– Не знаю, часа три. Ты не знаешь, что ли? Такое делается. – Артур пошел было наверх, но Леон подумал, что его не стоит пускать в спальню. Дернул со стула покрывало, завернулся в него и спустился вниз.

– Говори толком. Что происходит?

– Столица на чрезвычайном положении. Волнения.

– Какие волнения?! Что ты несешь? Где ребята?

– Ну ты вообще как в лесу живешь! Посла же убили! Эльфийского. И волнения теперь. Толпы граждан там. Шут знает что происходит. Нас всех загребли в оцепление. Вячко отменил все увольнения. Всех согнал в замок, оттуда двинули к посольству. Сейчас взяли его в кольцо, держим. Все ждут чего-то.

Леон ошарашенно сел в кресло.

– Вот тебе раз. Вот и съездили. Что ж теперь будет?

– Значит, ты никуда не едешь? – спросила Кира. Она, обнаженная, сидела на лестнице, устало подперев голову. Ее длинные красивые волосы укрывали грудь. Артур, вытаращив глаза, отступил на пару шагов. Оступился, едва не упал.

– П-простите, – пробормотал кадет. – Я… я на улице подожду.

– Нечего ждать, – бросил Леон. Он направился к своей одежде. – Иди в оцепление. Делайте все, что нужно. Я попробую выяснить, что к чему. Думаю, скоро увидимся.

Артур кивнул и, старательно отворачиваясь от Киры, вылетел за дверь.

Она проводила его растерянным взглядом, потом стала молча смотреть, как Леон одевается.

– Ты ведь все равно уедешь? – спросила она.

Леон промолчал.

Кира вздохнула.

– Я должен, – хмуро сказал Леон, застегивая камзол. – Должен.

Она ничего не ответила. Леон почувствовал смутное раздражение. Почему он должен отчитываться? Но все равно сказал:

– Я вернусь.

Она покачала головой, закрыла лицо ладонями.

– Знаешь, мне кажется, что даже если ты вернешься, то… тебя все равно не будет. Ты станешь другим. А я… – Ее плечи вздрогнули. Она сжалась. – А я люблю тебя именно таким.

Леон отложил пояс с мечом, подошел к ней, обнял. Кира прижалась к его груди. Он почувствовал, как дрожит ее тело.

– Глупая, я вернусь.

Она замотала головой, замолотила его в грудь кулачками.

– Вернусь, вернусь… – Леон прижал ее к себе. Поцеловал ее волосы, такие легкие, воздушные, пахнущие травами, летом, жизнью. – Конечно, вернусь. А ты жди. Так надо.

– Кому?! Кому надо?!

– Всем. Людям. Мужчины уходят, женщины ждут. Так всегда было. И будет. – Он отстранил ее, заглянул в глаза. Кира отвернулась.

Буркнула:

– Не смотри. У меня глаза красные…

Леон засмеялся. Крепко ее поцеловал. Схватил пояс и, прицепляя его на ходу, выбежал из флигеля.

– Жди меня!

Он ушел не оборачиваясь. Так было лучше.

Поймав извозчика, Леон направился к зданию Имперского Совета, здраво рассудив, что в минуту кризиса его наставник будет скорее всего там. Извозчик, крупный мужик с широкой черной бородищей, оживленно вертелся на козлах. Наконец он не выдержал:

– А слыхали, гражданин, что делается-то?

– Слыхал, – неохотно ответил Леон.

– От-то дела! – Возница покачал головой. – Говорят, эльфы подкоп делали. Прям в центре города! Это что ж делают, черти?! Как же так можно-то?

– Какой еще подкоп? Слухи это.

– Не слухи, не слухи, нет, – затараторил извозчик. – Наши мужики-то говорили, что сами слыхали, как в ночи подводы с землей из города едут. От так. Все, значит, вывозили. Чтобы, значит, без следов. А еще говорили наши мужики-то, что по подземельям сплошь эти остроухие ходят. Все вынюхивают. И нашего брата туда не пускают! Так-то. В любой момент может случиться.

– Что случится?

– Это. Вторжение! Вот. Как полезут из нор. И все, что делать-то нам тогда? Господам оно, конечно, легче. А простому люду что же? Я вот сейчас по Нижнему городу и не езжу. Только тут. Все спасусь в случае чего. А тем, кто в Нижнем, тем все, крышка точно.

– Вздор! Вздор говорите гражданин! – рыкнул Леон.

– Может, и вздор, вам виднее, – неожиданно легко согласился мужичок. – А только точно вам скажу я, что если бы не маркиз Бауэр, так точно никакой надежды нет.

– Что маркиз? – осторожно спросил Леон.

– Маркиз – он за простого человека, – убежденно ответил возница. – Маркиз – он этих ушастых насквозь видит. Точно вам, гражданин, говорю. Если б не он, так.

И мужичок махнул рукой.

– А про волнения чего слышно? – спросил Леон.

– Да что же. – Возница чуть подбоченился, польщенный вниманием. – Все то и слышно. Из моих-то, конечно, никто не пошел. А вот знаю, мужики пошли искать. Кто что взял… Да и пошли по Нижнему городу.

– А чего искать?

– Знамо кого, эльфов. Слух пошел, что проникли они. От так-то!

– А ты чего же не пошел?

– А я… – Мужик поскреб бороду. – А я погожу. Да погляжу.

Он осадил лошаденку.

– Дальше сами, гражданин. Потому как там не развернуться. Слыш-ка шумят.

Леон прислушался. Действительно, откуда-то спереди доносился шум большой толпы. Расплатившись с возницей, Леон пошел вдоль улицы. Шум стал громче. Теперь можно было различить отдельные выкрики: «Империя для людей!», «К оружию!».

Вскоре Леон увидел толпу.

Площадь перед Советом была заполнена разномастным людом. В основном простым. Тут были торговцы, ремесленники, извозчики. Предприимчивые актеры уже играли какое-то представление, где огромный, обвернутый фольгой, изображающей доспехи, гигант тряс за грудки дохлого, вертлявого мужичонку с острыми ушами из папье-маше. Борода мужичонки была выкрашена зеленым. Циркачам аплодировали и даже кидали медяки в подставленную шапку. На первый взгляд собранием никто не руководил. Или по крайней мере не желал выставлять себя напоказ. Люди или собрались сами, по велению сердца, или были в этом искренне уверены.

Кричали откуда-то из толпы. В основном это были призывы к войне. Ничего против императора или Империи. То тут, то там встречались солдаты, которые группами по пять или по трое патрулировали площадь, но в конфликт не вступали. Леон разглядел несколько фигур в темных балахонах, что неподвижно стояли среди людей. Послушники святой инквизиции. Их монастырские школы тоже были подняты по тревоге. Теперь свои знания послушники проверяли на практике, выискивая среди толпы скрытых еретиков или провокаторов.

В целом люди были возбуждены, взволнованы, оживленно делились слухами, удивлялись услышанному и тут же пересказывали кому-то еще, добавляя от себя, путаясь и намеренно преувеличивая.

Леон осторожно ввернулся в толпу. Его пропустили легко. И вскоре он вышел к воротам. Там, отодвигая людей взятыми поперек алебардами, стояли хмурые солдаты.