— Где-то я их видела…

У Кати закружилась голова и подогнулись колени. Чтобы не упасть, она села на стул. Стоило ей подумать о знаках, как в доме что-то скрипнуло. Неужели, дверь? Катя попыталась вскочить со стула, но тело не слушалось. Спина и шея окаменели, зато сердце забилось часто и сильно. Кто-то шагал по коридору, а Катя не смогла даже повернуть голову. Она услышала мужской голос, но не увидела говорящего.

— И что ты здесь забыла, дорогуша? — грозно молвил баритон. — Я вызываю полицию!

— Не надо полицию, — взмолился хрипловатый басок. — Давайте разберемся…

— Что это за хрень на стене? — воскликнул баритон.

— Это?.. Это… покойный, очевидно, был со странностями… Разрисовал стену, вернее… выжег какие-то значки. Я их исследовал, — оправдывался басок. — Я ученый! Вы все неправильно поняли…

— Ну-ка, ну-ка…

Обладатель баритона подошел ближе к стене, и Катя увидела молодого человека в джинсах, и рубашке с короткими рукавами. Он снял бейсболку и покосился на девушку. В ту же секунду к ней вернулась подвижность, и она пошевелилась.

— Что с тобой? — обратился к ней парень. — Оцепенела от страха?

Катя испуганно молчала.

— Кто тебе разрешил сюда врываться? Кто ты такая?

— Я… социальная работница… пришла… навести порядок после… похорон, — еле ворочая языком, выкручивалась она.

— Я ее знаю! — раздался сзади басок. — Ее зовут Катя. Она правду говорит!

Девушка узнала голос Засекина и обернулась. Его-то каким ветром принесло?

— А-аркадий?

— Да вы одна шайка-лейка! — воскликнул Денис. — Сообщники! Человек умер, а вы решили его дом ограбить?

Катя с Засекиным переглянулись. Они, не сговариваясь, объединились против незнакомца, который представлял угрозу. Сковавшее девушку оцепенение окончательно рассеялось.

— Мы не воры, — оскорбился «профессор». — Катя действительно работает в социальной службе, а я… занимаюсь исследованиями паранормальных явлений. В доме Сазонова поселился полтергейст, и эти черные иероглифы — его проделки. Они производят впечатление, верно? Не каждый день такое увидишь.

Очкарик осмелел и с интересом наблюдал за Катей, вспоминая, как та застукала его в своей квартире и закатила скандал. Теперь они поменялись ролями. Жизнь — игра в перевертыши. Нынче от него зависит репутация этой юной особы. Что ж, он готов ее выручить в обмен на информацию.

— Странная у тебя наука, за бабами шпионить, — заметил Денис.

— Может, вы тоже представитесь?

— Я агент по недвижимости, — соврал парень. — Дом выставлен на продажу. Пока будет оформляться наследство, я подыщу покупателя.

— Маклер? С такими дурными манерами? — недоверчиво покачал головой Засекин. — Вас Лариса Курбатова наняла? Боюсь, она ошиблась в выборе. Вы… грубиян и невежда.

«Курбатова!» — вспыхнуло в уме Дениса. Девица и очкарик не зря привели его на Никольскую улицу. А черные загогулины на стене этой затрапезной кухни смахивают на те, что он видел в Песчаном. Игра «Золотая Баба» выходит на финальный уровень. Главное, не промахнуться и сделать правильный шаг.

— Давайте поговорим спокойно, — примирительно улыбнулся он, стараясь не смотреть на стену. — Присаживайся, ученый. Составишь нам с Катей компанию.

— Может, чайку поставить? — робко предложила она.

— Я бы от чая не отказался.

Засекин опустился на стул и поправил очки. Парень — явно не тот, за кого себя выдает. Что он замыслил? Чаепитие в чужом доме, куда все трое незаконно проникли — это забавно. «Ладно, поглядим, что будет дальше», — подумал он.

Катя привстала, чтобы включить чайник, но Денис жестом приказал ей оставаться на месте.

— Я сам. Где тут заварка и чашки? Ты в курсе, социальная работница?

— Надо поискать в шкафчике.

«Профессор» саркастически усмехнулся. Здесь кое-что затевается, и он не прочь понять, что именно.

Между тем «маклер» взялся готовить чай. Все это выглядело фальшиво и глупо, словно плохая пьеса, разыгрываемая тремя актерами друг для друга. Катя и Засекин молча наблюдали, как Денис неторопливо наливает воду в старый электрочайник и включает его в розетку.

— Не работает, — с этими словами парень вытащил вилку и осмотрел провод. — Перегорел, что ли? Этому чайнику пора на свалку. Другого нет?

— Не знаю, — сказала Катя. — Нет, наверное. Покойный жил скромно, от пенсии до пенсии.

— Дайте, я взгляну, — вызвался Засекин.

— Я сам! — раздраженно повторил Денис, повторно включая чайник. Он заметил поврежденную изоляцию, и в следующее мгновение пальцы скользнули вперед, а мощный удар током свалил его на пол…

* * *

Жуткая фигура появилась сразу в четырех зеркалах психомантеума. Илья отрегулировал их так, чтобы Лариса была точно посередине. Все четыре лица уставились на нее немигающим взглядом.

— Ой…

Она с трудом взяла себя в руки и продолжила читать заклинания. Вызванный ею дух угрожающе качнулся вперед. Она подняла свое зеркальце и медленно повернулась на все четыре стороны…

Золотая навивка на ручке зеркальца откликнулась на ее вибрации и вошла с ними в резонанс. По спине Ларисы прокатилась волна жара, кровь чуть не вскипела. В комнате запахло гарью. Драпировки дымились, но она не отступала. Один… два… три… четыре… Ослепительная вспышка заставила ее дрогнуть и зажмуриться. Она едва устояла на ногах, а четыре зеркала заволокла искрящаяся тьма…

В психомантеуме возник ледяной вихрь, который вопреки законам физики погасил пламя, и готовые заняться занавеси чудом уцелели. Ладонь Ларисы нестерпимо жгло, но она терпела. Время замерло, вихрь утихомирился, покрытая золотой навивкой ручка зеркальца остыла, ладонь перестала болеть. Как будто ничего и не было.

— Готово… — прошептала она.

Секунды ли растянулись в часы, часы ли сузились в секунды, Лариса не знала, сколько она находится посреди задымленного психомантеума, не ощущая ничего, кроме звенящей пустоты вокруг.

Кто-то приоткрыл дверь и тихим голосом спросил:

— Получилось?

— Кажется, да…

— Он явился?

— Я его видела, в четырех лицах. А потом что-то вспыхнуло, и он исчез.

— Так и должно быть!

Лариса чувствовала себя вернувшейся из иного мира, как долго пробывший на необитаемом острове человек чувствует себя среди людей. Все казалось непривычным и тревожным — собственный голос, платье до пят, запах дыма и красивый мужчина в военных брюках и белой рубашке.

— Илья? — вырвалось у нее, словно она не узнавала его. — Это ты?

— Все хорошо, — улыбнулся он. — Ты справилась. Я был уверен, что ты сможешь. Это под силу только тебе.