Пришли каши, которые тоже принялись меняться. С мясными блюдами перемены закончились. Мясное выставлялось на больших медных тарелях. Пирующий своим ножом отрезал себе, сколько хотел, и далее действовал руками. Вилок ещё не придумали.

Стол усилиями обслуги теперь изобиловал разными пищевыми изысками. Тут и лебеди с перьями из запеченных яичных белков, тут и жареные поросята, держащие в пастях по жареной рыбине. Глазами все бы съел, но худощавый живот просил пардону. Другого мнения придерживались присутствующие здесь знатные персоны, у коих с развитостью животов было в порядке. Если кто не видел по телику убыстренную съемку поедания гусеницами капустных листьев, тому трудно объяснить, как сметались со стола в мгновения ока княжьи ништяковости. Разносчики неимоверными усилиями пытались восстановить статус-кво на столах. Тосты следовали один за другим с ужасающей скоростью. Хорошо, что кроме медов хмельных можно было заказать греческие вина.

Снова выпили. Пир подошел к тому моменту, когда присутствующие принялись громко общаться, хохотать, обсуждать свои неприятности и баб, гнусно петь.

— Отец, а почему гудцов нет. Никто не услаждает музыкой наши уши, — заинтересованно вякнул я, смачно рыгнув.

— Истину молвишь сыне. Эй, гудцов пусть позовут, — распорядился князь, хлопнув ладонями.

Желание князя было исполнено стремительно. Появился целый ансамбль пожилых бородачей в льняных разноцветных рубахах с дудками, трещотками и гуслями. Нечто подобное заунывное приходилось слушать в харчевне у торжища.

— Слушай отец! А других гудцов у тебя нет? Эти уж больно скучны.

— Лепше сих в моём княжестве не найдёшь, да и в самой Московии не сыщешь, — оспорил меня князь.

— Давай моих послушаем.

Подозвал разносчика и велел отыскать и привести ко мне немедленно Мирошу и Треню из палат. Пока ходили за моими холопами, пришлось, крепясь, выслушивать нытьё дворцовых музыкантов. Наконец, явились Мирон и Треша в своих штопанных одежонках, с синяками на испуганных лицах, похожие на тощих ощипанных петушков. Мда, поздно давать задний ход.

— Кои гудцы у тя дранны, да вапленны! — развеселился князь, — Теих руцей детели? Слыхивал, яко ты дьяка путна измордовал.

— Нет, я обычно не бью музыкантов, — мрачно вякнул в ответ.

По знаку князя, новые гудцы сменили старых в центре подковы перед нашим столом. Поклонились и принялись за свою работу. Раздались аккорды песни "Царевна". Хорошо впитали мелодию, черти. Молодцы!

— Ох и ладно гудят теи гудцы. Душу хитят. Признаю, они лишче моих, — согласился отец, — А певчий самого Арефия сладкогласого превзошёл. Продай их ми.

Дальше последовала новоизученная композиция с кастильскими мотивами. Увы, ребята немного сфальшивили от волнения. Не получалось должного драйва. Получилось что-то маршеобразное. Расстроенные гудцы решили реабилитироваться "Полетом кондора". Мужчины уловили танцевальные моменты и полезли плясать.

— Сия музыка от греков, — решил показать эрудицию отец, — Вельми знатна и для ушес приветна.

Гудцы перешли к своим обычным композициям. Пирующие кто танцевал, кто бродил по залу, или общался в компаниях по интересам, а кто дрых мордой об стол. Батя свалил куда-то по-тихому. Я в меру пьяный пошёл отливать в укромное место. Облегчившись, решил проветриться на свежем воздухе. Забрался на крепостную стену и стал прогуливаться, любуясь видами. Внизу за рвом среди посадских изб кипела своими радостями и печалями обычная предвечерняя жизнь. В закатных солнечных лучах вдалеке на холме светились купола Успенского монастыря. Только одно было не понятно: почему я должен гулять в одиночестве. Надо будет с Мироном обсудить это упущение. Коль захотел стать моим холопом, пусть обслуживает мои сексуальные потребности. Не сам, конечно, хех. Боже упаси! Заставлю его подкатить к холопке Марфе и подготовить её для встречи со мной. Такой красивый парень должен уметь уламывать женщин на ать-два.

Дошел до угловой башни. На забрале заметил группку местной золотой молодёжи, которая тоже веселилась на пиру. Среди богато одетых юнцов ожидаемо увидел скуластого главаря той шайки, с которой мне пришлось вступить в драку из-за Трени. В этой компании он тоже верховодил. Там же стоял сын боярина Чешка Глеб и пострадавший от моего травмирующего приёма рослый блондин с подвязанной рукой. Меня они сейчас не должны были заметить, но на пиру могли рассмотреть.

— Егда поидем на Чухлому с тей? — спросил кто-то главаря.

— Заутра на смотру государь готовность востязае и изрече изволение. Сказывают, Баламошка слезьми источался, иже воев мале доспеху. Князь наш несмысла сваго запнул и повелел войску выступати. Отич воев даст ми. Брате Сёмка мя десятником в рать учинит, — заявил главарь.

Догадался, что отвечавший на вопросы скорее всего являлся Ванькой по прозвищу Ивок, самый младший из сыновей князя Бориса.

— Мы все в тей десяток поидем, — подобострастно вякнул какой-то малец.

— И я пошед с вами, аще бо холоп тей рудый ми шуйцу не преломил. Борзый каркодил ялся. Добре, иже мы его боярину Кириаку выдаша. Пусть он из него всяк дух выбье, — проговорил блондин с перевязанной рукой.

— Поидем с нами, Фонька. Послужильцев имешь. Ратитися сам не будешь. Узришь, яко мы люто на супостата прянем, дух родший явим, — продолжил выступать Иван, — Тятько ране мя на татар не пустил, тако ныне ся явлю.

— Молва витае, иже Баламошка войско поведе, — спросил кто-то.

— Несть сие, — замотал головой Ивок, — Батюшка рече, государь де притворно Баламошку главой наял. Токмо тешити и казати его тамо будут. Брату мавому верховодити сим походом указано буде, зане ведае мастроту ратну.

— Просил маво отича поне бы едина послужильца дати. Тако он не дае да мя самого не пускае. Высечи прещатеся, — прозвучал чей-то юный голос, — Ино поиду с вами ратися.

Возникли шутливые возгласы. Подростки принялись подтрунивать над несчастным храбрецом. Я присмотрелся повнимательней и нашел ещё двух участников драки со мной. Сейчас они планировали более интересное развлечение — как станут громить целый город, убивать людей. Теперь я был рад, что не успел пока сдружиться ни с одним вятшим отпрыском-подонком.

— Холоп течный тей же рудый, яко Баламошка и схож вельми. Зрел его купно с отичем надысь. Дьяк доводный сказывал ми, иже именами такожде схожи. Димитрия обое. Холоп оный из поруба стёк, а с ним израдник вящий. Государь осерчал и самого боярина Единца с места сверзил, — заметил низкорослый чернявый паренёк, один из моих противников в драке, — Аще Баламошку князем владельным содеяли, то в разум он взошед. Несть требно его Баламошкой кликати.

— Рече, иже курей поече! — взорвался Иван, — Кой из него князь, аще библы чтит. Сие монахов радения. Людишек требно держати претно, в стразе. А он сам пристрашен лишче. Татаровей тако перепал, иже два лета из монастыря носа не ял. С теим князем вся от него истекут. Инда мышами буде володети. Под батюшкиным крылом он кречетом красным хожде, аще его не стане, в монастырь стече паки. А ты, Дорошка, поиде отзде к Баламошке и смокай его.