– Может!"

Вскочил с дивана, опять взволнованно заходил по комнате. И спросил себя: “Ну, и что?.. Положим, Шепилов – гад и коварный соблазнитель. Четверть века назад довел беременную девушку до самоубийства. И ему друзья за это морду набили. Очень правильно, кстати, сделали. Я б тоже набил. Ну, и что дальше?.. С тех пор все не просто быльем поросло – а целым лесом из былья. За преднамеренное убийство – срок давности пятнадцать лет. А прошло уже – двадцать пять.

Зачем Шепилова убивать сейчас? Зачем и за что убивать мою маму? Сейчас?.. И тетю Раю? И охотиться на нас с Надькой?..

Может, – сделав очередной виток по комнате, предположил Дима, – у Коноваловой был какой-нибудь несчастный возлюбленный? И этот возлюбленный искал в течение двадцати пяти лет Шепилова – соблазнителя и убийцу? А теперь – нашел и отомстил?.. Чушь! Что там искать? Шепилов – весь на виду. На личном самолете летает, газеты о нем пишут… Искать его двадцать пять лет мог только какой-нибудь олигофрен в стадии дебильности…

А может, мститель в тюрьме все эти годы сидел? Сидел, несправедливо обвиненный? И только теперь на волю вышел? Вот он и мстит?.. Нет, чепуха какая-то получается… – поморщился Дима. – Какой-то граф Монте-Кристо. Романтизм сплошной. А следственно, как нас учили в универе, – не правда. К тому же двадцать пять лет у нас в России никто не сидит. Даже тех, кому пожизненное дают, раньше амнистируют. Или скорее они помирают раньше – из-за невыносимых условий…"

Куда ни кинь, всюду выходил вздор. Части головоломки не складывались.

Дима остановился у стола и с досады забарабанил по нему кулаком – так что аж ноутбук стал подпрыгивать. Из кухни выглянула Надежда, удивленно посмотрела на него. Дима колотить не прекратил – она молча повертела пальцем у виска и снова скрылась на кухне. Дима осадил себя: “Что, в самом деле, за демонстрации… Раз задачка не решается – значит, дело не во мне. Значит, просто не хватает данных”. И он снова плюхнулся за стол и опять открыл интернетовскую страницу с заметками, посвященными убийству Шепилова.

Вторая статья о смерти Шепилова, из “Вечерней Москвы”, по фактуре точь-в-точь повторяла первую, только другим – менее глумливым, более человечным – языком была написана… Затем Дима открыл третью заметку – из деловой газеты. Она оказалась значительно больше чем первые две и претендовала на аналитичность, что следовало уже из заголовка. “ГЛАВУ КОМПАНИИ “РУССКОМ” УБИЛ КТО-ТО ИЗ СВОИХ?” – интригующе вопрошала шапка.

Полуянов бегло просмотрел заметку. В ней содержалась и новая информация – ее Дима, щелкнув мышкой, выделил черным: “Шепилов проживал на третьем этаже, один, в восьмикомнатной квартире – она была единственной на лестничной площадке. Соседи сверху и снизу не слышали ночью звуков борьбы либо криков.

В подъезде не дежурила консьержка – он охранялся только домофоном и кодовым замком. Поэтому пока неизвестно, кто конкретно побывал в квартире Шепилова. Однако это был, видимо, хорошо знакомый хозяину человек. В пользу такого предположения свидетельствует, во-первых, то обстоятельство, что замки на двери оказались неповрежденными, а, во-вторых, на журнальном столике в гостиной стояли початые бутылки с водкой и французским вином, рюмки и бокалы. Видимо, бизнесмен принимал гостя, а затем, в процессе совместного распития спиртных напитков, между ними вспыхнула ссора, которая закончилась в итоге смертью потерпевшего.

