, ее буквально раздирало от желания, и останавливаться на полпути она не хотела. Ладошкой скользнула к паху хозяина и попыталась расстегнуть штаны, но Кай перехватил ее руку со словами:

— Давай поедим и удовлетворим любопытство моего друга, раз я его уже пригласил на обед. А потом я хочу посмотреть, как ты танцуешь.

Шанель, состроив забавную просительную рожицу, боролась с Каем, пытаясь добраться до его красавчика, выпиравшего, взывая к ней.

— Ну дай…

Кайсар расхохотался, удерживая Шанель и вставая вместе с ней с кресла. Осторожно поставил на пол свою, похоже, самую большую ценность и, поцеловав в серебристую макушку, пообещал:

— Обязательно, только чуть позже. Потерпи пару часов.

Вытянувшись в струнку, продолжая цепляться за плечи хозяина, Шанель демонстративно тяжело, но не пытаясь сдержать улыбки, иронично вздохнула:

— Мама всегда говорила, что нежданные гости — это наказание свыше за какие-либо проступки. Только сейчас поняла ее в полной мере.

— А мой отец говорил, что, если есть желающие заглянуть к тебе на огонек и поделиться чем-то своим, значит, ты — добропорядочный эльзанец, — весомо заявил Кай, мягко щелкнув по носику шейту.

— Ваши гости должны чем-то делиться? — развеселилась немало удивленная Шанель.

— Да. Традиция такая: идешь на чужую территорию, нужно задобрить хозяев, точнее, их внутреннего собственника. А чем лучше это сделать? — спросил Кайсар и сам же продолжил: — Чем-нибудь вкусным, сделанным своими руками. Такое особенно ценится и гораздо ближе, дороже настоящему собственнику.

Шанель хмыкнула, распознав в его голосе затаенное желание ребенка, ожидающего подарка, и тихо спросила:

— А твой гость почему без подарка? Ведь этот корабль твой. Знаешь, я не против отведать чего-нибудь вкусненького, а то все, что нам приходилось есть в последнее время у квестов, на Перте, на «Ветерке», совсем никакое, — не выдержала и передернулась от воспоминаний.

Невольно подумала о том, чем здесь заполнены пищевые автоматы. Но едва на лице хозяина отразились сожаление и вина, Шанель обвила его талию руками, прижалась, приподняла голову и заглянула в глаза с обнадеживающей улыбкой, мол, она все понимает и не жалуется, а делится своими чувствами и мыслями.