– Кто такие? – расслышал я вопрос с улицы.

Уже не так стреляли, так что общаться можно, поэтому сразу ответил:

– Рядовой Чхве. Командир тыловой обороны. Шестьдесят седьмой пехотный полк, третий батальон, вторая рота лейтенанта Пака. Пока дорогу на окраине держим, тут тыловые позиции.

– Мы из первого батальона. Не стреляйте, мы подходим.

– Принято. Осторожно, в тех двух домах британцы сидели. Возможно, и сейчас там.

– Проверим.

Действительно проверили, покидали гранаты, зашли, и несколько очередей раздалось. Там были только раненые, которых добили. После этого офицеры ушли дальше к лейтенанту Паку, к нашим, а я, достав патроны из сидора, спешно набивал диски к пулемёту. Парни, под моим командованием, осматривали солдат противника внизу, добивая раненых. Я им приказал собрать оружие, боеприпасы и продовольствие. Документы солдат тоже. Вот и выполняли приказ, пока затишье. Только патроны рвались в горевших машинах, но это рядом, а стрельба шла по всему городу. Я набил диски к пулемёту. Зарядив его, три других в коробку убрал и как раз начал снаряжать магазин к автомату, патронов оставалось еще на три, но мне три сотни снизу принесли, да гранат ещё, живём, как поступил приказ отходить, прорываться из города. Оказалось, танки американские подошли от Инчхона, разгрузили наконец. А орудийная стрельба действительно шла, я думал, артиллерия, оказалось, танки.

– Парни, отберите себе по рюкзаку из трофеев. Набейте их припасами, патронами и гранатами. Уходим.

Те, оказалось, перевооружились на американские автоматы, подсумки подвесили, вот рюкзаки отобрали полные, велосипед у меня уцелел, чудо, я его уже нагрузил, спустил вниз, и, влившись в толпу отступающих солдат, мы стали пересекать Сеул с одной стороны на другую. Надеюсь, нас не отрежут. На улочках все затерялись, вот и оба милиционера пропали, но я приметил лейтенанта Пака, тот сам шёл, хотя и ранен, а вокруг него наши бойцы, с десяток, из роты, и я к ним присоединился. Меня встретили радостными возгласами. Прорваться удалось, уходя из города, бросив почти всю технику и тяжёлое вооружение, на своих двоих, оставив в стороне дороги, мы ушли к своим. Американцы встали в Сеуле, а когда стемнело, мы вышли к позициям наших войск, что спешно окапывались. Нас отправили в тыл на пополнение и комплектование. Я умылся в реке и уже в темноте при свете костра – развёл в ямке, накрывшись трофейной маскировочной накидкой, а то тут патрули ходят, приказ на затемнение, – чистил оружие. Сначала пулемёт привёл в порядок, а потом разбирался с автоматом. Мне он знаком, почистил, проверил, как велосипед, цепь смазал. Достал сухпай американский и поужинал. Нас покормили, полевые кухни были, но нашей роте остаток риса без рыбы достался. Для желудка пустое блюдо. И вот так к полуночи закончив все дела, – велосипед под боком, оружие тоже, вещмешок под головой, – спал, обняв своё имущество.

Ночь прошла благополучно, выспался, а через полчаса, когда я развёл костёр и попил чаю, другие на костре тоже воду грели, прибыл посыльный от комбата, принёс приказ явиться к нему. Вещи я оставил у своих, проследят, и добежал до палатки, где был наш майор, ну и ещё несколько офицеров, включая ротного.

– Рядовой? – повернулся тот ко мне, когда я доложился о прибытии. – Мне доложили, что вы отличный солдат и лично вчера за день уничтожили до роты противника, три американских бронетранспортёра. Вы умеете ими управлять? Стрелять из крупнокалиберного пулемёта?

– Так точно, товарищ майор. Я многое умею.

– Например?

– Вожу любую колёсную и гусеничную технику, управляю летательными аппаратами, вплоть до вертолётов. Боевые истребители и штурмовики водил, только опыта мало. Знаю морскую навигацию. Тут опыта ещё меньше.

– Почему раньше не сообщили, рядовой?

