К нашему изумлению, по сообщениям Asian Wall Street Journal, представитель американского Госдепартамента выразил свое сожаление по поводу ограничений на распространение журналов Asian Wall Street Journal и Time в Сингапуре. Наше Министерство иностранных дел попросило подтвердить упомянутое сообщение, которое, окажись оно правдой, представляло бы собой «беспрецедентное вмешательство во внутренние дела Сингапура». Представитель Госдепартамента подтвердил это сообщение, но подчеркнул, что правительство США не поддерживало позицию какой-либо из сторон в конфликте с обоими изданиями. Тогда мы обратились к представителям Госдепартамента с запросом, не следовало ли им, исходя из тех же самых соображений беспристрастности, выразить свое сожаление по поводу отказа журнала напечатать наш обмен письмами. Представители Госдепартамента повторили, что они не занимали чью-либо сторону в этом конфликте, а их заявление просто являлось выражением озабоченности, вызванной «фундаментальной и долговременной поддержкой принципа свободы прессы». Этот принцип означал, что «пресса является свободной в своем желании публиковать или не публиковать все, что она считает нужным, какими бы безответственными или тенденциозными ни казались ее действия».

Наше Министерство иностранных дел ответило, что мы не обязаны следовать американским законам, регулировавшим свободу прессы. В Сингапуре действовали свои законы, и мы сохраняли за собой право отвечать на неверные сообщения. Иностранные издания не обладают правом продажи и распространения в Сингапуре. Мы даем им эту привилегию, но только на наших собственных условиях, одним из которых является наше право на публичный ответ. Госдепартамент США не ответил.

Две недели спустя Asian Wall Street Journal обратился в наше Министерство информации и коммуникаций с предложением бесплатно направить журнал всем подписчикам, которые не получали его из-за введенного нами ограничения. Журнал соглашался даже «забыть о поступлениях от продажи ради того, чтобы помочь деловым людям Сингапура, жалующимся, что они не могут получать журнал». Министерство согласилось, но при условии, что журнал будет выходить без размещавшейся в нем рекламы. Мы сделали это ради доказательства, что реальным мотивом, стоявшим за предложением журнала, было не желание помочь деловым людям в получении информации, а стремление увеличить тираж с целью оправдания более высоких цен на рекламу. Журнал отклонил наше предложение, доказывая, что реклама являлась неотъемлемой частью издания и что отказ от нее привел бы к увеличению расходов и дополнительным сложностям в выпуске журнала. Мы предложили оплатить за свой счет половину расходов, связанных с отказом от рекламы. Журнал отверг наше предложение. Тогда мы ответили: «Вы не заинтересованы в том, чтобы деловое сообщество Сингапура получало информацию. Вы хотите свободы зарабатывать деньги на продаже рекламы». Журнал не ответил.

В сентябре 1987 года американское издание Asia Week выступило с нападками на нас. Пресс-секретарь Министерства внутренних дел написал в журнал с указанием ошибок, содержавшихся в журнальной статье. Журнал опубликовал часть его письма в виде статьи «Вы называете это искажением фактов?», приписав искажение фактов пресс-секретарю. Журнал не только вырезал значительную часть его письма, но также добавил более 470 собственных слов, увеличив письмо более чем наполовину без согласия пресс-секретаря и не сообщив об этом своим читателям. Пресс-секретарь написал в журнал, протестуя против изменений в тексте его письма, и потребовал, чтобы это письмо и последующие опубликовали в неизменном виде. Журнал отказался. Мы ограничили его тираж, распространявшийся в Сингапуре, с 11 тысяч до 500 экземпляров. Месяц спустя журнал опубликовал письма в оригинале. Мы отменили ограничение, но только через год.

