В общей суматохе он наметил с отрядом партизан блокировать особняк, где размещалась зондеркоманда «Роте капелле» и не позволить ей сбежать, захватить вместе со всеми документами. Но когда он через рацию коммунистов доложил свой план московскому начальству, ему строжайше запретили вообще что-либо предпринимать в данном направлении. Трепперу пришлось лишь издали наблюдать, как гестаповцы таскают в машины свои вещи, папки с бумагами, грузят радиооборудование, и как колонна автомобилей покидает город.

Число передатчиков, участвующих в операции «Медведь», постепенно сокращалось, и в итоге остался только один, «Кента». При отступлении немцев из Франции, Бельгии, Голландии производились повальные «чистки» тюрем с массовыми расстрелами заключенных. Под эту гребенку попало и большинство советских агентов, арестованных по делу «Красной капеллы». Вероятно, после покушения на Гитлера и запрета радиоигры Мюллер не считал нужным рисковать, спасая их. А для его персональной игры они уже были не нужны, становились лишними свидетелями.

Зондеркоманда «Роте капелле» двигалась на запад в хаосе отступления. Тащилась в потоках перемешавшихся воинских частей и тыловых учреждений, укрывалась от бомбежек, простаивала в пробках, пока с дороги растаскивали разбитые машины. Добралась до Эльзаса и была здесь расформирована. В общем, как и полагалось — приказ фюрера о прекращении операции был исполнен. Большинство сотрудников разослали по другим назначениям. Но рабочее ядрышко сохранилось — Паннвиц, Сукулов и еще несколько особо доверенных лиц. Эта группа направилась дальше, в горы Шварцвальда и, наконец, обосновалась в Брегенце на живописном берегу Боденского озера. Отсюда она продолжила передачи в Москву. Естественно, теперь не могло быть речи о получении ценных сведений от военного командования. Но оставался сам Мюллер. А он был одним из наиболее информированных лиц в рейхе. По мнению экспертов, он вообще являлся «одним из немногих людей в Германии, кто был информирован обо всех происходящих событиях».

Ситуация на Западном фронте была близка к полной катастрофе. Лучшие германские соединения сражались на востоке, отбивали русские атаки на Висле. А американцы и англичане захватили во Франции 250 тыс. пленных, перед ними образовалась огромная «дыра», и прикрыть ее было нечем. Кое-как приводили в порядок разбитые части, выдергивали тыловые и охранные подразделения. В Германии была объявлена «тотальная мобилизация», в фольксштурм призывали мальчишек от 15 до 18 лет и мужчин от 50 до 60 лет. Отменялись льготы и брони тем, кто имел их раньше. Чтобы пресечь дезертирство, Гитлер 10 сентября издал приказ — казнить не только беглецов, но и их семьи.

Но в сентябре случилось то, что немецкие генералы назвали «чудом». Наступавшие широким валом англо-американские армии, выйдя к границам Германии, вдруг застопорились и остановились. Главнокомандующий союзными силами генерал Эйзенхауэр объяснял это усталостью войск, растянувшимися коммуникациями от морских портов. Хотя фактически реализовался тот самый план, который разрабатывался заговорщиками из «генеральской оппозиции». США и Англия занимают Францию, Бельгию, Голландию, но в Германию не вступают, и она продолжает войну на востоке. Действительно, правящие круги Америки и Великобритании выполнили именно то, что им требовалось. Обозначили активное участие в войне, застолбили позиции в Западной Европе, а дальше можно было снова выждать. Не мешать германским схваткам против русских.

На роль «спасителя рейха» в это время стал выдвигаться Гиммлер. Подозрения о своей причастности к заговору ему удалось развеять. Для этого он все-таки выгородил некоторых оппозиционеров. Попитцу и Герделеру, прочившим в правители Германии его самого, сумел добиться отсрочки исполнения приговора. Прикрыл он и изменников из абвера, знавших о его попытках сговориться с противником. Для Канариса, Остера, Донаньи и нескольких их товарищей улики были объявлены недостаточными, и их упрятали в концлагерь. Жизнь за молчание. Они пребывали в уверенности, что Гиммлер спас их, — и всех их казнили позже. Без шума и без новых допросов, где они могли назвать нежелательные имена.

А Гитлер пришел к убеждению, что в вермахте сплошное предательство, и ему нетрудно было внушить — армейские структуры надо отдать под контроль СС. Вместо изменника Фромма Гиммлер был назначен на пост командующего Резервной армией. Это имело и практический смысл. Эсэсовцы помогали проводить мобилизацию, вылавливали дезертиров. Фольксштурм был подчинен Гиммлеру, и он гордо докладывал фюреру об успехах: 100 вновь сформированных батальонов было отправлено на Восточный фронт, 50 на Западный.

Военными подвигами рейхсфюрер СС грезил с детства, роль полководца захватила его. Но он предвидел и другое, грядущую борьбу за власть. Поэтому взялся всеми мерами наращивать «собственную» армию, подбирать под себя национальные формирования. Причем все прежние критерии «расовой чистоты» и «элитного генофонда» были забыты и отброшены. В новые части собирали отступивших с оккупантами французских, бельгийских, голландских коллаборационистов, украинских и белорусских полицаев. Появились эстонская, две латышских, боснийская, албанская, венгерская, французская, хорватская, две белигийскиех дивизии СС, казачий корпус СС, индийский легион, две украинских, белорусская, две русских дивизии — их возглавил Власов. В итоге силы СС разрослись до 38 дивизий, 4 бригад, 10 легионов и 35 отдельных частей, хотя боевая ценность многих из них оставалась весьма сомнительной.

Но попыток навести мосты с западными державами разгром заговора и последовавшее возвышение Гиммлера не остановили. Наоборот, рехсфюрер СС был уверен, что его новое положение становится козырем, делает его более желательным партнером для переговоров. Он и Шелленберг лишь затаились на время, когда центральные ведомства Германии захлестнула волна арестов и допросов. А едва кончился период «всевластия» Кальтенбруннера и Мюллера, и рейхсфюрер восстановил доверие Гитлера, он направил в Швейцарию и Швецию своего личного врача Керстена.

Шеллерберг предложил на этот раз действовать через бывшего президента Швейцарии и председателя Еврейского союза Жана-Мари Мюзи, а также доктора Штернбруха — члена исполнительного комитета союза раввинов США. Такие переговоры начались, но в конце лета служба радиоперехвата Мюллера записала радиограмму с донесением об этих встречах, в ней упоминались имена Керстена и Шелленберга. С подачи начальника гестапо Кальтенбруннер начал тайное расследование. Разрабатывался план похитить Керстена и доставить в Германию для допроса. Но Гиммлер узнал об этом и сумел оборвать концы. Своего врача, в отличие от Лангбена, он уничтожать не стал, но Шелленберг предупредил его, и Керстен скрылся.

А глава разведки СД продолжил операцию через других, «незасвеченных» эмиссаров. Начал готовить личную встречу Гиммлера и Мюзи. Рейхсфюрер отчаянно трусил, уклонялся. Но было уже ясно, что Германия обречена, и Шелленберг настоял на своем. В октябре Мюзи приехал в Германию. На первом этапе Шелленберг и его шеф поставили задачу создать на Западе благоприятный имидж Гиммлера. Обелить его и приукрасить в глазах иностранных обывателей и общественности. Для этого рейхсфюрер отдал приказ приостановить уничтожение евреев в концлагерях. С Мюзи договорились, что евреев начнут партиями вывозить в Швейцарию для последующей отправки в США.