– Хан, не понравилась охота? Ты хмурый, – сказала Лан.

– Это не охота была, а издевательство. Там егеря незаметно нам под выстрелы сайгаков выгоняли. Хорошо, на обратном пути отвёл душеньку, подстрелил зайца. Капитан всё завербовать пытался. Я ему прямо так в лоб и сказал: мне его игры не интересны. Одним словом, послал того с его попытками. Ладно, не будем вспоминать, мясо добыли, нам его надолго хватит, а пока займёмся играми. Идём обе ко мне, любовью займёмся.

До начала Корейской войны «Сакура» так и стояла в порту Владивостока. Разве что один раз снималась с якорной стоянки. Я запросил заправку, и мне указали топливный терминал, дав номер пирса. Подошёл, встал левым бортом, кинули шланги, и за полчаса баки полными стали. После этого вернулся на место. Платил советскими рублями, наличностью. По квитанциям я деньги получил в сберкассе. Выдали сразу. Довольно крупная сумма получилась.

Двадцать пятого, как рассвело, я закончил делать разминку и, выключив радио, переключил на рацию, слушая волны эфира. Там всё забито переговорами было. Рация мощная, до Кореи доставала. Война началась. Ничего не изменилось, хотя дату представители Советского Союза знали. Девчата прибежали с большими глазами. Тоже в динамиках новости услышали.

– Уходим, – сказал я им.

Поднявшись в рубку, я вызвал диспетчера порта и сказал:

– Судно «Сакура», сообщаю, что покидаю внешний рейд порта. Как поняли? Приём.

– Судно «Сакура», это управление порта. Прошу задержать на час выход. Как поняли? Приём.

– Я «Сакура», вас слышу. Причина задержки? Приём.

– Ожидайте служащего порта. Приём.

– Принято. Приём.

Пока было время, я искупался у борта, а вода холодная тут, хотя середина лета, в южных морях теплее. Потом в душ, и вот, одевшись, даже капитанскую фуражку надел, купил в магазинчике Манилы, встретил посланца от порта. Думал, капитан будет, но нет, совсем другой человек, но по взглядам, что тот на меня бросал, из одной службы, контрразведки. Я уже понял, капитан тот вряд ли какое отношение к пограничникам имеет, контрразведка это. Точно говорю.

– Я вас слушаю, – проводив гостя в кают-компанию, где нам налили чёрного цейлонского чаю, сказал я. Гость представился Сергеем Павловичем.

– Я предлагаю вам фрахт.

– В Корею?

– Северную. В порт Вонсан.

– У вас же тут границы с Кореей рядом. Сами перебросить можете. Я вам зачем? Нет, мне это не нравится. Я отказываюсь от фрахта. Чуечка свербит, что вы меня в неприятности втравить хотите.

Уговорить тот меня не смог, какие только ни предлагал суммы за фрахт. Я выпроводил его, сразу же поднял якоря и пошёл прочь. У меня чуечка не свербела, она орала благим матом, что тут всё тухло. Владивосток остался за кормой, а мы шли прямиком к Японии. Добрались нормально, в тот же порт Ниигата. Таможенники побывали и ушли, я ничего продавать не собирался, а груз на палубе, самолёт, это доставка в Манилу, их не касается, декларировать не нужно. А вот покупки совершать планировал. Судно я поставил на внутреннем рейде, не так и далеко от берега. Сначала я выспался, мы вечером в порт вошли, потом утром спустил шлюпку и отправился на сушу. Первым делом я отправился на авторынок, но продавцов-американцев тут больше не было. Однако аж четыре «Доджа» на продажу выставлено. В Японии сейчас бедность, денег, чтобы купить такие машины, нет, так что тут мало покупателей из японцев были, вот из других стран хватало. Я сам немало корейцев видел. Те имели встревоженные лица. Война началась, понятно, отчего тревожатся. Осмотрев все четыре машины, отвернулся. Убитые, некоторые имели заплаты от заделанных пулевых отверстий. Наверное, трофейные. Стал изучать, что ещё есть. А когда увидел ЕЁ, понял: это то, что нужно. Откуда взялась машина-амфибия на этом рынке, не знаю, но подобное тут было в одном экземпляре. А почему не продаётся, было понятно, владелец цену высоко поднял и категорически отказывался спускать её. Пожилой японец с военной выправкой умел стоять на своём.

Машина была американская, практически все узлы на ней от «Виллиса». Модель «Форд ГРА». Американцы к этой машине относятся не очень хорошо, не понравилась она им, но я такие машины видел у нашего осназа в войну, и те от неё в восторге были. На морях из-за высокой волны да, тем грозит затопление, но на реках вполне справляются со своими задачами. Вот я и буду спускать её на воду при тихой волне, при высокой и шлюпка есть. Машина весит всего полтонны, на вид не потасканная, пригодная, пробоин нет. Я осмотрел узлы и предложил хозяину испробовать, мы доехали до пляжа. Машина шла уверенно, по песку тоже, там спустились в воду и неторопливо поплыли. Волны мелкие, не мешали. Похоже, та и покрупнее вполне выдержит. Проверил, не подтекает, везде всё смазано, так что, вернувшись на берег, я отдал деньги, за такое чудо не жалко, и покатил к месту стоянки шлюпки. Столкнул последнюю на воду, взял на буксир, и моя амфибия, тарахтя мотором, полбака было, направилась к «Сакуре». Девчата с палубы с любопытством наблюдали за моим приобретением. Дальше машину на палубу поднял краном, а шлюпка пока у трапа покачивалась на волнах. Покупку совершил, нужно думать, что дальше делать будем. Думаю, дождаться, когда этот проклятый мной шторм пройдёт, я ни разу пока не прожил дальше его начала и окончания. Скрестим пальцы.

* * *

Очнулся я в тот момент, когда тело ещё летело, но в себя пришёл, когда оно врезалось в бруствер, его откинуло обратно, и то рухнуло на дно окопа. Вот это уже снова вырубило. Как я понял, я попал в новое тело, и похоже, это новое тело, как и сотни других тел, явно не моих, находилось под артобстрелом. Снова очнулся я ещё при идущем артобстреле, грохотало, и земля содрогалось, всё в пыли было. Понятно, меня опять на какую-то войну закинуло. Нужно понять, куда.

Последнюю восьмую реинкарнацию я прожил отлично. Всё как я любил, до старости в окружении внуков. Ми и Лан были со мной до конца, как и моя жена из прошлой жизни Май. Я всё же в Сайгоне выкрал её из-под руки жениха. Прожили мы замечательную жизнь в Аргентине. Стали самыми знаменитыми поисковиками сокровищ, самыми богатыми людьми мира. Я о кладах узнал больше, чем в прошлую жизнь, будучи Ваном. Мне кажется, тот, кто отправляет меня на перерождение, почему-то ненавидит эту страну, как только у меня всё хорошо и я в Аргентине, на, получи гранату в виде нового перерождения. И ведь сам отправляет в детские тела, и сам же этим недоволен. Да, я выживаю как могу, да, я ищу себе место в жизни. Нашёл и не хочу ничего менять. А меня снова и снова на реинкарнацию или перерождение. Сейчас же, похоже, этот неизвестный осознал, что отправлять меня в детские тела себе дороже и сунул в тело солдата. Пока память не проклюнулась, изучу, в кого я попал.

Сжался на дне окопа: похоже по нам два дивизиона бьют или реактивные установки залпового огня, батарея, из-за того столько разрывов. Осмотрев форму, я застонал от бессилия. Я северокорейский солдат. Рядовой. Рядом на бруствере воронка дымится, думаю, она и была причиной гибели этого солдата. Достав из кармана солдатскую книжицу, не успел её открыть, как меня скрутило от головной боли, и память Чхве Вае Хана открылась. Что ж, вот его история. Сирота, работал на шахтах, перед войной был призван, ему восемнадцать исполнилось, через три месяца началась Корейская война, это начало он пропустил. Как, впрочем, и их формирующаяся дивизия. Опять мне тело с именем Хан досталось, между прочим, самое распространённое имя, поэтому я не удивлён. Хан был пулемётчиком в обычной стрелковой роте, у него был ДПМ. Советский пехотный «дегтярёв». Вот он стоит весь пыльный на огневой позиции бруствера. Быстро привстав, я накрыл его шинелью от пыли. Что у меня ещё есть? На боку на длинном ремне коробка, в которой три диска для пулемёта, в ногах мой вещмешок, со скарбом. Еды нет, НЗ уже съели, северокорейские солдаты постоянно голодны были. Разве что две сотни патронов в вещмешке имелись, помимо запасных портянок, обмылка и серого затёртого полотенца. Бритвенных принадлежностей не было, Хан ещё не брился. На ремне, помимо фляги, пехотная лопатка в чехле, гранатный подсумок, где было две РПГ-43; почему противотанковые гранаты, не противопехотные, я знал. Хан танков боялся до жути. А против пехоты у него пулемёт есть. Ножа не было. В принципе, это всё, что тому выдали. Форма справная, каска на голове, несмотря на двадцать седьмое сентября, вчера войска ООН начали наступление, как раз наша дивизия и была на острие атаки. Мы под Инчхоном стояли, что захватил противник двенадцать дней назад и развернул остриё атаки на Сеул. А кроме нашей дивизии из двух полков, третий на второй линии, у того на пути ничего и никого не было.