– Тетя Маргарет сказала, что Патрика подозревают также в убийстве старого графа. Это так?

Когда отец хмуро кивнул, сердечко Джулианы сжалось от ужаса, но она мужественно преодолела этот страх.

– Он просто не мог этого сделать, папа. Патрик одиннадцать месяцев пробыл в Шотландии. И есть свидетели, которые могут это подтвердить.

– Боюсь, эти свидетели понадобятся.

Мысль Джулианы лихорадочно заработала.

– Джеймс Маккензи отправился в Лондон, чтобы там уладить кое-какие дела Патрика. Он понадобится моему мужу в качестве адвоката, но также может выступить и в роли свидетеля. Теперь, когда Патрик арестован, нельзя терять ни минуты.

– Полагаю, ты считаешь, что мне следует поехать в Лондон и разыскать его? – Когда Джулиана молча кивнула, старый виконт погладил бородку и спросил: – Неужели Хавершем настолько важен для тебя, что ты готова остаться здесь без меня в такое время?

Перед внутренним взором Джулианы возникло, словно видение, вчерашнее объяснение с мужем. Но это длилось лишь мгновение, и с губ ее сорвалось решительное:

– Да!

Отец кивнул:

– Что ж, в таком случае я выезжаю незамедлительно. – Уже поднимаясь по лестнице, он хмуро усмехнулся: – Честно признаюсь, похоже, ты великолепно управишься тут и без меня.

Отцовская похвала и порадовала, и несказанно изумила Джулиану. Она направилась было в сторону кабинета, намереваясь написать письмо Джеймсу Маккензи, однако в изумлении остановилась. Оказывается, в холле она была не одна.

В отдалении, прислонившись к стене, стоял Джордж Уиллоуби, и вид у него был такой, словно его только что подняли с постели. Джулиана прижала руку к груди:

– О-о-о, мистер Уиллоуби! – Но когда молодой человек выразительно поднял бровь, она поправилась: – То есть Джордж… Вы напугали меня.

Уиллоуби лениво выпрямился:

– Как вы справитесь, Джулиана? Искренне сожалею, что Хавершем вынудил всех нас через это пройти. Верно ли я понял, что и ваш батюшка уезжает из поместья? И вы остаетесь тут одна, всеми покинутая…

Джулиана моргнула:

– Но я вовсе не одинока здесь! Тут и мистер Питерс, и вдовствующая графиня, и вся семья – и обо всех них следует позаботиться. – Она сжала пальцами виски, мечтая лишь о том, чтобы Уиллоуби провалился сквозь землю. – У меня все в порядке, Джордж, уверяю вас.

Однако кузен Патрика не трогался с места. Он задумчиво озирал Джулиану, словно не веря ее словам.

– До завтрака у нас еще по меньшей мере три часа. И я намерен провести их, утешая вас.

– Утешая меня? – округлила глаза Джулиана.

– А еще спешу предложить вам свои услуги, – невозмутимо продолжил Уиллоуби. – Вы должны знать – я сделаю для вас все что угодно!

Джулиана с трудом подавила раздражение. Может быть, осчастливить его неким малозначительным поручением? Или сперва потребовать, чтобы он отправился в спальню и прилично оделся? Впрочем, она понимала, что так запросто она от Джорджа не отделается. К тому же молодой человек отличался редким обаянием и прекрасно ориентировался в Соммерсби, так что, возможно, и сгодился бы на кое-что серьезное…

– Вы можете проследить, чтобы гости ни в чем не нуждались? – Джулиана ослепительно улыбнулась, и судя по тому, как тотчас мистер Уиллоуби подобрался, это сработало. – Патрик хотел, чтобы они оставались столько, сколько пожелают, а я… признаюсь честно, мне трудно сейчас играть роль хлебосольной хозяйки.

– Ну разумеется, Джулиана! – Джордж произнес ее имя почти благоговейно, и его ровные белые зубы ослепительно блеснули в полуулыбке. – Это самое ничтожное, что я могу для вас сделать. Я всецело в вашем распоряжении.

Джулиане вдруг сделалось не по себе – так бывает, когда направление ветра неуловимо меняется. Что-то встревожило ее. Но сейчас ей нужно было всецело сосредоточиться на спасении Патрика, а не думать о том, что делать с молчаливым обожателем в лице Джорджа Уиллоуби. Она мягко ему улыбнулась, от души надеясь, что порученное кузену дело хотя бы на какое-то время освободит ее от его навязчивого присутствия.

– Ну что, хватит тебе для начала, Хавершем?

Голос Джонатана Блайта проник в сознание Патрика сквозь вязкий красный туман, возвращая его к действительности.

Приоткрыв глаза, он увидел влажные каменные стены тюремной камеры. Стойкий запах мочи напомнил об ином, куда более прозаическом назначении помещения – чиппингтонские кутилы зачастую отсыпались здесь после попоек. Черт подери, да и сам Патрик провел здесь собственный шестнадцатый день рождения – виной тому отчасти послужили подстрекательства кутилы Эрика, а еще то, что хозяин трактира не счел возможным в чем-либо отказать отпрыскам графа. Но сегодня камера, которую он помнил с юности, использовалась по иному, куда более важному назначению.

Патрик сплюнул кровавый сгусток на замызганный пол. В голове у него еще стоял звон от последней увесистой затрещины, которой угостил его Блайт. Привязанный веревками к стулу, он был совершенно беспомощен, а кузен беззастенчиво использовал его в качестве боксерской груши. В честном бою Патрик, разумеется, легко одержал бы над ним верх, ведь в Кембридже он учился не только наукам…

Но сейчас он не в Кембридже и это вовсе не честное единоборство.

И все же Патрик ничуть не сожалел о своем аресте. Сдаваясь без сопротивления, он преследовал главную цель – чтобы его яростный кузен, размахивающий заряженным револьвером, убрался прочь из Соммерсби. И теперь Патрику оставалось лишь дожидаться Маккензи, а еще молиться, чтобы Блайт окончательно не потерял рассудок.

И с каждым новым ударом Патрик радовался тому, что его безумный кузен сейчас тут, возле него, а не рядом с Джулианой…

Джонатан отвесил ему удар левой, и Патрику удалось даже отыскать в этом ударе некий сомнительный плюс – теперь у него зазвенело в правом ухе, отчего звон в левом, казалось, слегка утих…

– Довольно, мистер Блайт! – послышался голос судьи. Фармингтон склонился над Патриком. – Расследование почти закончено, вина подсудимого практически доказана. Так что нет надобности продолжать экзекуцию.

Блайт похрустел костяшками пальцев:

– Однако предстоит еще прояснить обстоятельства смерти старого графа…

Услышав это чудовищное обвинение, Патрик не смог смолчать.

– Я не убивал ни моего отца, ни моего брата, Блайт, – произнес он, еле ворочая языком. – И никакие побои этого факта не изменят. Это сущая правда.

– Правда? – пролаял кузен прямо ему в лицо. – Да что ты знаешь о правде? Ты, который женился на единственной свидетельнице лишь затем, чтоб заткнуть ей рот! Ты, который вознамерился ловко ускользнуть от правосудия! Благодарение господу, коронеру удалось сделать все, чтобы справедливость восторжествовала!

Патрик осторожно подвигал челюстью из стороны в сторону. Слава богу, не сломана. Что ж, возможно, изначально он и преследовал именно ту цель, о которой говорит кузен, но теперь, когда так многое переменилось между ним и Джулианой, он уже не понимал, что именно послужило главной причиной его женитьбы.