– Так что там со взрывчаткой? – поторопил его Ручкин.

– В общем, есть человек – профессор, который не без помощи наших парней оборудовал в гараже на одной дачке неподалеку от Питера лабораторию и химичит себе понемножку на пользу себе и делу, – сказал Борода. – Но я тебе его имя назвать не могу. И адрес тоже. Да и ему не нужно знать, что ты из органов.

– И как мне в таком случае с этим человеком побеседовать? – хмыкнул Ручкин. – Допустим, я могу ему не говорить, кто я такой, если он сам документы не спросит, конечно.

– Не спросит, – махнул рукой Борода. – Дедок старенький. И в голове у него полная каша. Не станет он интересоваться твоей личностью.

– И какой-то маразматик изготавливает взрывчатку? – ужаснулся Ручкин. – У себя в гараже? На даче? Да он ведь не только всю дачу на воздух поднять может, но и соседей. Да что там! Весь поселок!

– Да нет, – усмехнулся Борода. – Что касается его химии, то голова у старика хорошо соображает. А рассеянным он и в молодости был. И в старости не лучше, не хуже. Что касается его драгоценной науки, то тут он гений. Ну и конечно, как все гении, со странностями. Весь в своих мыслях. Так что ничего из окружающего мира, что к его науке непосредственного отношения не имеет, он не замечает. На твои вопросы он ответит, но сам к тебе интереса проявлять не станет.

– Ну, хорошо, а как этот дедок со мной встретится, раз он такой рассеянный? – спросил Ручкин. – Он ведь может и не доехать до места встречи.

– Ни, ни, – взмахнул руками Борода. – И даже думать нечего его от колб и реторт оторвать. Он свою лабораторию только по настоянию жены и дочери и покидает, чтобы поесть и поспать несколько часиков. И то жалеет, что они его от работы отрывают. Говорю же, старик совсем странный. Про него легенды ходят. Говорят, что у него столько государственных наград, что они у него в комоде не умещаются.

– И как же мне тогда с ним увидеться? – растерялся Ручкин. – Если ты адрес мне его дать не можешь, а старик из своей лаборатории никуда ни на шаг?

– К нему я тебя сам отвезу, – сказал Борода. – Только ты не обижайся, но глаза я тебе завяжу и о машине, на какой мы поедем, не скажу, чтобы вы там у себя в ментуре чего-нибудь с ней не намудрили. И поедем мы с тобой вдвоем. Только ты и я.

Ручкин подумал и согласился, решив, что разработку ученого, изготавливающего в кустарных условиях взрывчатку, он отложит на будущее. В конце концов, в Ленинградской области проживает на дачах не так уж много престарелых ученых-химиков с кучей государственных наград. Можно будет потом подключить своих людей и при необходимости найти деда и без Бороды.

– Так что, согласен? – спросил у него Борода.

Ручкин молча кивнул.

– Тогда садись, – сказал Борода, показывая на неприметную синюю «пятерку» с тонированными стеклами. – А вот тебе платок. Сам глаза завяжи.

Следователь тяжело вздохнул, но, забравшись в машину, честно завязал глаза. Ручкин придерживался одного простого правила, которому его научила жизнь: если уж дал слово, нужно его держать. Поэтому сейчас, скрипнув зубами, он закрыл глаза и намотал на голову мягкую ткань. Ехали они подозрительно долго. Ручкин даже запутался, считая повороты и перекрестки. И очень скоро его осенила поистине блестящая догадка. Борода нарочно крутил сначала по городу, а потом по пригороду, чтобы Ручкину было сложней вычислить, куда и в каком направлении они двигаются. Наконец машина остановилась, и Борода, заботливо придерживая следователя под руку, вывел его из машины.

– Повязку снимать погоди, – шепнул он. – Еще не пришли.

– Неудобно же, – сказал Ручкин. – Соседи увидят.

– Не увидят, – хмыкнул Борода. – Не бойся. Нет тут никого.

Ручкин отметил себе это замечание Бороды. И, запомнив на будущее, что дом ученого или по крайней мере его лаборатория находится где-то на отшибе, послушно последовал за своим проводником, бережно ведущим следователя за руку словно ребенка. Сгорая от стыда, Ручкин сделал таким образом несколько шагов, споткнулся то ли о камень, то ли о железяку, торчащую из земли, и внезапно почувствовал, что воздух вокруг него изменился. Теперь пахло какими-то химикатами, кислотой и еще чем-то едким, от чего у следователя защекотало в носу и захотелось чихнуть.

– Вот мы и пришли, – сообщил ему Борода. – Снимай повязку.

Поспешно стащив с глаз темный платок, Ручкин огляделся. Он был в самом удивительном помещении, в котором ему когда-либо приходилось бывать. Повсюду, насколько хватал глаз, стояли белые пластиковые столы, уставленные стеклянными сосудами – в них булькала разноцветная жидкость, лежали порошки и какие-то светящиеся субстанции, напоминающие жидкий металл, похожий на тот, из которого режиссеры-постановщики так любят сооружать своих киборгов. Некоторые были шариками, некоторые вольготно растеклись лужицами, а некоторые сбились в тесные компании крохотных шариков наподобие ртути, однако, в отличие от ртути, они сливаться в единое целое не торопились.

Вдоль столов суетился сам владелец всего этого великолепия – маленький старичок с седой бородкой и неровно подстриженными седыми волосами. Одет старичок был в белый халат и не обращал ровно никакого внимания на своих гостей. Он бормотал что-то себе под нос и казался совершенно удовлетворенным беседой с самим собой. Борода молчал, не окликая хозяина. Поэтому Ручкин тоже не решился нарушать едва слышное бормотание старичка. Старичок заметил гостей только после того, как за какой-то надобностью двинулся в их сторону и буквально наткнулся на них.

– О! – изумленно выдохнул он. – Вы тут откуда?

– Вот приехали, как договаривались с вами, профессор, – ответил Борода, не называя ученого по имени.

– А мы с вами договаривались? – недоуменно прищурился старичок. – Что-то не помню.

Ручкин уже было занервничал, что сейчас их попросят выйти вон, но профессор внезапно добавил:

– Впрочем, прошу меня извинить за забывчивость, память что-то стала подводить. Иногда даже не помню, обедал ли я сегодня. Хотя, если подумать, так это у меня с юности, и возраст тут решительно ни при чем. Хорошо еще, жена с дочкой следят, чтобы я не забывал о себе.

И старичок захихикал и двинулся прочь от гостей, перебирая что-то на столах.

– Так что у вас ко мне за дело? – спросил он наконец. – Вы уж еще раз извините, но что-то я его решительно запамятовал.

– Помните, к вам около полугода назад приходил один человек. Думаю, что он назвался вам Снайпером, – издалека начал Борода.

– Снайпер? – задумался ученый. – Не знаю… Вроде бы на слуху что-то вертится. Но что?

– Это ведь вы продали взрывчатку Снайперу? – напрямик спросил у ученого Борода.

– А почему вы интересуетесь? – удивился ученый. – Ко мне приходят, вы знаете, много людей. И всем я стараюсь помочь. Именно на этом основании мне и создали идеальные условия для моих изысканий. И потом, вы извините еще раз, но я не помню человека, которого вы называете Снайпером. Мало ли приходит ко мне народу.