Таким образом, с 58 г. до н. э. Цезарь посвящал немало времени и сил дипломатии, рассчитывая завоевать доверие племенных вождей. Прежних союзников поощряли, с побежденными врагами обращались милостиво, чтобы превратить их в новых союзников. Таков был стандартный римский метод, свойственный, кстати сказать, самым успешным империям в истории. Цезарю немало помогало то обстоятельство, что он обладал гражданской и военной властью; это означало, что в каждой кампании стратегия формировалась с учетом текущей политической ситуации. Пожалуй, подобного сложнее добиться в современном мире, где ситуации зачастую более комплексные, а авторитетов минимум несколько. На момент написания статьи Соединенные Штаты и их союзники участвовали в конфликтах в Ираке и Афганистане, где вооруженные силы сами по себе не способны победить без обеспечения стабильного политического урегулирования. Тем не менее не стоит забывать, что Цезарь не пытался создать жизнеспособную демократию, а затем уйти из региона. Он покорял навсегда и бывал весьма жесток. Римлянам не приходилось задумываться о мировом общественном мнении[377].

Однако некоторые факторы не меняются и по прошествии тысячелетий. На каждого племенного вождя, выигравшего от прихода Цезаря, находились те, кто понес урон. Местная политика представляла собой яростную конкуренцию между племенами, как и в Римской республике. Если вождь видел, что ему предпочитают его соперников, у него имелось мало личных стимулов поддерживать Рим. Один из вариантов сопротивления заключался в призыве о помощи к «внешним силам» – например, к германцам, – но это было чревато утратой самостоятельности. Кроме того, вождь мог напасть и победить своего соперника. В идеале это можно было сделать быстро и решительно, чтобы Цезарю пришлось признать свершившийся факт; но в целом наместник следил за порядком и сурово карал подобного рода нападения[378]. Веди он себя иначе, и самих римлян рано или поздно изгнали бы из Галлии. Слишком упрощенно представлять себе про– или антиримские фракции в каждом племени и не менее ошибочно рассуждать о наличии про– и антизападных групп в современных конфликтах.

Люди наподобие Коммия и Дивициака лелеяли собственные планы и амбиции. Такие вожди полагали, что используют Цезаря в той же степени, в какой он использовал их, и расширяли свою власть благодаря римский поддержке. Брат Дивициака Думнорикс искал помощи среди других племен, чтобы стать верховным вождем эдуев. Видя, что его брат обретает все большее влияние, Думнорикс втайне начал злоумышлять против римлян. Позже, вероятно после смерти Дивициака, Думнорикс принялся распускать слухи, что Цезарь намеревался именно его сделать царем эдуев. Впоследствии он был убит по приказу Цезаря, когда попытался улизнуть от участия в первой экспедиции в Британию.

Лояльности, как известно, переменчивы. Личный интерес более всего определял, какие вожди поддерживают Рим или сопротивляются Цезарю. И этот интерес также был подвержен колебаниям. Зимой 53–52 гг. многие галльские вожди сочли, что присутствие римлян сковывает их свободу действий. Вспыхнуло крупное восстание, в ходе которого к вождям, впавшим в немилость Цезаря и постоянно ему сопротивлявшимся, присоединились и те, кто пользовался покровительством Рима. Верцингеторикс, лидер этого восстания, был любимцем Цезаря, хотя в «Записках» об этом не упоминается[379]. И куда подозрительнее выглядело отступничество Коммия.

Цезарь был близок к поражению в 52 году до н. э. и потерпел серьезную неудачу, тщетно осаждая Герговию. Но он не сдавался и, одержав малозначимую победу, перехватил инициативу и запер Верцингеторикса в Алесии. После кровопролитного штурма Верцингеторикс был вынужден просить пощады. Впрочем, на этом война не закончилась. Более года Цезарь и его легаты последовательно проводили карательные операции против племен, которые все еще оказывали сопротивление. На вождей вроде Коммия охотились особо, хотя лично ему удалось бежать в Британию. Когда был взят город Укселлодун, Цезарь приказал отрубить руки всем, кого взяли в плен.

Тем не менее, как всегда, наряду с репрессиями и угрозой силы использовалась дипломатия. Как выразился один из легатов, «…единственной целью было сохранять дружественные отношения с общинами, ни в одной из них не возбуждать излишних надежд на восстание и не подавать повода к нему… Поэтому он обращался к общинам в лестных выражениях, их князей осыпал наградами, не налагал никаких тяжелых повинностей и вообще старался смягчить для истощенной столькими несчастливыми сражениями Галлии условия подчинения римской власти»[380]. Задача была выполнена за два с небольшим года. Как обычно, дипломатия основывалась на личных контактах. И в 49 г. до н. э. Цезарь увел почти всю свою армию сражаться в гражданской войне. Галлия не восстала, когда римские войска покинули провинцию и Цезарь оказался занят в другом месте.

За этот успех пришлось заплатить позднее. Цезарь неправильно оценил ситуацию зимой 53–52 гг. до н. э. и был застигнут восстанием врасплох. Хотя в итоге он снова победил, потребовалось много времени и сил, чтобы восстановить мир. По Риму бродили слухи о серьезных поражениях в Галлии, побуждавшие оппонентов Цезаря верить в его уязвимость. И сроки подготовки к возвращению в Рим пришлось сократить. Проведи Цезарь год или более в Цизальпийской Галлии, ближе к Италии, с ним легче было бы связываться влиятельным людям, а это, возможно, позволило бы избежать гражданской войны. Впрочем, тут многое зависело и от Помпея. Именно его переход на сторону врагов Цезаря обеспечил тех воинским контингентом для начала войны[381].

Ни одна из гражданских войн не состоялась бы без готовности римских солдат убивать друг друга. К I в. до н. э. римская армия уже представляла собой профессиональную военную силу, пополняемую в основном из бедных слоев общества. Таким новобранцам армия сулила постоянный, пусть и не особенно щедрый заработок, сытость и одежду. В отличие от прежней армии, набиравшейся из собственников, эти людей не имели источников доходов после увольнения из армейских рядов. Сенат обычно избегал рассматривать подобные вопросы, и, как правило, только невероятными усилиями командир мог добиться участков в сельской местности для отставников-ветеранов. Это укрепляло связь между полководцем и солдатами, и такая связь зачастую оказывалась крепче уз между легионерами и государством. Защита участков ветеранов стала одним из главных мотивов, побудивших Помпея к союзу с Крассом и Цезарем. Последний же внес необходимые изменения в законодательство в 59 г.[382]