Выбравшись, обсыхая под пока ещё ласковым тёплым солнцем, наблюдая, как в небе самолёты противника один за другим сшибли четырёх наших, стал изучать, что есть из трофеев. Глянем, что в ранце солдата. Вещи его выкинул, облегчая ранец, мне они без надобности, патроны и две гранаты оставил, но вот нашёл банку тушёнки и галеты, достал свою ложку и, вскрыв банку, навернул. Тут раздался шум торопливых шагов, и появился солдат из нашей роты, бегущий в мою сторону. Я как раз полбанки осилил и полпачки галет. Тот, подбежав, взял протянутые мной припасы, тоже есть хотелось, и быстро, сбиваясь, заговорил, при этом жадно поедая тушёнку:

– Всё, Хан, американцы прорвались у другого полка. Слышишь, как там бьют? Отступаем. Лейтенант Пак приказал тебе нагонять нас.

– Понял.

Он уже убежал, а я надел сырое нательное бельё, потом такую же сырую форму, сверху подсумки с американского солдата, фляжка его, моя пехотная лопатка, штык-нож от СВТ, гранатный подсумок, магазины к автомату. Своё я убрал в трофейный ранец. Сидор с патронами и гранатами за спину, на бок коробку с запасными дисками. На другой бок автомат, пулемёт на плечо, ранец на его ствол повесил. Ничего своего не оставил и, с трудом шагая, как же тяжело, направился к дороге. Видел колонну грузовиков, та удалялась в наш тыл, надеюсь, это раненых увозят. А вот наших уже нет, на изувеченной позиции артиллерийской батареи три пушки разбитые, уцелевшая исчезла, как и бронетранспортёр. Да и окопы, похоже, опустели. Хм, а раненых в низине нет, это приятная новость.

К дороге идти я передумал, там, где стоял второй полк, поднимались дымы от горевшей техники, и ещё гул стрельбы удалялся в тыл. Похоже, американцы продвинулись далеко в наш тыл, как бы не отрезали наш полк и меня в том числе. Чёрт, как же тяжело, а всё от жадности. Нет, надо транспорт искать, по бездорожью идти таким темпом тяжело. Тут я увидел, как несколько американских палубных штурмовиков атакуют что-то в той стороне, где дорога была. Похоже, моему полку сейчас достанется. Там и моя рота была. А до Сеула от наших позиций было едва ли десять километров. Значит, скоро американцы войдут в город. Задумавшись, я развернулся и пошёл обратно. Там у позиций нашего батальона ещё один бронетранспортёр стоял, что не горел. Может, тоже на ходу? Вернувшись, я обнаружил, что наши окопы осматривают несколько американских солдат, на возвышенность поднимается офицер с биноклем и пара солдат, что его охраняют, надо укрыться, а то обнаружит. Разве что я ещё посмотрел в сторону убитых нами американских солдат. Там бегали военные медики, а у подбитого бронетранспортёра стоял грузовик, кажется, с бронемашины снимали всё ценное. Понятно, не на ходу. Ничего, транспорт есть, нужно лишь угнать его. Как-то.

Укрывшись на берегу реки, тут кустарник неплохо помогал скрываться, я стал раздумывать на предмет добычи транспорта. Американцы к нашим позициям подошли не пешком, там два десятка бронетранспортёров стояло. Причём шесть имели вид не как у М39, видимо какая-то другая модель, незнакомая мне. Что-то похожее видел, но, видимо, мельком, раз вспомнить не могу. Лежа под кустом, я не забывал поглядывать в сторону возвышенности и увидел, как офицер исчез. Значит, начал спускаться обратно. Положив пулемёт и ранец с вещмешком, коробку с запасными дисками тоже, под кустом, при себе оставил только автомат с подсумками и, пригибаясь, я побежал к холму. Он меня прикрывал от американцев. А там на позициях стоял гул моторов и виднелась пыль. Поднявшись, увидел, что колонна техники отправилась в путь, а за ними колоннами пехота, американская, да ещё вроде британцы были. Хм, а техники у них не так и много, тридцать грузовиков, причём часть, видимо, захватили в порту Инчхона, а бронетранспортёров так и вовсе те самые два десятка. Жаль, но они ушли вдаль, трофеями не взять. А вот грузовик у подбитой машины ещё стоял, что они там делали? Сейчас узнаем.

