Цезарь тщательно излагал собственные мысли и фиксировал достижения в своих знаменитых «Записках», которые, по-видимому, публиковались отдельными книгами в зимние месяцы после похода[373]. Текст изображал полководца, всегда помышляющего и действующего на благо республики. Но там не упоминалось о более личных факторах, которые сказывались на войне; вместо этого перед читателем представала вереница славных – и логически обоснованных – побед. Племена галлов рисовались как неспокойные, склонные к бунтарству, но по сути статичные. Зато германские племена Цезарь описывал как полукочевых скотоводов, постоянно глядящих на запад, на плодородные земли Галлии. Подобные описания пробуждали воспоминания и давние страхи перед кимврами и другими племенами, что угрожали самой Италии в конце II в. до н. э. Рейн изображался природной разделительной линией между галлами и германцами, хотя из собственного рассказа Цезаря следует, что все обстояло несколько сложнее. В любом случае, он обрел четкую границу территорий, подлежавших оккупации, и очевидный повод для истребления любого германского племени, отважившегося прийти в Галлию. Вылазки за Рейн были краткими и не предусматривали постоянной оккупации. Они лишь показывали, что римляне могут переправиться через реку, если сочтут нужным. А переправа по наведенным мостам – что намного превосходило возможности местных племен – дополнительно подчеркивала подавляющее превосходство Рима[374].

В 56 г. до н. э. война носила локальный характер, и в значительной степени ее вели подчиненные Цезаря, командовавшие отдельными подразделениями армии. Отчасти это было вызвано тем, что основные очевидные цели и противники уже пали, а отчасти – политическими трудностями, которые задержали Цезаря в Цизальпийской Галлии, как можно ближе к Италии. Напряженность в отношениях между Помпеем и Крассом едва не разрушила их союз. Оба приезжали к Цезарю в его провинцию, на так называемую встречу в Луке. В итоге удалось достичь нового соглашения, одним из следствий которого стало продление полномочий Цезаря еще на пять лет.

Это расширило для Цезаря горизонты планирования. Вполне вероятно, что он уже тогда обдумывал экспедицию в Британию. В 56 г. до н. э. он победил венетов, племя, обладавшее флотом и способное помешать этой экспедиции. В 55 г. до н. э. пришлось снова сражаться с мигрирующими германскими племенами, так что лишь малочисленный римский отряд пересек Канал в самом конце года. Поход закончился катастрофой, поскольку большая часть флота была потеряна во время шторма. Цезарь вернулся на следующий год, с крупными силами. Он одержал малую победу, но в очередной раз недооценил коварство Английского канала и чуть было не оказался отрезанным на острове. В военном отношении экспедиция в Британию не оправдала связанных с нею рисков. Зато политически она принесла ошеломляющий успех, сенат проголосовал за награждение Цезаря двадцатью днями общественных молебствий – никто не удостаивался такого прежде[375].

Кампании Цезаря были агрессивными и оппортунистическими. Тем не менее они ровным счетом ничем не отличались от других римских завоевательных походов. Разве что Цезарь, в отличие от большинства полководцев, имел в распоряжении многочисленное войско и дольше прочих оставался в должности. По римским меркам, его войны были справедливыми. Единственным, кто подверг нападкам кампанию в Галлии, был Катон Младший в 55 г. до н. э. – после того, как Цезарь рассеял мигрирующие германские племена. Озабоченность Катона вызвала не сама бойня, а то обстоятельство, что она произошла во время перемирия и потому нарушила хваленую верность Рима слову (fides). И накануне гражданской войны оппоненты Цезаря продолжали попрекать его «резней 59 г.», усматривая в ней проявление его истинных амбиций. Кажется, иных упреков за деятельность в Галлии они ему предъявить не могли[376].

Цезарь выиграл почти все сражения, которые затевал, и не потерпел неудачи ни в одной кампании. Тем не менее с самого начала своего пребывания в Галлии он понял, что успеха на поле боя недостаточно. Рим заключал союзы со многими племенами, особенно с теми, что обитали на границе Трансальпийской Галлии. Защита этих союзников являлась основным поводом для первоначального вмешательства Цезаря и большинства последующих кампаний. Чем дальше он проникал в Галлию, тем больше становилось у Рима новых союзников. И Цезарь всегда был значительно более жестоким к врагам из-за пределов Галлии, чем к уже осевшим на галльских землях племенам. Ариовиста, гельветов и мигрирующие германские племена разгромили наголову и беспощадно рассеяли. А вот с галльскими племенами, которые воевали против него, он обходился куда мягче. Союзные племена поставляли ему войска и пользовались плодами его побед. Эдуи, давнишний римский союзник, извлекли много выгод и расширили свое влияние, когда стало ясно, что их союзники тоже не обойдены римскими милостями.

Отдельные вожди и предводители от дружбы Цезаря выигрывали более прочих. Каждый год он созывал вождей племен на совет (часто не один раз). Он также встречался и советовался с ними по отдельности. Некоторые из них служили в его армии длительное время. Коммий из племени атребатов сыграл значимую роль в ходе экспедиции в Британию и был вознагражден за эту и другие услуги, став царем своего народа и владыкой менапиев. Дивициак из эдуев показал себя верным союзником и заручился сторонниками из других племен, поскольку было известно, что Цезарь часто ему покровительствует.

Цезарь пристально следил за взаимоотношениями племен и поддерживал лидеров, которые демонстрировали лояльность. Для таких людей приход римской армии представлял возможность укрепить свои позиции. Кроме того, это была реальность, которую нельзя игнорировать. То же самое верно и в отношении Ариовиста, приглашенного секванами, но впоследствии подчинившего их самих и соседние племена. Цезарь уничтожал всех потенциальных соперников, чтобы остаться единственным «внешним фактором» в политике местных племен.

Завоевание Галлии не обернулось переселением в регион большого числа римских колонистов. Провинцию, которую он создал – как, впрочем, и в случае с практически любой другой римской провинцией, – предстояло заселить людьми, уже проживающими на этой территории. Для успеха этого начинания требовалось убедить достаточное количество местных жителей, что принять римское владычество в их интересах. Могущество римской армии являлось сдерживающим фактором для сопротивления, но самого по себе его было мало. Цезарь увеличил свои силы с четырех легионов до дюжины в ходе Галльской кампании, но даже после этого войска не могли присутствовать везде одновременно. Да и непрактично (и нежелательно) удерживать провинцию грубой силой. Ведь содержание крупной армии может стоить больше дохода от провинции. Необходимость гарнизонов вдобавок давала понять, что война на самом деле не выиграна, и значительно ослабляла ценность победы.