Шепилов лежал навзничь на полу в гостиной. Ему были нанесены тяжкие телесные повреждения. Странгуляционные следы от пальцев на шее свидетельствовали о том, что неблагодарный гость пытался задушить хозяина. Однако смерть предпринимателя наступила не от удушья. Гематома на правой щеке свидетельствует, что Шепилову был нанесен сильный удар слева. От удара предприниматель упал и ударился виском о мраморный угол камина. Смерть, по всей видимости, оказалась мгновенной. Это случилось от двух до четырех часов ночи.

Убийца, как утверждают сыщики, тщательно стер отпечатки пальцев со всех поверхностей: дверных ручек, бокалов, бутылок, журнального стола. Затем он покинул квартиру и дом, оставаясь незамеченным.

В данный момент следствие, как сообщили нам хорошо осведомленные источники в Генпрокуратуре России (а именно ей, ввиду личности убитого и сложности преступления, поручено расследование), рассматривает две основные версии случившегося: во-первых, бытовую, а во-вторых, связанную с коммерческой деятельностью убитого. Не исключается полностью и версия о заказном характере преступления. В данный момент следователи отрабатывают деловые и дружеские связи покойного.

В группе компаний “РуссКом”, которой руководил убитый, в ответ на просьбу прокомментировать его смерть заявили, – это слова пресс-секретаря покойного Марии Лейчик, что “мы просто в шоке”. Версию о связи преступления с коммерческой деятельностью убитого г-жа Лейчик отмела “как абсолютно несостоятельную”, заявив, что “в своем бизнесе г-н Шепилов поддерживал со всеми, даже с прямыми конкурентами, удивительно добрые отношения”.

В последнее время в деловых кругах ходили упорные слухи о том, что производственно-банковская империя г-на Шепилова переживает не лучшие времена. Это связывали с падением мировых цен на нефть, а также с новым переделом собственности, начавшимся в российской цветной металлургии. В этом смысле “РуссКом” возлагала большие надежды на выигрыш тендера на освоение крупного нефтяного месторождения в Ямало-Ненецком АО. Несмотря на то, что об участии в тендере заявили такие мощные структуры, как “ЛУКОЙЛ”, “Сибнефть”, “Славнефть”, а также международные консорциумы, принадлежащие “Датч шелл” и “Бритиш петролеум”, шансы “РуссКома” на победу рассматривались тем не менее как весьма высокие. Видимо, столь же высокими они пока и остаются. Во всяком случае, как заявила нам в телефонной беседе г-жа Лейчик по поводу дальнейшего участия в тендере, “не может быть и речи о том, что в связи со смертью генерального директора мы откажемся от участия в нем”.

Подробности личной жизни г-на Шепилова известны лишь в самых общих чертах. Он дважды был женат. Его первая супруга проживает в США, вторая – в Германии. Детей у г-на Шепилова не было. На официальных мероприятиях он, как правило, появлялся в одиночестве, на неофициальных его обычно сопровождали девушки модельной внешности. Друзей и деловых знакомых у г-на Шепилова было множество, и он любил принимать их в неформальной обстановке: в своей квартире на Английской набережной в Петербурге, или в охотничьем домике под Тверью, или на вилле в Майами, или в той самой злосчастной московской квартире на Новослободской.

Подобное гостеприимство, – меланхолично заканчивалась статья, – возможно, и стало для бизнесмена роковым”.

"Эх, журналеры!.. – вздохнул Полуянов по прочтении. – Коллеги вы мои, коллеги!.. Под маской показной беспристрастности меж строк сквозит то ли зависть к тому, как жил покойный… То ли злорадство по поводу того, что и он – помер. Во всяком случае, нет сочувствия, сопереживания. Один цинизм и вселенское равнодушие…"

По инерции Дима продолжил поиск фамилии “Шепилов” в соседстве со словом “убийство” в поисковом сервере и дальше. Однако позже, начиная с 11 октября и заканчивая вчерашним днем, газеты как воды в рот набрали. Возможно (но вряд ли), кто-то на высоком уровне посоветовал коллегам не касаться больше данной темы. А может (что вернее), не находилось ничего нового по поводу убийства на Новослободской.