—  Правда, лорд Фридрих? И что же вы готовы мне предложить? Дитрих Орманский — принц и почти король. Почему я должна его предать?

Тассилия изменилась за одно мгновение. Полные губы растянулись в улыбке хищницы, она обернулась к дяде и положила ладошку на лацкан его камзола.

Не знай девушку чуть лучше, клюнул бы на эту удочку и поверил, что Фавер лишь охотница за богатством и все её отказы — игра. Но я хорошо понимал — меня угораздило связаться с грамотной интриганкой, способной  превосходно сыграть много ролей.

“Идеальная королева, способная вести политические игры и управлять этим серпентарием, что зовется королевским дворцом”, — подумал я.

Такое чувство, что эта девушка росла при королевском дворе, не меньше. Здесь мы все этом учимся на раз-два.

Вот только дядя жил во дворце лет на двадцать дольше, чем мы, а значит, и опыта у него было с лихвой. Он мягким движением убрал её руку.

Меня передернуло. Другой мужчина прикоснулся к ней, внутри поднялась волна гнева и мне большого труда стоило её усмирить.

— Всему свое время, красавица. Совсем скоро вы все узнаете, — елейно пропел Фридрих и улыбнулся.

— Вот когда узнаю, тогда и нарушим нормы этикета. Пока меня больше интересует место подле трона короля Орманского и тепло его постели.

— Дитрих пока не король, — заметил Фридрих. Мне показалось или в его голосе звучало странное предвкушение?

— Так и я не тороплюсь. Грош цена женщине, что сдается мужчине без боя. Прошу прощения, лорд, я выйду подышать воздухом, раз его высочество задерживается.

Тассилия удивительно точно почувствовала грань — больше он ничего не скажет. В эту самую минуту, обнимая ворчащего хруля, я восхищался ей. Но восхищение сменилось вспышкой ярости, когда Фридрих схватил её за талию и притянул к себе, их губы замерли в миллиметре друг от друга. Я с трудом сдержал рвущийся из груди рык. Вот же! Если он поцелует её, я разнесу вдребезги эту стену и превращу гада в пепел! Но Тасси справилась сама и, залепив нахалу звонкую пощечину, вырвалась из рук.

Я поймал её в коридоре. Тонкое запястье идеально легко в руку. Щеки племянницы ректора пылали, в глазах раскаленными углями тлел гнев.

— Ты в порядке? Я все слышал, прости, что не вмешался, — шепнул девушке, боясь, что наш разговор могут услышать за дверью.

— Твой дядя редкий... — она употребила такое ругательство, что я удивленно хмыкнул. Но девушка почти мгновенно взяла себя в руки  и добавила. — Хорошо, что не вмешался. Тебе не показались его обещания странными?

— Показались. Думаешь, он связан с покушением на короля?

Мне не хотелось об этом думать, но отец прав, война за власть — жестокая вещь. На ней не бывает родственников, возлюбленных и друзей. Жажда власти сводит людей с ума, открывая самые черные, отвратительные уголки их душ.

— Потом будешь свои шары подкатывать, в гостиной происходит кое-что интересное. Вам надо послушать. Быстро! — хруль выглянул из укрытия и оскалился.

— Что он говорит? — спросила Тасси.

— Говорит, нужно вернуться и подслушать.

Мы стояли в потайной комнате тесно прижавшись друг к другу. Я вдыхал пряный аромат волос Тассилии, но вот из гостиной не слышал ни слова.

        — Полог сними, умный ты наш! Вот моя сладкая бы сразу догадалась! — съязвил хруль.

Ах, его сладкая-то конечно! Она подобные заклинания на раз ломает! К сожалению, я чудесными способностями Эвики не обладаю, зато тоже не слабый маг и приглушить полог способен, даже если это магия Фридриха. Тассилия совершенно ничего не понимала, но при этом хранила молчание, пока я осторожно расправлялся с заклинанием.

— ...думаете, она действительно мастер ядов? — с сомнением спросил хриплый голос, который я узнал без труда —  личный телохранитель дяди. Пытаясь рассмотреть, что происходит в комнате, приблизился к решетке и наступил на лапу хрулю, тот тихо зашипел, но нас не выдал.

 Судя по пыли на одежде телохранителя, массивный мужчина со шрамом в половину лица только что вышел из потайного хода за роялем. Им пользовались чрезвычайно редко, многие даже не знали о его существовании, но не члены королевской семьи, разумеется. Мне пришлось выучить на зубок все секретные переходы и комнаты замка лет в семь. Признаться честно, это было единственным, что я зубрил с удовольствием.

Меж тем разговор продолжался.

— У меня есть все основания полагать, что мальчишка просто притащил сюда постельную игрушку из академии. И если она все же подойдет ко мне, передумав насчет Дитриха, то мы только в этом убедимся. Если нет — просто убери её с дороги. Никакие мастера нам не нужны. Но мне даже интересно, чем же она запала ему в душу? Что такого умеют пустынные развратницы? — размышлял вслух мой дядя, и уже за это мне хотелось ему хорошенько врезать.

— Вы хотите её себе?

— Пусть будет для коллекции. И она вполне может знать что-нибудь полезное о Дитрихе. Когда сяду на трон, нужно будет очернить его перед народом, достать все грязное белье. В этом его постельная грелка может помочь.

Льдом вдоль позвоночника. Нет, этого не может быть! Дядя?! Неужели моя догадка верна? Это по его приказу похитили Эвику, это он покушается на трон Орманского королевства? Невозможно. Я отказываюсь верить в такое вероломство человека, которым восхищался: его свободой и независимостью от власти. Какая жестокая ошибка. Оказывается, ради власти он готов убить брата.

Внутри ещё теплился огонек надежды, что всё ошибка, но даже он угасал.

 — Ди, у тебя проблемы! — прошептала Тасси, возвращая меня в реальность.

— Да, похоже на то.

— Нам повезло, что мы подслушали этот разговор. Спасибо, малыш, — она почесала хруля между ушами, он состроил умильную морду и отвесил такой комплимент её рукам, что у меня заалели уши.

— Тасси, убери от него руки. Он получает от этого какое-то извращенное удовольствие.

Девушка ущипнула хруля за ухо и успела отдернуть руку за секунду до легкого предупреждающего укуса.

— Ди, что ты будешь делать?

— Сначала пойду на ужин вместе с тобой. Остальное обсудим после. Нам нужны неопровержимые доказательства его вины, желательно, к завтрашнему обеду.

— Почему к обеду? — не поняла Тасси.

— Потом объясню. Надо спешить. Не хочу, чтобы мама столкнулась с нами на выходе из этого укрытия.

Я с трудом дождался конца ужина и смог вздохнуть свободно только когда дядя откланялся. Идеальное мясо с розмарином лежало в желудке горстью алого песка. Меня мутило от мысли, что пришлось есть за одним столом с предателем. Успокаивала лишь то, что как только мы найдем доказательства его вины и Эвику, голова Фридриха Орманского окажется на плахе. Тогда я смогу есть спокойно и, может быть, даже спать.

Стоило нам остаться наедине, Тассилия коснулась моего плеча и шепнула тем же обезоруживающим тоном, каким говорила с Фридрихом: