Финн внимательно посмотрела на него.

– Ты хочешь выяснить, кто пытался его убить.

– Очевидно. – Принц потер висок. – Но вначале нам нужно решить проблему с черной магией.

Даже если ему каким-то образом удастся избавиться от той магической сущности, не может же он просто рассказать кому-то, что Луку едва не убили. Тогда придется объяснять и то, каким образом магия оказалась на свободе. Альфи понятия не имел, как ему действовать дальше в этом отношении.

– Ну, у меня есть для тебя зацепка. Его точно пытались убить при помощи яда, – будто невзначай сказала девушка. – И отравить хотели тебя.

Манго выпало из руки Альфи в придорожную пыль.

– Меня?

– Да, тебя. Я была в твоей комнате, искала ключ от сокровищницы.

Достав из кармана ключ, Финн вернула его Альфи. Это был его ключ. От всех этих новостей у принца чуть голова не раскололась.

– И пока я обыскивала твои покои, вошла какая-то служанка. Я спряталась и услышала, как она что-то перемешивает в бутылке. Тогда я не знала, яд ли это, но после случившегося с Чистюлей я maldito уверена.

Пальцы у Альфи стали липкими от сока манго, но он не сдержался и закрыл глаза ладонью.

– Мое сонное зелье!

Лука сказал, что выпил зелье Альфи. Тогда принц не придал этому никакого значения. Ему хотелось накричать на Финн, спросить, почему она не выбросила бутылку, почему не предотвратила все случившееся. Но какой в этом смысл? Она ведь и правда не знала, что сделала та служанка. И Финн была воровкой, у нее не было перед ним никаких обязательств. Нелепо было бы чего-то от нее ожидать.

В голове Альфи роились бесконечные вопросы, и каждому хотелось оказаться в самом центре его внимания. Кто пытался его отравить? Это те же люди, которые погубили Деза? А если очередное покушение произойдет, пока Альфи не в замке? Вдруг Луку попытаются отравить на балу, пока он расхаживает в облике принца?

– Ты хочешь вернуться домой, – тихо, но уверенно произнесла Финн. – Защитить свою семью.

Под маской невозмутимости Альфи заметил понимание на ее лице. Будто и у Финн когда-то были люди, которых она защищала.

– Хочу. Но не стану.

Ему вспомнились слова матери, и ее голос, звонкий, как колокольчик, вновь зазвучал в его сознании: «Ты никогда не думаешь о последствиях, Альфи. Так нельзя. Если ты хочешь стать королем, ты должен ставить интересы народа превыше своих собственных. Всегда».

То магическое существо угрожало всему королевству, а не только его семье. Поэтому принц должен был взять на себя ответственность за содеянное. В первую очередь нужно разобраться с черной магией. Незамедлительно.

Финн кивнула, принимая бурлившие в нем чувства как должное. Он не понимал, как ей удается оставаться настолько спокойной. Она ведь видела в Голубом зале то же, что и Альфи. Почему она ведет себя настолько беззаботно, когда он едва-едва сдерживает дрожь?

– Ты не волнуешься из-за того человека? – спросил Альфи. – Игнасио?

Девушка вздрогнула, услышав это имя, как ребенок при раскате грома, но сразу же взяла себя в руки. Ее лицо приобрело невозмутимое выражение.

– Я мало чего боюсь, принц. И тратить страх на Игнасио не стану, – почти прорычала она.

Губы Финн изогнулись в насмешливой ухмылке, почти скрывавшей бушевавшую в ее душе бурю. Почти.

– Ладно, эти твари уже достаточно отдохнули. – Финн стукнула пятками по бокам своего коня и пустилась в галоп, взметя перед носом у Альфи облачко пыли.

Очередное тело осело пеплом, и Игнасио раздраженно цыкнул зубом.

Он сидел в «Синем наперстке», залитом кровью трактире, который теперь считал своим. Именно сюда он пришел, когда только получил силу – и восторг перед ней вызвал в нем столь жгучую жажду крови, что всем здесь пришлось поплатиться за это. Стража убрала трупы, но кровь осталась, она залила все поверхности, багровое доказательство его могущества. После резни трактир закрыли, и Игнасио устроил здесь убежище, место, куда он мог приводить новых жертв из Грани и заражать их.

Целую ночь он бродил по кругам города, выискивал подходящие тела, в которые могла вселиться черная магия, но все одержимцы распадались в прах. После нескольких часов неудачных поисков он вернулся в «Синий наперсток», чувствуя нарастающее разочарование. Лучи утреннего солнца ударили в окна трактира. Магия просила его не останавливаться, но Игнасио не мог себя заставить и дальше заниматься этим, ведь в его сознании барабанной дробью стучало ее имя:

«Финн. Финн. Финн».

Отхлебнув рома со специями, он пнул пепел, оставшийся от очередного идиота. Игнасио проделал весь этот путь ради нее. Тогда он видел лишь расплывчатые цветные пятна и линии, карманы были пусты. Ему удалось уговорить матроса взять его на корабль, рассказав трогательную историю о давно потерянной сестре, которую он надеялся найти в городе, чтобы не умирать в одиночестве, еще и слепцом. Матрос пожалел его и предложил внезапно освободившуюся каюту на корабле – один из пассажиров пропал прошлой ночью. Очень странная история. Ну, не для Игнасио. Он убил того человека. Затащил его в подворотню и перерезал горло. Но всем остальным исчезновение пассажира казалось очень странным. Впрочем, Игнасио был не против позабавить остальных странными историями.

Он приехал в столицу, потому что в детстве, когда щечки у Финн еще были круглыми, она часто говорила, что хочет побывать в Сан-Кристобале на фестивале Равноденствия. Поэтому Игнасио приплыл сюда – и получил тут силу, дар самих богов. Он показал дочери, настолько могущественным стал, и все же она отказалась повиноваться ему. Сбежала, как вода утекает сквозь пальцы. Мужчина сжал руки в кулаки, и острые черные ногти впились в ладони. Темная магия залечила порезы от ногтей в мгновение ока, поэтому Игнасио даже не успел насладиться болью.

Он вспомнил тот день, когда взял Финн к себе. Воспоминание было ярким – то был для него поворотный момент, изменивший течение всей его жизни. К тому времени Игнасио уже несколько дней следил за девочкой, и живая тень у ее ног взывала к нему, зеркальное отражение его тени. Финн рылась в мусорной куче между двумя трактирами, надеясь отыскать там остатки еды. Кости просвечивали сквозь кожу, как лунный свет, льющийся сквозь стекло. Игнасио подошел к ней сзади, и она сразу почувствовала его присутствие, хотя он не издал ни звука. Чтобы выжить на улице, нужно полагаться на инстинкты.

Насторожившись, девочка злобно уставилась на него. Для такой хрупкой малышки было в ней что-то пугающее.

«Где твои mamá и papá?»[64] – спросил Игнасио, склонив голову набок.

«Умерли. – Ребенок выхватил из грязных ножен на поясе маленький кинжал. – Их похоронили несколько дней назад. Теперь их жрут черви. И тебя сожрут, только тронь меня!»