– Не спрашивали, товарищ майор. А сержант сказал, чтобы я вообще молчал, тише будет.

– Ясно. В планах вас было отправить в бронетанковую роту дивизии, она понесла потери, командиром машины с присвоением звания, сейчас сообщу в дивизию о ваших умениях, может быть, новое назначение дадут. Возвращайтесь пока в расположение.

– Есть.

Развернувшись, я побежал обратно. Там завтрак как раз раздавали, хорошо поел, только рис сдобрил тушёнкой из своих запасов, не только себе, но и парням вокруг. Кстати, долю продовольствия из трофеев я и лейтенанту Паку выделил как командиру. Мы только успели позавтракать, как рядом в облаке пыли остановился штабной легковой автомобиль повышенной проходимости. Это был наш советский ГАЗ-67. Его покинул молодой лейтенант, что сообщил нашему ротному: рядового Чхве, то есть меня, переводят в штаб дивизии. Тот меня забирал. В общем, пришлось сдать пулемёт лейтенанту Паку, сидор с патронами. Оставил при себе американский ранец, автомат и подсумки с флягой. Про деньги трофейные не забыл, в кармане форменной рубахи носил. Попрощавшись с парнями, я сел на лавку, и внедорожник, рванув с места, помчался к штабу дивизии. Тот находился в шести километрах, там в деревушке меня и высадили у домика, где стояло несколько штабных автомобилей, включая радийный, и провели к старшему полковнику, комдиву.

– Рядовой, вы умеете управлять вертолётами? – с ходу спросил тот.

– Так точно. Свободно.

– Откуда такие знания?

– Шесть лет жил в Советском Союзе при авиационной части, там был вертолёт. «Ми-один». Я один из первых, кто им овладел.

– Вы гражданин Советского Союза?

– Так точно.

– Почему покинули его?

– Год назад убил человека. К моей девушке трое приставали, ножи достали. Двое в больнице с переломами, один скончался. Это были дети высоких начальников, они так развлекались пьяные. Нападали на парочек, парней избивали, девушек насиловали. Меня начали искать, разбираться бы не стали, Казахстан, там свои порядки, убили бы в камере, поэтому я бежал в Корею.

– Какими ещё летательными аппаратами владеете? – вышел вперёд капитан, похоже особисты вышли на первую роль.

– Истребитель «ла-одиннадцать» и штурмовик «ил-десять». На довольно высоком уровне. На уровне советских специалистов.

– Почему не сообщили, когда вас призвали?

– Товарищ офицер в военном комиссариате сказал, что мы для него обезьяны, все на одно лицо и идём служить в пехоту. А чтобы я меньше говорил, отправил чистить нужник. Я предпочёл больше об этом не воспоминать.

– Ясно.

– Хорошо, что у нас есть свой лётчик, – сказал комдив. – Ночью американцы с этой машины хотели высадить диверсантов в нашем тылу. Но там оказался патруль, что расстрелял и десант, и лётчика. Вертолёт повреждён, но основные узлы не затронуты. Нужно проверить и, если тот в порядке, использовать на нужды дивизии.

– Сделаем, товарищ старший полковник.

После этого меня направили к месту посадки, где стояла машина, её никто не трогал. Саму машину охраняли, отвезли на том же «газике». Ещё издалека я рассмотрел, это был «Сикорский» первых серий. От вражеской авиации его спрятали, накрыв маскировкой-сетью. Эти модели ещё в сорок пятом начали выпускать, один пилот и три пассажира – вот тот максимум, что он мог поднять. Ну и груз небольшой. Мы остановились у вертолета, и к нам вышел сержант, охраняло вертолёт аж целое отделение, в стороне скрытая пулемётная позиция была. Сам вертолёт не вооружён. Как я узнал от сержанта, тела десанта, их было четверо, южно-корейцы в нашей форме, и лётчика-американца уже были закопаны, а сам вертолёт, к моему удивлению, отмыт от крови. Ну, отверстия в железе меня не особо удивили, заделаем. А вот стёкла были побиты, причём досталось всем, кроме лобового. Все боковые были выбиты. Так что при полете будут такие сквозняки гулять, что ого-го. Я закончил осмотр и доложился адъютанту комдива, что тут присутствовал: