— А посмотрите, какие сережки мне подарил Максим в честь Дня Победы, заявила Эванжелина, гордо двигая ушами.

— А ты что, партизанила под Ровно или собирала по крышам фугасные бомбы? — удивились мы со Светой.

— Нет, просто Максим ищет любую возможность сделать мне приятное. Он, кроме Дня Победы, Первого мая, всех профессиональных праздников, дарит мне подарки даже на День независимости Америки и День парламентских выборов в Руанде.

— Ну, мужик дает, — изумилась Света. — Познакомь? А сережки действительно прелесть. У дарителя отменный вкус. Это бриллиантики, да? Надо намекнуть Тупольскому, пусть раскошелится, куплю себе такие же…

— Не говори при мне о Тупольском, — взвилась я.

— Молчу, молчу, — заверила Светлана, — и за что ты его так невзлюбила? Он к тебе ведь очень хорошо относится.

— Не отвлекай Танюшу от управления транспортным средством, а то будет три симпатичных трупа, — вмешалась Эванжелина. — А ты знаешь, на Тверской есть такой маленький магазинчик, там…

За один квартал да назначенного места я бросила машину на попечение меркантильных болтушек и дальше отправилась пешком.

Встреча проходила в лучших традициях детективного жанра. Мы выдержали все параметры. Я прождала пятнадцать минут, сохраняя на лице выражение задумчивой рассеянности, пока ко мне не подошел мужчина в плаще и низко надвинутой на лоб шляпе. Черные очки и наклеенные, очевидно, усы довершали облик человека, решившего поиграть в шпиона. Он быстро сунул мне в руки газету, между страницами которой лежал плотный желтый конверт, и прошептал:

— Я очень рискую. Разберетесь во всем сами, — и испарился так же внезапно, как и появился.

Я недоуменно пожала плечами и отправилась в обратный путь.

Теперь за руль уселась Света. Ввиду явной дряхлости автомобиля, я не стала протестовать — пусть добивает, ладно уж. Тем более, что лишний километр за рулем по Москве — это новый микроинфаркт, учитывая мои сложные взаимоотношения с коробкой передач и сцеплением. А Эванжелина вдруг сообщила нам, что овладевает мнемотехническими приемами увеличения объема памяти, чем повергла нас в кратковременный шок.

— Очень интересно. Не надо на меня так смотреть, — сказала она. — Это делается просто. Я придумываю для каждой цифры особый образ, потом составляю из образов сцены и так могу запомнить что угодно, любое число. Угадайте, например, что такое «две старинные трехрублевки, нанизанные на гвоздь?».

— Ну и что же это такое? — скептически осведомилась я. Но про себя отметила, что Максим весьма положительно влияет на мою подругу. Совсем недавно, придя в их роскошную квартиру, я застала ее за роялем. С мучительно напряженным лицом она пыталась разобраться в аккордах и арпеджио, в нагромождениях диезов и бекаров прелюдии Шумана, а ведь Эванжелина бросила музыкальную школу после пятого класса, своевременно осознав, что если и были у Чайковского, Бетховена и Черни какие-то грехи в жизни, то она уже достаточно им за все отплатила.

— Так вот, это номер вашей новой машины, — торжественно объяснила Эванжелина. — Трехрублевые купюры — это две тройки, гвоздь — это единица. Получается триста тринадцать. Теперь вообразите, что накалываете бумажки на гвоздь, как чеки в магазине, и никогда не забудете номера автомобиля.

— Я и так не забуду. На редкость невезучее число — в обе стороны тринадцать.

— Здорово, — поддержала Эванжелину Света, бросая руль и поворачиваясь к нам, — надо мне тоже придумать такую систему. Память совсем дырявая стала! Буду тренировать!

Я не успела объяснить этим двум увлеченным саморазвитием красавицам, что мнемотехнические приемы столь же мало влияют на состояние памяти, сколь мнение здравомыслящей части граждан — на результаты референдумов, но не успела, так как из-за Светкиного легкомыслия мы едва не угодили под колеса высокого «джипа гранд-чероки». Из «джипа» высунулся парень и весело, отчетливо нас обматерил. Эванжелина выставила в окно свое розовое улыбающееся личико и поздравила московского хама с Днем Победы.

* * *

— Тот тип подбросил тебе документы, достоверно указывающие на тот факт, что в Москве действует крупная организованная группировка и она контролирует действия не только криминальных структур, но и правоохранительных органов, — говорил Серж, раскладывая на кровати материалы из желтого конверта. Здесь были вырезки из газет, разрозненные страницы каких-то документов, ксерокопии.

— Если снова мафия — давай не будем связываться с этим делом, — кротко попросила я. — Ты же видишь — все безрезультатно. На Тупольского мы обрушили целый шквал им же подтвержденных обвинений. И ничего — вывернулся, живет припеваючи.

— Подожди, подожди, это же так интересно, — перебил Сергей.

Он снова увлекся и, как охотничья собака, взявшая след, уже не мог остановиться. Конечно, я признаю, что мужчина должен быть амбициозен, что требования любимого дела должны для него на полшага идти впереди желаний любимой женщины. Но выдрессированная, приученная к тому, что работа для Сержа главнее всего на свете, я иногда с тоской думала о другом, пусть «ненастоящем» мужчине, для которого главным занятием в жизни была бы я сама — с моими несуразными прихотями и эксцентричными наклонностями.

— Вот, смотри, вырезки из разных газет. Нас информируют о том, что за неделю в разных районах Москвы были совершены грабежи, налеты, поджоги различных фирм.

— Это происходит каждый день, — вяло отвечала я.

— А вот из этого документа мы видим, что все эти фирмы с разными названиями и видами деятельности принадлежат одному лицу, бизнесмену Н.

— А крутых в Москве хватает. Плюнь с балкона — попадешь в крутого бизнесмена, владеющего десятью магазинами, или в его жену, или в любовницу, или в собаку.

— Но вот еще одна забавная деталь. Ксерокопия, обрывок какого-то документа. Читаем: «Необходимо осуществить сбор информации о коммерческой деятельности конкурентов (планируемые операции, продажа товара, отправка и доставка грузов, совершаемые сделки)…» Кто и кому это поручает? Дальше. Сведения из управления статистики: перерегистрация трех предприятий в одно новое — и заметь, все три предприятия — те, о которых упоминалось раньше, на которые кто-то покушался.

— Передел собственности.

— Да. И вот еще одно сообщение. «В своей квартире был убит бизнесмен Н.». Оригинален способ убийства — в окно забросили с крыши сверток с тротилом, а когда он влетел в квартиру, контакты замкнулись. Бизнесмен Н. кому-то не угодил. Его фирмы подвергались нападениям, но он не сдавался. Тогда в один весенний день его просто устранили, а фирмы прибрали к рукам. Но эта история — всего лишь частный случай, я выделил эту отдельную нить из всего клубка информации, заключенной в желтом конверте. Очевидно, кто-то очень ценит твой деятельный характер и надеется, что ты систематизируешь все факты, найдешь недостающие звенья цепи…

— …и своим хрупким телом заслоню российскую столицу от посягательств зловещего спрута, протянувшего к ней свои гадкие, скользкие щупальца.