– А вы не боитесь, – произнес Хофф, – что с Зоной может случиться то же, что и с паровым вентилем? Если его слишком сильно закрутить, то под давлением его рано или поздно сорвет, и всех, кто окажется рядом, попросту ошпарит.

– Боюсь, – неожиданно кивнул Брагин. – Вот только уже два года прошло с тех пор, как мы установили излучатели, и Зона до сих пор держится внутри навязанных нами границ. Так что кто знает, может быть, хоть в этот раз победа на стороне человечества.

– Надеюсь, что вы правы, – произнес Хофф. – Потому что иначе нам всем придется разгребать новый Прорыв пострашнее первого.

Брагин ничего не ответил, и на некоторое время воцарилась тишина. Минут через десять вертолет заложил крутой вираж, и ремни безопасности впились Хоффу в грудь. Он выругался и подтянул их.

– Скажите, сержант, – Брагин неожиданно отвернулся от города и вновь посмотрел на наемника, – у вас есть семья?

– Нет, – отрицательно покачал головой Хофф. – Пока я как-то не успел. Сами понимаете, работа на частную военную компанию – не самое безопасное занятие в мире.

– Понимаю. А у меня семья есть. Жена и двое детей. Я успел их эвакуировать из Москвы незадолго до Прорыва, сейчас они живут в Новосибирске. Но знаете, помимо них у меня есть еще и мечта. Очень простая и в то же время невероятно сложная. Я хочу, чтобы мои дети снова жили в Москве. Чтобы уже на их памяти мир стал прежним. Я хочу загнать Зону обратно в ту дыру, из которой она выползла, и я не остановлюсь ни перед чем, чтобы этого добиться.

* * *

Два громадных Ан-124 летели над заснеженной равниной. Периодически ее рассекали серые ленты федеральных автострад, убегающих к горизонту, и неровные пятна городов.

Тяжелые транспортники прошли над границей Российской Федерации незамеченными. Об этом позаботились братья в рядах Вооруженных Сил, проигнорировавшие два неопознанных борта, промелькнувших на экранах радаров.

Боец «Обсидиана» вышел из кабины пилотов и двинулся вперед по необъятному грузовому трюму. Справа и слева в свете потолочных ламп поблескивали тяжелые открытые платформы, на которых стояли закрепленные тросами грузовики. Он обменялся коротким кивком с еще одним адептом – молодым парнем все в той же безликой угольно-черной униформе – и направился дальше по салону.

Когда-то бойца «Обсидиана» звали Андреем, и он был рядовым миротворческих войск Российской Федерации. Теперь у него не было родины и дома. Было лишь задание и Великая Цель, к которой их всех вели Наставники. Боец улыбнулся, вспомнив о своем предназначении, и ускорил шаг.

У самого хвоста за двумя раскладными столами сидели еще несколько братьев и сестер. Они негромко переговаривались, обсуждая ситуацию в Китайской Зоне.

– Уильям, Дмитрий, через двадцать минут ваша очередь идти дежурить, – напомнил Андрей и, подойдя ближе, остановился возле ящиков с боеприпасами.

– Мы помним, брат-командир, – пустым, лишенным интонаций голосом подтвердил названный Дмитрием.

– Хорошо, – с легким просвистом сообщил Андрей, смахнул со стеллажа пару магазинов и незаметно бросил их в поясную сумку.

После этого направился к иллюминатору. Встав рядом с ним, наклонился и потер ладонью в черной перчатке прозрачный пластик. На пальцах остались капли конденсата.

Снаружи начинался буран. В стекло летели комья мокрого снега, видимость упала практически до нуля, и белая круговерть по ту сторону окошка скрыла от глаз серую линию на горизонте. Именно там начиналась Московская Зона.

– Странно, – пробормотал Андрей. – Вы говорили, что это будет похоже на возвращение домой.

Он отвернулся и, поправив переброшенный через плечо ремень F2000, пошел обратно вдоль грузовых платформ. Завернув за одну из них, оглянулся и, убедившись, что никто на него не смотрит, взобрался по откидному трапу наверх. Держась за борта грузовиков, прошел вдоль первых двух ЗИЛов и, вновь бросив быстрый взгляд назад, взобрался внутрь кузова третьей машины.

Под брезентом царил зеленоватый полумрак. Его источником было нечто прямоугольное, накрытое плотной камуфляжной тканью. Андрей осторожно обошел вокруг странного предмета и, глубоко вдохнув, откинул темное покрывало.

Яркий свет ударил по глазам, несмотря на тонированные линзы защитных очков. Когда глаза наконец привыкли, Андрей смог во всех деталях рассмотреть перевозимый объект.

Это была длинная полупрозрачная капсула, перехваченная металлическим ободами, на которых были закреплены многочисленные мониторы и сенсорные экраны. Большинство находилось в спящем режиме или и вовсе выключено, по другим же бежали строчки данных и графики, подозрительно напоминающие графическое отображение сердечной и мозговой активности. Но самым необычным оказалось содержимое объекта – внутри капсула была наполнена желто-зеленой светящейся жидкостью. Периодически в ней мелькало что-то темное, но разобрать деталей не удавалось.

Андрей выдохнул и поднял руку. Пару раз в нерешительности сжал и разжал кулак. А затем, проговорив: «Ладно, я готов. Действуйте!», дотронулся до одного из мониторов.

В первую секунду ничего не произошло, а затем Андрей вздрогнул, отшатнулся, сделал пару неуверенных шагов назад и уперся в брезентовую стену кузова грузовика. Раскрыв рот в беззвучном крике, запрокинул голову. Тело выгнулось, раскинув руки в стороны. Ноги подкосились, и Андрей повалился на колени.

Чудовищная, разрывающая сознание боль длилась всего несколько мгновений, но Андрею они показались вечностью. А затем все исчезло. Его глаза закатились, и боец «Обсидиана» стал просто пассажиром в собственном теле.

– У-ух! Давно же я не чувствовал себя настолько живым, – усмехнулся чужим голосом Андрей и, передернув затвор F2000, выпрыгнул из грузовика.

Пробежав по платформе до ее дальнего края, он остановился, возвышаясь над сидящими за столами адептами. Бойцы в угольно-черной униформе подняли на брата удивленные взгляды.

Андрей ухмыльнулся и, вскинув автомат, открыл ураганный огонь. Две веерные очереди срубили большую часть бойцов организации еще до того, как те успели что-либо осознать. Двое выживших отскочили в стороны, хватаясь за оружие.

Дмитрий опрокинул залитый кровью стол и попытался снять свою штурмовую винтовку с предохранителя. Спрыгнувший на пол Андрей не дал ему этого сделать, схватив оружие за ствол и направив его в потолок. С нечеловеческой силой он выхватил автомат из рук бывшего друга и ударил того прикладом в лицо. Дмитрий захрипел и, потеряв сознание, повалился на пол.

Уильям открыл огонь, но то место, где только что стоял Андрей, оказалось пустым. Боец «Обсидиана» моргнул, а через мгновение лезвие ножа, блеснувшее в воздухе, рассекло ему горло. Адепт, выронив оружие, упал на колени, силясь зажать руками чудовищную рану. Через мгновение он завалился лицом вперед возле заднего колеса тяжелой грузовой платформы.

– Я думал, у меня уйдет больше времени, чтобы прийти в форму, – прошипел контролирующий тело Андрея и, рассмеявшись, вытер о рукав окровавленный нож.