По-пластунски я ползал отлично, и эти триста метров по изрытому воронками полю преодолел быстро. Кроме этих трёх солдат больше американцев тут нет, медики тоже пропали, только на дороге шли колонны, но до неё с полкилометра. Тела павших американцев были сложены рядами у дороги, видимо приготовили вывозить. Или хоронить где там будут. Солдаты нет-нет да осматривались, в этот момент я замирал, но они, осмотревшись, продолжили работать. Подкравшись, я встал и, держа автомат на изготовку, совершенно спокойно подошёл к ним.

– Руки вверх!

Ох, как те вздрогнули! Аж подскочили, где кто стоял или сидел. Я же тем же спокойным, успокаивающим голосом говорил, чтобы не провоцировать их:

– Снимаем подсумки и закидываем в кузов машины. Аккуратно, чтобы я всё видел. Если будете выполнять мои приказы, отпущу вас.

– Клянёшься? – спросил сержант. Судя по форме, те из техроты.

– Вот зачем ты спросил? Теперь придётся действительно вас в живых оставлять, – моё расстройство было не наигранным. – Ладно, клянусь, если всё выполните, что я сказал, отпущу вас.

Те сняли подсумки, у двоих кобуры с пистолетами были, у них ещё и автоматы, а у третьего винтовка М-1. Их точно трое было, я проверил грузовик и бронетранспортёр.

– Что с бронемашиной? – спросил я, не обнаружив видимых повреждений или пробоин. Так, следы от винтовочных пуль на броне.

– Редуктор полетел, – пояснил сержант. – Водитель молодой, газ пережал. Не выдержал металл. Да и машина не новая. Мы заменили, хотели попробовать на ходу.

– Баки полные?

– Заправим сейчас.

– Хорошо. Делайте. И канистры запасные не забудьте.

Я проверил, пулемёт стоит, полный боезапас, экипажа нет, они, как мотор заглох, выскочили, и их кто-то скосил из наших. Это техники мне рассказали. Дальше заправили машины, всё своё оружие да боеприпасы сгрузили в десантный отсек, я проткнул им шины у грузовика, пусть задержатся, сам сел в бронетранспортёр, тот уже тарахтел на холостом ходу, аккуратно включил скорость, и машина уверенно попёрла вперёд. Разогнавшись, аккуратно перевалил через окопы, М39 уверенно пёр по пересечённой местности, и так доехал до кустарника. Покинув прикрытие брони, я собрал свои вещи, разложил в десантном отсеке бронетранспортёра, снова заперся внутри. Кстати, бортовое оружие, крупнокалиберный пулемёт М-2, приведено к бою, в кузове грузовика ещё ящики с патронами были, тоже загрузили. Когда я с убитого солдата снимал ранец, автомат и подсумки, всё это делал на глазах почти всего батальона, то незаметно забрать бумажник было не просто, но я смог. Также забрал деньги у трёх солдат, что чинили бронетранспортёр. Вот я и посчитал, сколько там в сумме. Были только американские деньги, общим количеством сто семьдесят восемь долларов и шестнадцать центов. Не так и много, но я убрал их в свой сидор. И вот так по бездорожью, стараясь держать максимальную скорость, я и катил дальше. Километров пять по бездорожью проехал, преодолев разные речки. Две на пути встретилось. Этот гад не плавает, не больше метра глубина. Приходилось мелководье искать. Дважды меня обстреливали издалека, а в другой раз я, преодолев подъём, как только нос опустился, обнаружил в низине почти две сотни северокорейских солдат. Те замерли, и я замер. Хорошо, ротного рассмотрел, открыл люк, глуша двигатель, чтобы меня услышали, и заорал: