– Вот здесь.

Робин поднял лампу. Эразмус притворялся лучше моего, поэтому принялся за поиски несуществующего ножа. Я разглядела остатки рассыпанного угля и страшную вмятину в кирпиче, куда пришелся удар нагруженной тележки. Если бы Кусака попал на пару дюймов ближе, его бы раздавило.

Я всмотрелась в темноту туннеля.

– Он ведет только к месту выгрузки?

– О нет, миссис. Тут повсюду развилки.

– А куда ведут остальные?

Робин пожал плечами:

– Некоторые – в склады. Один – на мармеладную фабрику, его можно по запаху найти! А вот там хранится лед.

– Лед?

– Прибывает из самой Норвегии на большом корабле. И его хранят глубоко, чтобы не потаял. Часть отправляют в богатые дома, но больше всего – на фабрику мороженого. Признаюсь, миссис, лед тяжко разгружать.

Эразмус шепнул мне, что вряд ли пленницу станут держать там, где она рискует замерзнуть насмерть.

– Есть еще туннель на поверхность, – заметил Робин. – И пара других, не знаю куда.

Эразмус провел ладонью по грубой кирпичной стене.

– Самый настоящий лабиринт. Тут легко заблудиться.

– Да, такое бывает, – согласился Робин. – Но здесь быстро учатся. Знаете, привыкаешь к знакомым дорогам. От канала к вокзалу и обратно. В конце дня – вверх, к конюшням. А потом на поверхность – но это тем, кому есть куда идти.

Мы с Эразмусом тревожно переглянулись. Как же нам найти Теган за столь короткое время? Мы могли хоть всю ночь бесполезно блуждать по грязному лабиринту. Я вытащила Алоизиуса из кармана.

– Скажи, Робин, ты когда-нибудь видел эту мышь?

Мальчик уставился на грызуна, изумленный, что ношу такое в карманах.

– Редкий зверек. Здесь чаще всего здоровые серые крысы. Не-а, никогда его не видел.

– Думаю, стоит отпустить Алоизиуса, вдруг он приведет нас к Теган, – тихо сказала я Эразмусу.

– Или начнет бегать кругами, или нарвется на более крупных собратьев, – отозвался Эразмус, кивая на особо жирную крысу, которая наблюдала за нами.

– У нас не остается выбора.

Тихий голосок застал нас обоих врасплох.

– Я могу вам помочь, миссис.

За нами стоял Кусака.

– Что ты здесь делаешь? – Я тут же наклонилась проверить лубок. – Да и вообще, Кусака, почему ты не в постели? Тебе надо отдыхать, иначе снова станет плохо.

– Я пришел проведать Звездочку. – Мальчик просиял. – От него пахло морковкой!

– Я же говорила, что загляну к нему. Ох, Кусака…

Эразмус опустил руку на его плечо.

– Сдается мне, что ты умный малый, если сумел улизнуть от нашей бдительной миссис Тиммс.

– Вы нашли своего друга, миссис? – спросил Кусака. – Которого потеряли?

– А это еще что? – Робин покачал головой. – Никто не говорил про потерянных людей.

– Прости, Робин, наверное, нам стоило рассказать тебе больше…

– Дело в том, – перебил меня Эразмус, – что наша подруга в смертельной опасности, и мы должны сегодня же эту девушку отыскать. Мы думаем, что ее держат где-то здесь.

Кусака потянул меня за рукав.

– Я могу помочь, миссис. Никто не знает туннели лучше меня. Я здесь живу сколько себя помню.

И тут вдалеке раздались крики. Грубый голос отдавал резкие приказы и подкреплял их важность ругательствами.

– Антробус! – Робин повернулся к нам. – Надо уходить. Если он узнает, что я вас сюда привел, мне конец!

– Иди, Робин, – сказала я. – А мы должны искать дальше. Не беспокойся, обещаю, мистер Антробус нас не поймает. Уходи, быстро, и забери Кусаку.

– Нет! – настаивал малыш. – Вы без меня потеряетесь.

Алоизиус, словно почуяв, что пора принимать решение, спрыгнул с моего плеча и целенаправленно засеменил прочь.

– Надо следовать за ним! – воскликнул Эразмус.

Кусака не стал дожидаться подсказок и побежал за мышонком. Робин сунул мне лампу.

– Пригодится. Удачи, миссис! – И он поспешил обратно.

Поисковая группа из нас вышла странная – двое взрослых, ребенок с подвязанной рукой и все сильнее темнеющая от грязи мышь. Алоизиус свернул направо, а потом налево – в более узкий туннель. Мы явно спускались еще глубже. Потолок стал ниже, а под ногами собирались лужи. Единственная лампа давала слишком мало света, поэтому мы постоянно спотыкались и наступали в воду, отчаянно стараясь не упустить Алоизиуса из виду. Сюда уже не проникало тепло, как в верхних туннелях, и стало чертовски холодно. Если Теган действительно где-то здесь, то ей не позавидуешь.

Алоизиус свернул в особенно грязный туннель, и Кусака поколебался.

– Что там? – спросил Эразмус. – Ты знаешь, куда он ведет?

Мальчик покачал головой.

– Туда никто не ходит. Там полно мертвецов.

– Катакомбы, – напомнила я Эразмусу, как еще называют эти туннели. – Там нечего бояться, Кусака. Мертвые тебя не тронут. Они спят.

Я взяла мальчика за руку, и мы двинулись дальше. Мы прошли мимо утопленных в стену каменных плит. Наверняка это были надгробия, хоть я и не разобрала на них ни одной надписи. Иногда нам встречались просто-напросто сложенные один на другой деревянные гробы.

Кусака содрогался от их вида, и я ощущала его страх, однако мальчик упрямо шагал вперед. Поразительно, сколько в этом шестилетнем малыше оказалось храбрости. В какой-то момент он остановил меня и спросил шепотом:

– А эти коробочки, миссис… они для ребенков?

Эразмус замер, ожидая, что же я отвечу. Мы оба знали, что это ящички для внутренностей, куда иногда складывали жизненно важные органы покойных. Однако я не хотела еще сильнее тревожить мальчика.

– Они для вещей, которые были ценными для тех, кто умер, – пояснила я. – Чтобы их сохранить.

Мы продолжили путь и так спешили, что чуть не наткнулись на двух крепких мужчин у входа в очередной туннель. Я загородила Кусаку. Эразмус тут же обхватил рукоять ножа.

– Добрый вечер, джентльмены, – произнес времяход, хотя даже в скудном свете было видно, что эти личности и близко не те, как он их назвал.

Ближний к нам мужчина приподнял лампу.

– Так-так-так. Что тут у нас?

– Не похоже на сточных крыс, – заметил его товарищ, сдвигая на затылок матерчатую кепку.

Оба этих «джентльмена» были высокими и крепкими, так что вдвоем загораживали весь проход. Я тут же поняла, что они его охраняют. Сердце забилось чаще. Найдешь стражу – найдешь и то, что они сторожат.

– У нас есть два пути, – спокойно сказал Эразмус. – Первый – вы нам скажете, сколько ваш хозяин платит за то, чтобы вы нас не пропустили, и мы заплатим вам больше, если вы позволите нам пройти.