Ребенок — это аргумент. Значимый, железобетонный.

— Артур, лучше уходи, — повторила Кира. Еще немного, и эта фраза превратится в мантру в ее устах.

Опустил глаза и поплелся к двери. Глеб выиграл. Как бы она ко мне не относилась, но ребенок для нее, как для матери, важнее. Даже, если, она отца этого ребенка совсем не любит, Кира не пойдет со мной.

В этот момент я осознал простую истину. Кира с ребенком — это, как одно целое. И разлучать их нельзя. Даже, если она уйдет ко мне, без Никиты она никогда не будет по-настоящему счастливой.

Глава 50

Прошел месяц.

Моя жизнь стала похожа на день сурка. Работа, дом, работа. Разбавленная выходными с Никитой и пустыми часами одиночества, когда хочется выть на луну.

После того вечера, когда Глеб увидел нас с Артуром, мы с мужем не разговаривали ни разу. Глеб просто уехал, ничего мне не сказав. И уже месяц от него нет вестей. Я много раз пыталась звонить и писать. Мои сообщения доходят до адреса, но их никто не читает. Он, будто, исключил меня из своей жизни.

На часах маленькая стрелка приближается к шестерке, а минутная — к двенадцати. Конец рабочего дня, пятница. Наверное, это редкий случай, ведь на этот вечер у меня не запланировано ни одной встречи. Слышу, как засуетилась секретарь за дверью, потом раздался стук.

— Войдите, — отзываюсь громко.

Она заглядывает в кабинет, просунув только голову.

— Кира Андреевна, я могу идти? — спрашивает.

Как порядочный помощник, она всегда спрашивает, не нужна ли мне будет ее помощь вечером. Правильно делает.

— Да, до понедельника, — отпускаю ее.

— До понедельника, — говорит облегченно, улыбается. — Хороших выходных!

Киваю ей, натянуто улыбаюсь. Хоть у кого в этом офисе радужное настроение.

Артура я не видела уже месяц. Он часто звонил мне, но я каждый раз сбрасывала вызов или делала вид, что не услышала мелодию. Знаю, что такое поведение никак не решает проблемы. И о том, что нам нужно поговорить, тоже знаю. Но, как последняя трусиха, дрожу от ужаса, только представив себе, как поведет себя мужчина, узнав о том, что у него уже есть ребенок.

А сказать ведь об этом нужно. Да, можно и дальше водить его за нос. Но я так больше не хочу. Устала от вранья и молчанок, от этой недосказанности бесконечной. И, если Артур, узнав, поведет себя как-то неадекватно, то я хоть буду понимать, что нам с ним не по пути.

Днем мне снова звонила свекровь и приглашала в гости. За прошедший месяц она приглашает меня уже шестой раз. И это при том, что Глеба нет в городе, и она об этом знает. Я в очередной раз вежливо отказалась. Потому что просто не готова посмотреть ей в глаза, когда она спросит меня о Глебе.

Выключаю ноутбук и, встав из-за стола, подхожу к панорамному окну. За стеклом бурлит вечерний городской пейзаж, разбавленный каплями дождя и гудками автомобилей. Тут, в кабинете, намного уютнее. Несмотря на деловую обстановку.

Таков уж мой мир, который я сама для себя выстраивала годами. И я не променяю его ни на что на свете. Пусть сколько угодно, и кто угодно, говорит, какой невероятной и насыщенной может быть жизнь женщины, которая не работает, занимается ребенком и домашним уютом. Мой рай не там, не в домашнем кресле, и даже не в кресле косметолога. А здесь, в этом кабинете.

Дверь внезапно открылась, я резко повернулась. В дверном проеме стоит Артур. Он на мгновение замер, будто ожидая, что стану прогонять его. Потом отмирает и проходит в кабинет.

В груди сладко екнуло, и сердце ускорило бег. Я уже месяц избегаю встреч с ним и одновременно мечтаю все ему сказать. А потом представляю его реакцию, и меня накрывает волной страха. У меня нет иллюзий, вряд ли он обрадуется новости. Но дальше мы не пойдем, пока он не узнает всей правды.

Я снова отворачиваюсь к окну, обнимаю себя за плечи. Внезапно стало холодно, будто осенняя сырость каким-то странным образом пробралась в офис с регулируемым микроклиматом.

Каждый шаг мужчины в мою сторону ощущается покалыванием на коже. Я снова, так же, как всегда, реагирую на него. Мое тело не умеет врать. Оно хочет этого мужчину, несмотря ни на что. Но, кроме физического влечения, есть еще что-то. То, что невозможно сыграть, нельзя заставить испытывать.

— Нам нужно поговорить, — говорит Артур.

Он подошел совсем близко. Его голос раскатывается по телу, обволакивая и пленяя. С каждой нашей встречей, меня все сильнее влечет к нему. Но от этого не легче. Я сама все усложнила. И только мне разбираться теперь.

— Да, — отвечаю ему, не поворачиваясь.

Спиной я чувствую жар его тела. И не важно, что между нами расстояние и несколько слоев ткани. В памяти крупными буквами вбиты все воспоминания, связывающие нас.

— Почему ты не принимаешь приглашения родителей? — спрашивает Артур.

В отражении окна я вижу, как он смотрит на меня, как сдерживает себя, не разрешая себе даже прикоснуться. Вспоминаю, каким он был раньше, два года назад, как вел себя, забивая на мнение окружающих. Два года назад он бы не утруждал себя так, не пытался бы угодить. Он бы просто сгреб меня в охапку, отнес на ближайшую горизонтальную поверхность и занялся со мной сексом. Или трахнул бы прямо здесь, у окна.

Теперь он другой. Повзрослевший что ли. Понимает ответственность. Я почему-то уверена, что без моего разрешения он больше не позволит себе вольностей.

— Откуда ты знаешь о том, что она приглашала меня?

— Это я ее попросил.

Меня словно током прошибает. Он хотел меня видеть. Под любым поводом. Искал встречи. Потому, что на звонки я не отвечала.

— Зачем? — спрашиваю, глядя на него в отражении.

— Нам надо поговорить, — повторяет он, отвечая на мой взгляд, обжигая, как огнем.

Да, надо. Он прав. Но с чего начать? Я тут забыла тебе сказать, что у тебя есть сын. Но ты о нем не знаешь. Вернее, вы знакомы, но все же не так, как следовало бы. Хм, надеюсь в здании есть охрана на тот случай, если Артур захочет прибить меня после такого признания.

— Глеб уехал, — говорю обреченным голосом.

— Знаю, он в