Невнятный глухой звук заставил его снова открыть глаза. Аргза стоял над ним, а у его ног валялось три мертвых тела. Почему-то вид варвара, такой уверенный и грозный, принес невероятное облегчение, и губы Сильвенио, покрытые кровью, сами собой сложились в слабую улыбку. Словно в полусне, Сильвенио ощутил, как его голову бережно приподняли, чтобы вглядеться в лицо.

– Вы пришли, – сказал он. – И вы видите. Я рад за вас.

Голос его теперь звучал спокойно и твердо, хотя и очень тихо. От кончиков пальцев на руках и ногах по телу неумолимо ползло холодное оцепенение. Ему стало вдруг неестественно легко. Аргза бегло осмотрел его раны и нахмурился.

– Помолчи, и так много крови потерял. Они успели что-нибудь сделать с кораблем?

– Нет. – Он помедлил. – Простите… я не справился…

– Глупости. Ты отлично справился. Я бы даже сказал, ты чуток перестарался: необязательно было получать столько ран. Я бы успел предотвратить взрыв.

Откуда он знал про взрыв?… Сильвенио улыбнулся и сфокусировал ускользающий взгляд на встревоженных глазах пирата.

– Сир… у меня есть последняя просьба…

– Ты не умрешь.

– Выслушайте, пожалуйста. Я хочу, чтобы вы пообещали мне… Поклянитесь, что больше ни одного представителя моей расы не постигнет моя судьба. Поклянитесь, что никого из них вы не сделаете рабом…

Аргза закатил глаза и подхватил его на руки, поднимаясь с пола вместе с ним. В его руках хрупкий Сильвенио казался маленькой изломанной куколкой.

– Ты не умрешь, – повторил варвар упрямо. – Сердце, череп и легкие не задеты. Раны чистые и сквозные. У нас есть запас твоей крови для переливания. Остальное поправимо.

Сильвенио просто посмотрел на него.

– Когда я потеряю сознание, что случится, судя по всему, с минуты на минуту, Контроль отключится автоматически. И я умру от одного уже болевого шока – мозг не справится с таким мощным импульсом, который накроет нервные окончания после отключения Контроля. Я… Ничего страшного, сир. Просто выполните мою просьбу, ладно? Дайте мне обещание.

– Обещаю, – сказал тот и тихо добавил: – Спи. Я буду рядом.

Неясная горечь от того, что варвар не сказал больше ничего на прощанье, кольнула куда-то под язык. Кольнула – и сразу пропала. С трудом кивнув, Сильвенио закрыл глаза, со вздохом облегчения проваливаясь в темноту.

…Он плыл по удивительной реке. Над головой простиралось ярко-апельсиновое небо, беззаботное, веселое, как летний день. Течение казалось мягким и спокойным, а вода в реке была теплая, как парное молоко. Он лежал на спине, сложив на груди руки, в которых держал странный белый цветок. У цветка не было запаха, но ослепительно-белые лепестки сами льнули к груди, издавая еле слышный звон. Ему было хорошо и спокойно.

– Господи, – произнес он вслух и сам себе удивился. – Наконец-то покой…

Теплый воздух был наполнен самыми разнообразными звуками. По обоим берегам реки ветер шелестел высокой душистой травой. Уютно стрекотали кузнечики, жужжали пчелы. Монотонно журчала сама река. Цветок успокаивающе звенел. И еще он слышал какую-то мелодию… Вдалеке, где-то в необозримой бесконечности, там, где оранжевое небо становилось пронзительно-голубым, в устье реки пела девушка. Сильвенио узнал звуки родного языка.

Песня была наполнена какой-то щемящей тоской. Он еще не мог различить отдельные слова, но одной мелодии хватило, чтобы на глаза навернулись слезы: он слышал в ней скорбь, глубокую, как древний океан, и безутешную, как горе матери, потерявшей ребенка. Его вдруг перестало радовать и оранжевое небо, и звуки природы, и ласкавшийся к нему живой цветок.

– Нет, – произнес он с отчаянием. – Я не хочу туда!

Незаметно для себя он отчего-то заплакал, сожалея непонятно о чем, а потом…

…А потом его внезапно выбросило в вязкие сети одеял и простыней, ударив мимоходом о жесткую кушетку. В нос немедленно забился вкрадчивый запах лекарств, а неприятное покалывание в затекших конечностях окончательно убедило в том, что он и в этот раз умудрился выжить.

Приоткрыв глаза, он обнаружил себя в лазарете. Доктора, разумеется, в палате больше не наблюдалось. Зато рядом с кроватью обнаружилась внушительная темная фигура. В палате было темно и тихо.

– С добрым утром, Лиам. Ну что, паникер? Я же говорил, что ты не умрешь.

Сильвенио проморгался.

– Как? – только и выдавил он.

Аргза протянул ему стакан воды. Помог сесть на кровати и поддерживал его под лопатки, пока он жадно пил. Поставил потом стакан на тумбочку и уложил Сильвенио обратно, поправив ему подушку.

– Чудо свыше, – хмыкнул пират и, только поймав усталый взгляд помощника, неохотно пояснил: – Есть один трюк. Я забрал себе твою боль вместе с самыми опасными ранами – единственная целебная магия, которую я знаю. С тем, что осталось, твое тело и лекарства справились. Немного постельного режима плюс… Эй, что с тобой? Лиам?

Сильвенио, не дослушав, застонал и закрыл лицо ладонями. Отозвался он только после того, как Аргза в третий раз спросил, не дать ли ему обезболивающих. Смотрел он на пирата с таким выражением, будто тот только что второй раз убил у него на глазах его лучшего друга.

– У нас… у моего народа есть древний обычай. – Губы у него предательски дрожали. – Когда двое… хотят связать свои жизни… они проводят особый ритуал, во время которого… перенимают боль друг друга и забирают себе. С нашей чувствительностью это очень важно, и…

Он с досадой замолчал. Аргза улыбнулся и вопросительно приподнял бровь:

– Так в чем проблема?

Сильвенио взглянул на него с бесконечной грустью.

– Этот ритуал связывает влюбленных. Навсегда. Понимаете? Разумеется, сейчас это можно назвать суеверием, но… таков обычай, и это считается одним из важнейших событий в нашей жизни. Я не хотел, чтобы это со мной произошло… вот так! Только не с вами! Вы не тот человек, с которым я хотел бы… совсем не тот!.. Вы забрали у меня мою первую ночь близости. Потом вы забрали себе мой первый поцелуй. А теперь вы и вовсе забрали у меня даже гипотетическую возможность когда-нибудь связать себя с кем-то другим, с кем-то, кто в отличие от вас будет спрашивать на это мое согласие!

Лицо Аргзы каменело с каждым словом. Однако с места он не сдвинулся, – видимо, бить раненого все-таки показалось ему плохой идеей. Сильвенио, выговорившись, отвернулся к стене и снова умолк.

– Так в чем проблема? – повторил Аргза ледяным тоном. – Ты все равно всегда будешь моим. Думаешь, я позволил бы тебе «связаться» с кем-нибудь еще? Маленькая неблагодарная дрянь, вот ты кто. Я спас тебе жизнь, если ты не заметил, и, скажу по секрету, ощущения при этом были далеко не самые