В декабре 1987 года американское издание Far Eastern Economic Review опубликовало отчет о встрече между мной и католическим архиепископом Сингапура, во время которой речь шла об аресте 22 лиц, замешанных в марксистском заговоре. Статья основывалась на заявлениях, сделанных бывшим священником, который не присутствовал на встрече. Журнал обвинял меня в том, что я созвал пресс-конференцию без ведома архиепископа, обманным путем привлек его к участию в ней и предотвратил публикацию его комментариев. В статье также говорилось, что арест заговорщиков представлял собой атаку на католическую церковь.

Мой пресс-секретарь обратился в журнал, интересуясь, почему статья основывалась на заявлениях человека, который не присутствовал на встрече, а факты не были сверены с ее участниками. Редактор журнала Дерек Дэвис опубликовал это письмо, но не ответил на содержавшиеся в нем вопросы. Мы вновь написали в журнал и повторили свой вопрос. Редактор опубликовал наше письмо, но в то же время добавил, что священник говорил правду. Он заявил, что имеет законное право публиковать все, что считает нужным, независимо от того, являются ли эти сообщения правдивыми или ложными, если только журнал в состоянии указать на источник информации. По его мнению, издание не несло каких-либо обязательств по проверке фактов, чтобы убедиться в правдивости источника информации, или по проверке заявлений с другими очевидцами, а также не может отвечать за любую ложь и клевету, опубликованную таким образом. Тон Дэвиса был воинственным и твердым. Мы ограничили тираж Review с 9 тысяч до 500 копий, а я подал на Дэвиса и журнал в суд за клевету. Суд решил дело в мою пользу.

После этого он опубликовал еще одно письмо того же самого бывшего священника, в котором тот уже по-другому рассказывал о моей встрече с архиепископом. Мы написали в журнал, спросив, какая из двух версий верна. Еженедельник опубликовал отредактированную версию письма моего пресс-секретаря, многое вырезав из него, и заявил, что разглашение информации по этому поводу невозможно, ибо тяжба между нами находилась в суде. Тем не менее когда правительство Сингапура приобрело рекламную полосу в Review для размещения письма, оно было опубликовано, а юридические отговорки отброшены.

В 1989 году, после того как Дэвис отказался подвергнуться перекрестному допросу в суде, я выиграл дело по его обвинению в клевете. Вскоре после этого он оставил Review.

Еще до того как мы уладили разногласия с Asian Wall Street Journal, меня пригласили выступить перед Американским обществом редакторов газет (American Society of Newspaper Editors) на встрече, проходившей в Вашингтоне в апреле 1986 года. Я принял приглашение. В своей речи процитировал выступление чиновника Госдепартамента США: «…там, где пресса свободна, рынок идей сам отсортировывает безответственных издателей от ответственных и вознаграждает последних». Я подчеркнул, что американская модель прессы не являлась универсальной. Пресса на Филиппинах была построена по американскому образцу, она обладала всей мыслимой свободой, но подвела народ Филиппин: «Заангажированная пресса помогла филиппинским политикам наводнить рынок идей мусором, запутать и одурманить людей так, что они не могли понять, в чем состояли их жизненные интересы в развивающейся стране». Я высказал свою позицию: «Внутренние дебаты, происходящие в Сингапуре, являются внутренним делом самих сингапурцев. Мы разрешаем присутствие американских журналистов в Сингапуре для того, чтобы они сообщали о происходящих там событиях своим согражданам. Мы разрешаем их изданиям продаваться в Сингапуре, чтобы знать, что иностранцы читают о нас. Но мы не можем позволить им взять на себя в Сингапуре ту роль, которую американские средства массовой информации играют в Америке, то есть роль надсмотрщика, противника и инквизитора правительства. Ни одна иностранная телевизионная станция не заявляла о своих правах транслировать программы в Сингапуре. На деле правила Американской федеральной комиссии по коммуникациям (America’s Federal Communication Commission) запрещают иностранцам владеть более чем 25 % акций теле- или радиостанций. Только американцы могут контролировать бизнес, который влияет на общественное мнение в Америке. Например, Руперт Мердок вынужден был принять американское гражданство перед тем, как в 1985 году приобрел независимую телевизионную станцию Metromedia Group».