— Ясно, — Филиппыч сдался. — Хорошо, пусть это будут ваши люди и ваши методы. Девчонку только жалко…

— Жалко. Но тут ничего не поделаешь. Вмешиваться в религиозные дела инков мы не станем, все усилия будут направлены только на самого посла.

Вот теперь они замолчали. Целую секунду Павел слушал, как четыре человека топчутся в коридоре, ожидая эффекта своей нехитрой провокации.

— Соглашайся… — прохрипел Алик со своего кресла. Похоже, из разыгранного этюда он понял только одно: Анну еще можно спасти. — Соглашайся… пожалуйста…

Целую секунду… Павел уже не сдерживал себя… Просто копил силы для последнего контрольного вопроса:

— Почему гипербореи хотят спасти дочь ацтека?

Градобор вошел в гостиную походкой делового человека, не привыкшего сомневаться в успехе своих начинаний.

— Полагаю, что я должен ответить честно, — сказал он, и Павел увидел, как Филиппыч на заднем плане отрицательно замотал головой. — Гипербореям совершенно наплевать на индианку, но ее спасение — наиболее простой и верный путь влияния на посла империи. Возможно, это не слишком этично, но такова правда.

Землянин кивнул.

— Хорошо, что ты ответил именно так… Мне нужен эликсир ящеров, иначе я действительно ни на что не гожусь.

Гиперборей шагнул к креслу и пристально посмотрел Павлу в глаза.

— Я могу предложить кое-что получше. Только наказанием за разглашение того, что сейчас произойдет здесь, будет смерть.

— Как интересно, — Павел скривил улыбку. — Ты решил напугать меня этим именно сегодня?

— Отлично, — выговорил Градобор. — Я принимаю твои слова за знак согласия. Гордись, землянин. На несколько часов ты приобщишься к таинствам творцов и основам могущества Гипербореи. Мы все сделаем сами, просто расслабься и доверь нам свое тело и сознание.

— Без проблем, — землянин снова закрыл глаза. — Разбудите, когда закончите…

Меньше всего Павел ожидал, что ему действительно дадут уснуть, но возвращение сознания и в самом деле очень походило на пробуждение.

Бесконечный монотонный звук — не то стон, не то пение, запах тлеющих благовонных трав, легкое дуновение ветерка, проникающего… Откуда? Павел открыл глаза, и ощущение безмятежного спокойствия утратило остроту, хотя и не ушло совсем.

Крыша строения была застелена тростниковыми снопами, из которых свисали вниз отдельные травинки. Стены — скорее занавес из бамбуковых стволов, развешанных на жердях. К четырем столбам по углам, на которых держалась хижина, прибиты плошки с дымящимися травами, светец с обгоревшей лучиной и крючья для гамака — единственного предмета мебели.

Так…

Павел сел — босые ноги коснулись прохладного земляного пола.

Та-а-ак!.. Могущество Гипербореи, говорите? С ассамблейщиков, конечно, станется тихонько организовать прокол в свою ветвь, но если это и есть то самое таинство…

Откуда-то снаружи донесся одинокий удар колокола. Густой бас медного великана пронизал хижину, сметая успокоенность и призывая к действию. Павел вскочил, критически осмотрел собственный наряд. От удобных джинсов и куртки, которую он так и не снял у себя в номере, не осталось и следа — их заменили простые полотняные штаны и рубаха без пуговиц. Черт знает что! Он откинул занавес у входа и решительно шагнул наружу.

Дверь хижины выходила прямо на большую круглую и очень хорошо утоптанную площадку. По левой ее стороне тянулся ряд других точно таких же хижин, правый край упирался в подступавший лес. За хижинами можно было разглядеть усыпанные цветами деревья, еще чуть дальше возвышались несколько конусообразных строений…

Посередине площади, спиной к хижинам, в позе лотоса сидел человек. Как только утихли отзвуки колокола, его бесконечное «У-у-м-м-м…» снова разнеслось над местностью.

Павел сделал несколько шагов по утрамбованной земле и, дождавшись короткой паузы на глоток воздуха, проговорил:

— Вот — чувствую я подвох. Но пока не пойму, в чем.

Человек не обернулся, но и не затянул снова свою песню. Лишь указал пальцем на землю перед собой:

— Сядь.

Павел помедлил, огляделся. Не то чтобы он ждал угрозы, просто непонятно было, почему вот так, с ходу, надо подчиняться.

— Земля холодная, — проговорил он наконец. — Постою.

Человек легко поднялся и повернулся ликом к землянину. Наверное, именно так должен выглядеть настоящий гуру — учитель таинствам гиперборейским: лысый череп, седая бородка и бесконечная мудрость веков во взгляде.

— Зачем ты пришел? — спросил он.

— Хороший вопрос, — Павел кивнул. — Я думал, это ты мне объяснишь.

— Я — знаю. Вопрос — знаешь ли ты? Готов ли ты принять то, чему я стану учить тебя? Готов ли отречься от своего понимания мира, всего, что тебе дорого, и даже от самого себя?..

Елки-иголки, как все серьезно-то!.. Павел невольно хмыкнул, мучительно пытаясь сконцентрироваться на ускользающем мгновении дежавю. Так, еще раз: хижины, колокол, треугольные домики вдали, гуру, опять-таки… Стоп! Какие домики? Тайские пагоды!

Могущество Гипербореи? Да черта с два — разводка чистой воды!

— Полагаю, в этом нет необходимости, о, наставник, — Павел почти готов был рассмеяться. После всех разговоров о смертельной каре Градобор подсунул ему это!.. — Мы ведь оба знаем, чем все закончится.

Гуру скорбно и в то же время озабоченно нахмурился.

— Сомнение и гнев чувствую в тебе я…

— Добавь: юный подаван.

«Наставник» вздохнул и согнал с лица фальшивые эмоции.

— Не сработало? — уточнил он на всякий случай.

— Не-а, — покачал головой Павел.

— Жаль. Полчаса насмарку.

Гуру отвернулся и движением руки стер окружающее — будто сдвинул занавес с декорациями.

И не осталось ничего. Переход от площади с видом на буддистские храмы к бесконечному туманному пространству оказался слишком резок. Павлу не удалось избежать чувства падения в бездну, на миг закружилась голова… Впрочем, взгляд очень быстро зацепился за твердые ориентиры — кулисы театра, оказывается, не пустовали.

— Я предупреждал, — сообщил Филиппыч Градобору. — В сказки он не поверит.

В зыбкой серой пелене они расположились, словно на твердой поверхности. Третий, последний, гиперборей был тут же.

— Обычно этот подход срабатывает, — Градобор пожал плечами. — Местный фольклор — очень хороший материал для работы с сознанием.

— Не в моем случае, — проворчал Павел, стараясь не смотреть под ноги, опиравшиеся на пустоту.

Изображавший гуру гиперборей шагнул к начальнику, что-то сказал по-своему.

— Реализм? — переспросил Градобор и взглянул на часы. — Можно попробовать.