Эти новые территории были настолько чуждыми нашим предкам, что европейские дворы были глубоко потрясены открытием невероятного разнообразия животных, растений и источников пищи Нового Света, не говоря уже о его обитателях и их культуре. Однако этот шок был скомпенсирован фантастическим количеством золота, серебра и драгоценных камней, которые их посланцы извлекали из новых владений и доставляли своим королям и королевам.

Для королевств XVI столетия деньгами было пространство Нового Света, а не время.

Если говорить о человеческом восприятии пространства, две сотни лет от середины XV до середины XVII столетия можно назвать довольно беспокойными. Если открытие Нового Света — недостаточно удивительное событие, то уж мозгосети, возникшие за счет синхронизации идей и открытий, сделанных благодаря уникальным умам Николая Коперника, Иоганна Кеплера, Галилео Галилея, Исаака Ньютона, Роберта Гука и Антони ван Левенгука, среди многих других, почти наверняка внесли вклад в один из самых мощных взрывов сверхновых звезд в концепции пространства за всю историю человечества. Вообще говоря, соперничать с ним может только расширение пространства между концом XIX и серединой XX века, вызванное появлением общей теории относительности Эйнштейна и квантовой механики.

Вклад этих мозгосетей XV–XVII веков начал материализовываться, когда Николай Коперник (1473–1543) переехал из своей родной Польши в Италию и стал работать в Университете Болоньи, где — в результате одного из самых забавных поворотов истории — позднее был удостоен докторской степени по, как ни уморительно, каноническому праву. В первые десятилетия своей жизни Коперник вел астрономические наблюдения. Анализируя собственные данные и активно изучая труды греческих и арабских астрономов, Коперник начал находить серьезные дефекты в классической модели Солнечной системы, предложенной Птолемеем около 100 года н. э., в рамках которой неподвижная Земля занимала центральное положение не только в Солнечной системе, но и во всей Вселенной. Хотя обычно автором этой геоцентрической модели считают именно Птолемея, на самом деле она представляет собой усовершенствованную версию аналогичной модели, созданной в Греции астрономами, жившими несколькими столетиями ранее. Несмотря на кажущийся консенсус, другие греческие астрономы, такие как великий Аристарх из Александрии, оспаривали идею о центральном положении Земли во Вселенной. Эти сомнения отразились в записях и, вероятно, дожили до времен Коперника.

В геоцентрической модели Птолемея все звезды, планеты Солнечной системы, Луна и само Солнце вращаются вокруг неподвижной Земли. Пять столетий назад дискуссия об истинном положении Земли во Вселенной несла глубокий политический и религиозный подтекст, особенно для тех организаций, чье выживание зависело от постоянного и неоспоримого господства главных ментальных абстракций, давших начало Средневековью. Дело в том, что для средневекового общества Западной Европы особое пространственное положение Земли в эпицентре Вселенной было больше чем абстрактным астрономическим или научным вопросом; оно составляло однозначное доказательство справедливости двух самых заветных догм того времени: уникальности человечества в качестве любимого творения Бога и неоспоримой заявки католической церкви (а также ее представителей — армии кардиналов, епископов, монахов и священников) на роль единственного истинного представителя Бога на земле. В этом контексте геоцентрическая модель Вселенной, предложенная Птолемеем, для католической церкви являлась очень мощным инструментом власти, которую она упорно и жестко защищала до последнего, вне зависимости от того, сколько человеческих страданий и даже смертей это вызывало.

Сегодня нам легко с пренебрежением относиться к этому провинциальному геоцентрическому представлению о Вселенной, но нужно понимать, что на протяжении большей части временного отрезка длительностью в пятнадцать столетий моделью Птолемея постоянно пользовались для создания множества удивительно точных астрономических предсказаний движения планет. Как пишет физик Ли Смолин в книге «Возвращение времени. От античной космогонии к космологии будущего», принимая концепцию эпициклов и используя некоторые усовершенствования, введенные арабскими астрономами, на основании модели Птолемея удавалось предсказать расположение планет, Солнца и Луны с минимальной ошибкой порядка 0,1 % — один к тысяче!

Примерно на сорока страницах своей монографии, озаглавленной Commentariolus («Небольшие комментарии»), которая никогда не была издана официально, но была известна среди широкого круга ученых в начале XVI столетия, Коперник изложил некую преамбулу к тому, что впоследствии стало его главным и долгосрочным вкладом в науку — к трактату De revolutionibus orbium coelestium («Об обращении небесных сфер»), опубликованному незадолго до его смерти в 1543 году. В этой работе в одном гениальном порыве, основанном на полувековых исследованиях, Коперник вытеснил из центра вселенной Землю со всеми живущими на ней людьми, животными, горами, океанами, пустынями, Старым и Новым Светом, а также с католической церковью и ее бюрократией. На ее место Коперник поместил Солнце, вблизи которого он расположил новый центр мироздания. В этой новой конфигурации Земля совершала полный оборот вокруг Солнца примерно за год по григорианскому календарю. Суточное вращение Земли определяло переживаемую всеми нами смену дня и ночи. Также Коперник установил, что по сравнению с расстоянием от Земли до звезд ее расстояние до Солнца является микроскопическим.

Коперник не дожил до того, чтобы узнать, насколько глубоким и всепроникающим окажется влияние его гелиоцентрической модели и сколь жесткой будет реакция на нее со стороны католической церкви. Обобщая потрясение, вызванное трудами Коперника и его последователей, Джозеф Кэмпбелл писал: «Коперник предложил вселенную, которую обычным глазом не увидеть и можно созерцать только мысленным взором, — математическая, совершенно незримая конструкция, способная заинтересовать разве что астрономов. Для прочих представителей рода человеческого, чье зрение и чувства по-прежнему были прикованы к Земле, такое мироздание оставалось невидимым и неосязаемым».

И все же гелиоцентрическая модель победила, несмотря на страшную жертву, принесенную многими из тех, кто отстаивал ее перед лицом геоцентрической догмы, принятой церковью. Судьба итальянского монаха доминиканского ордена и последователя Коперника Джордано Бруно, осмелившегося предположить, что звезды — это далекие солнца, вокруг которых вращались планеты, подобные Земле, представляет собой самый известный пример реакции церкви на новую космологическую модель Коперника. За все свои «ереси» Бруно подвергся пыткам святой инквизиции и был приговорен к смерти. В 1600 году, в период самого расцвета итальянского Возрождения, он был сожжен на костре заживо в наказание за свои «преступления».

Перехвативший эстафетную палочку у Коперника немецкий астроном Иоганн Кеплер внес следующий важный вклад в расширение человеческих представлений о пространстве. Используя методичные наблюдения, тщательно проделанные последним великим астрономом в человеческой истории до появления телескопов датчанином Тихо Браге, Кеплер приложил все свои силы, чтобы учесть небольшие расхождения, возникающие при использовании модели Птолемея для расчета орбиты Марса. Из этой небольшой ошибки в предсказаниях модели Птолемея Кеплер смог вывести совершенно новую ментальную абстракцию о вращении планет вокруг Солнца, сформулированную математическим языком. На основании им же сформулированных законов движения планет он показал, что