– Да никак не быть, – предложил Мик. – Если твои стрелки не проболтаются, все будет хорошо. Кто там поверит двум размазанным?

– Одному размазанному, – поправил я рассудительно. – Или даже ни одному. Того, что в шлеме был, я подстрелил с фланга, Редфилд был со мной, так что тот парень его вряд ли заметил. А другой был вытащен из кабины, накачанной слезоточивым газом. В лучшем – вернее, худшем – случае он мог разглядеть общие очертания, а «здоровенный рыжий» явно не то описание, которое возбудит интерес. Так что единственное, что нас может запалить, это отчеты копов. Ты на них можешь повлиять? Всего-то исключить упоминание о единственном фигуранте.

Деннис задумался. Очевидно было, что ситуация его начала тяготить. Еще бы нет! Нас с фоном вообще трудно переносить в крупных дозах, особенно когда нам воротники хороших парней начинают жать.

– Ну, попросить-то могу. А вот надавить, если заартачатся, нечем.

– Кроме допущения, что следующий конвой им придется тормозить своими силами.

– Вот смотрю на тебя, Джеральд, и задаюсь вопросом – в кого ты такой говнюк?

Это он остро так поддел, не поспоришь.

– В отца.

– Я его плохо знаю, но вроде бы он герой войны?

– Так и есть. Одно другому не мешает. Видишь ли, какое дело: дед породил отца и передал ему всю свою говнистость по наследству, так что все его помнят, как старикана до невозможности замечательного. Отец породил меня и тоже без наследства не оставил, теперь у него орденов полный шкаф и уважение общественности, а я тут мыкайся. Вот размножусь – и тоже стану белым и пушистым, а весь накопленный заряд уйдет потомку. Поставил бы на то, что внук или по крайней мере правнук получится гадом, достойным эпоса, но кажется, природа не готова допустить такого испытания.

– Природа, ага, – саркастически фыркнул Мик. – Все она, проклятущая.

– Хочешь что-то сказать, зятек террориста?

– Вот давай без перехода на личности? Мир и так скомкался до неузнаваемости, если не будем вести себя подобающе – до наших детей, и тем более внуков, дело может и не дойти. Так чего говоришь, комендант? Удастся договориться с таможней?

– Я вам наглядно объясняю, – Деннис раздраженно рубанул рукой воздух. – Отчет о проведенной операции – это официальный документ. Не включать в него какую-то часть информации, или включать ее в искаженном виде – фальсификация. За такое как минимум с работы вылетаешь автоматически, а могут в показательных целях и серьезнее наподдать. Так что решаться на подобное человек должен сам, и я никого к такому принуждать не стал бы, даже если бы мог. Сочтет капрал Элвидсен правильным не упоминать в своем отчете этого вашего питомца – так тому и быть. Решит подавать отчет как есть, без искажений…

Он многозначительно замолчал. Я покосился на Мика. Мик покосился на меня. Очень, видимо, зловеще у нас получилось, потому что комендант вдруг насупился и начал бочком отодвигаться подальше от Редфилда.

Долгожданный приступ брюзжания ON.

И что с ними такими делать? Не убивать же, в самом-то деле. Неправильно, а впридачу бесполезно. Убьешь одного – настучат два десятка этим фактом взволнованных. Слыхал я, что в ходе громких войн минувших веков стукачей модно было отлавливать и истреблять, показательно вешая в ознаменование заслуг. Но это была совершенно другая эпоха, все умеренно черно-белое, те свои, эти чужие, а доносчиков никто не любит. А здесь и сейчас – целая культура построена на сплошном доносительстве, так что плохим парнем считается, вопреки старинным поверьям, именно тот, кто не донес… или не доложил, или не отчитался, или не проинформировал – столько синонимов старому мерзкому стукачеству придумали, чтобы лишить действо неприятных, оскорбительных ассоциаций. Они же не во вред, они во благо! Положено доложить – доложили, положено задержать – задержали. А когда дойдет до осознания, что для извлечения из Редфилда информации необходима вивисекция, опять же все окажутся чистенькими – просто выполняли должностные инструкции. Работа у них такая – стучать. Доносить. Докладывать, отчитываться, информировать.

Приступ брюзжания OFF.

– Капрал Элвидсен – это которого подранили? – спросил я Денниса, стряхнув по мере сил накатившую досаду. Стряхнуть-то стряхнул, но послевкусие осталось. Пожалуй, хватит из себя корчить ангелочка на выпасе, который стремится и нашим и вашим.

– Он самый. Старший из двоих наших полицейских.

– Можем мы так договориться, чтобы он один отчет пропустил, пока будет лежать раненый? Не совсем пропустил, а так, отложил, пока ему не полегчает.

– Да его в руку пулей царапнуло, не так уж…

– Ранения в руку бывают очень тяжелыми, – я с удовлетворением отметил, что Деннис вздрогнул. Кажется, начал меня понимать. Вот и славно, на мне эта шкура хорошего парня сидит, как на корове седло – и не греет, и не украшает, и не радует. – Ничего не случится, если его пару деньков подержат на морфии, заштопают хорошенько, желе там дадут, оботрут губкой, или какая тут у вас культурная программа. Да тебе и самому не помешает пропустить отчет. Вирус гриппа, приступ язвы, сотрясение мозга…

– Если нужна справка, то симптомы мы подгоним, – подхватил Мик.

– …а завтра, в крайнем случае послезавтра мы отчитаемся о своих успехах, и тогда уже сможешь решать, как тебе правильнее поступить.

– Эммм, – Гламберг все-таки не зря столько лет прослужил в силовиках. Трусом его было не назвать. И очень жаль. Обычно те, кому не хватает характера, вынуждены это компенсировать гибкостью ума. А с этими твердолобыми вечно неудобства – прошибать этот самый лоб приходится аргументами исключительно грубыми. Он мелкими приставными шажочками смещался вдоль кресел, норовя оставить всю нашу рассеянную компанию по одну сторону от себя, и вроде как ненавязчиво перемещал руку поближе к кобуре. Как дитя малое, честное слово. Как будто, если бы мы собирались доводить дело до оружия, ему бы кто-нибудь дал с места сдвинуться. – Не очень сейчас понял, чего я должен дожидаться, прежде чем выполнить свою работу. И вот это, про сотрясение – это уж не угроза ли была?

– Неа, – ответил Мик уверенно. – Слишком как-то завуалировано, на мой вкус.

– Да причем тут!.. – Чарли вскинулся, словно бы отмотал назад последний диалог и призадумался. – Хм. Нет ведь?…

– Нет, – подвел я итог. – Дожидаться тебе предлагается окончательного решения – можем ли мы справляться с Зияниями. Конечно, если тебе все равно – можешь идти и строчить свой донос хоть сейчас.

– Отчет!

– Как угодно. Просто имей в виду: Фирзаил вовсе не рвется общаться с властями и имеет на это полное право. Можешь, конечно, на это положить и все равно настучать… то есть отчитаться. Твое право. Нам тогда придется быстро свалить подальше, пока все не закрутилось. Если хочется угрозы, прими такую: хрен мы после этого вернемся, чтобы закрыть ваше Зияние.

– С другой же стороны, если у нас все получится, ты сможешь доложить не о подозрительных личностях, а о чрезвычайно полезных умельцах, – уточнил фон. – Хотя бы на основании того, что мы сами о себе заявим на весь мир, с трансляцией через… через что у вас сейчас бывают трансляции?