Возвращение ведьмы - Пола Брекстон

* * *

На мгновение звуки исчезли, и на лес сошла сверхъестественная тишина. Словно воздух, в котором разносились ночные шорохи, разом пропал. Я будто очутилась в плену собственного бесчувственного тела – ничего не слышала, не видела, не могла ни крикнуть, ни вымолвить и слова. Я лежала, не ощущая даже заснеженной земли под собой, и мучительно пыталась вздохнуть, пошевелиться, вновь ожить. А затем, когда я уже почти задыхалась в этой пустоте, чувства вернулись. Легкие жадно втянули царапнувший горло морозный воздух. Сердце заколотилось быстро и неровно, как будто я куда-то бежала. Как будто меня охватил ужас. Ужас и в самом деле меня охватил. Покидать Летние земли было опасно и болезненно. Из такого места обычно не возвращаются. Ведьмы прибывают туда, даже не думая потом уходить. И все же – вот она я, изгнанница из сего мира высшего спокойствия и магии, порочный ангел, сброшенный с небес.

Как я могла такое допустить? Почему должна идти этой дорогой? Мы были так уверены, что он надежно схвачен, что ему не удастся сбежать. И все же – вот она я. Сперва, услышав новость, я отказалась в нее верить, отказалась ее принять. Я была уверена, что это просто ошибка. Но правда – цепкая штука, на которую никому не удается долго закрывать глаза, и она заключалась в том, что Гидеон ухитрился избавиться от магических уз, улизнуть от тюремщиков, покинуть Летние земли и вернуться в мир живых.

Как?! Провернуть подобное не удавалось еще ни одному пленнику. Нет никаких записей, и никто такого не помнит. Даже несмотря на всю его темную магию, у Гидеона все равно не хватало сил для столь рискованного и сложного действа. Что-то ему помогло. Или кто-то. И лишь Богине ведомо, насколько жуткой магией владеет этот «кто-то». С таким союзником Гидеон опасен вдвойне.

Я с трудом встала и стряхнула с одежды снег, закуталась в плащ, запахнув его поплотнее. В голых ветвях завывал беспощадный ветер. Глаза привыкли к темноте, а скудный свет растущей луны помог осмотреться. Бэткомский лес был мне знаком и наполнен столь яркими воспоминаниями, что сразу стало очень не по себе. Перед мысленным взором пронеслись образы из прошлого: вот я, еще девочка, пробегаю между деревьями, собираю мхи и травы для маминой фармакопеи; моя семья: Уильям, Теган, Гидеон. Как всегда – Гидеон.

Я отогнала образы прочь. Надо собраться, направить все мысли и силы на решение насущных проблем. Вопрос жизни и смерти – стараться не замечать боль от того, что мне пришлось покинуть место, которое стало моим домом, где я мечтала навсегда остаться со своими сестрами-ведьмами. Меня выдернули оттуда из-за Гидеона. Невероятно горько это осознавать, ведь привычный порядок оказался нарушен, и меня, возможно, уже никогда не пустят обратно.

После пяти лет внетелесного существования скользкая от льда земля казалась мне странно твердой. Руки и ноги были тяжелыми, движения – неповоротливыми. Мимо пронеслась сова, и ночную тишину прорезал ее хриплый крик. Я расправила плечи и вскинула подбородок. Гидеон меня опережал. Наверняка он попытается отыскать Теган. Мой план был ясен. Гидеона необходимо остановить, и сделать это должна именно я. И уж сейчас-то – никакой жалости.

1

Метрейверс, февраль 2014-го

Коттедж «Ива», к моему удовольствию, казался прежним, ровно таким, как в день, когда я поселилась в нем шесть лет назад. Февральские ветра принесли с собой снег, в котором теперь тонула вся деревня. Метель окончилась, воздух был чистым, а небо – безоблачным. Белоснежная земля сверкала в лучах утреннего солнца. Еще у калитки, отмечающей границу сада, я заметила, что остролисты, которые я посадила, чтобы заткнуть дыры в изгороди, уже неплохо вымахали и теперь надежно защищают фасад дома своими колючками. Из-под слоя снега выглядывали знакомые кустарники и зимние растения. В стороне стояли ивы, изящные даже с по-зимнему обнаженными ветвями. На крыше виднелись влажно поблескивающие плитки шифера, где жар дымохода растопил снег. Вверх поднимался дымок… Сердце сжалось. Я так легко могла представить уютнейшую кухонную печь, потертую старую мебель, ряды банок и бутылочек на дубовом комоде, низкое окошко над раковиной, что выходило на огородик за домом.

Однако я помнила дом таким, каким он был при мне. Когда коттедж «Ива» был моим. Теперь он принадлежит Теган. Интересно, поменяла ли она что-нибудь? Увижу ли я, что все расставлено по-другому, кругом новая мебель, а может, и иная атмосфера? Конечно, Теган имеет полное право поступать с собственным жилищем как угодно. Я отдала его полностью и без всяких условий, чтобы она обрела собственный угол, которого была лишена в неприкаянном детстве. Да и как она меня примет? Я не раз мечтала об этом мгновении, но сейчас вдруг поняла, что не спешу открыть калитку и, пройдя по узкой дорожке, постучать в дверь. За последние пять лет я несколько раз навещала Теган во снах. Я пыталась утешить и приободрить ее. А также – предупредить. И я была довольна, что Теган меня услышала. Я верила, что наши мимолетные встречи помогли ей обрести спокойствие. А вот вновь предстать перед ней во плоти, на земле, словно воскреснув из мертвых… ну, это совершенно другое дело. Теган будет поражена. Возможно – напугана. Разозлится ли она, что я ее оставила? Простила ли она меня? Поймет ли причину, почему я вернулась в ее жизнь незваной гостьей?

Мое внимание привлек звук. Приглушенный снегом и ритмичный, словно в огороде кто-то работает. Вернее, подметает. Теган. Я распахнула калитку и обошла дом, оживившись – как хорошо, что наше воссоединение произойдет под светло-голубым небом, в лучах яркого солнца. У моего плеча летел сопровождающий – черный дрозд, который своей песней оповещал всех о моем прибытии. Шорохи стихли. Вот же она – Теган. Она стояла, опершись на самодельную метлу, и пыталась увидеть, кто же ее позвал. Я замерла в снегу. Коттедж «Ива», может, слегка и изменился, а вот Теган буквально преобразилась. Тонкая нескладная девчонка, которую я оставила, выросла в сильную и красивую девушку. Она тепло оделась – шерстяная шапка и перчатки, дутое пальто. Резиновые сапоги казались на размер больше нужного, и ноги по-прежнему были худыми, но сама Теган уже обрела взрослые, женские формы. Я вглядывалась в ее лицо, стараясь понять выражение, желая увидеть, какое же впечатление на нее произведет мое появление. Теган ахнула. Следующее мгновение показалось мне вечностью. Сердце рухнуло вниз, и я могла только представить, в каком смятении находится ее собственное. Поверит ли Теган глазам? Не уверена, что я поверила бы своим на ее месте. И я заставила себя произнести хоть что-то, разорвать это напряжение.

– Тебе стоит закончить работу, – кивнула я на заснеженные плоские камни дорожки у ее ног. – Вечером все замерзнет. Старая женщина поскользнется и что-нибудь себе сломает.