На следующий день султан вернулся в лагерь вблизи Рамлы, молясь о прибытии подкреплений: он не мог доверять людям, которые дважды предали его. Помощь вскоре пришла. Это были войска из Мосула, мамлюки Ширкуха из Египта и новобранцы из Северной Сирии. Через несколько дней под его командованием уже была новая армия вместо старой, покрывшей себя позором под Яффой. Но уже не было нужды во всех этих воинах. Король Англии был серьезно болен, к тому же в его стране продолжалась смута, что требовало его возвращения. Крестоносцы также торопились отправиться в обратный путь. Новый король Иерусалима и даже оба военно-рыцарских ордена отказывались брать на себя ответственность за завоеванные города на побережье, если Ричард I не возмет их под свое управление. «Они отказывались от его предложений и не хотели иметь с ним дела». Имея при себе столь малое число последователей и верных друзей, страдая от тяжелой болезни и находясь в окружении «буйных турецких орд», королю не оставалось ничего иного, как договориться с Саладином и отбыть на родину. Второе поражение под Яффой преподало султану хороший урок, и даже при поддержке новых войск он не мог вести войну до победного конца. Прошло уже достаточно войн, и нельзя было отрицать, что мусульмане уже пять лет шли «путем Аллаха», проявляя религиозное рвение и стойкость мучеников. Болезнь короля умягчила сердца Саладина и аль-Адиля, уже и так расположенных к дружбе с противником, отличавшимся искренностью и рыцарским поведением. Ричард I страдал от лихорадочного жара, и, чтобы охладить его, Саладин присылал персики и груши и горный снег. В «Хронике Англии» описывается один интересный эпизод посещения больного короля.

«Тем временем пришел проведать короля некий благородный господин Сафадин, брат Саладина, старый воин, обходительный и мудрый, которого величие и щедрость короля привлекли на его сторону. Когда слуги короля встретили его с меньшим почтением, чем обычно, и не позволили ему поговорить со своим господином, он сказал: „Благодаря переводчику я понял, что вы пребываете в великой печали, и я прекрасно осознаю причину этого. Мой друг ваш король болен, и вот почему вы закрываете передо мной двери“. Затем он разразился рыданиями. „О, Бог христиан, – произнес он, – если ты действительно Бог, ты не можешь обрекать на страдания такого человека и позволить ему, столь необходимому всем, умереть так рано“».

Надо сказать, как это ни прискорбно, но аль-Адиль ни разу не побывал в Яффе во время болезни короля Англии.

Тем не менее именно к аль-Адилю, который лежал больным в Мар-Самвиле, обратился в трудную минуту Ричард I. Он просил его договориться с Саладином «о наилучших условиях мирного договора». «Попросите моего брата аль-Адиля, – говорил король Абу-Бекру, – чтобы он повлиял на султана в деле заключения мира, а мне вернули бы Аскалон». Но получить обратно город ему было не суждено. Напряженные дипломатические переговоры шли с пятницы 28 августа вплоть до следующей среды. Курьер стремительно перемещался между аль-Адилем и двумя лагерями. Наконец 2 сентября 1192 г. был подписан мирный договор на три года. Завоеванные королем Англии прибрежные города от Акры до Яффы были утверждены за ним. Аскалон должен был быть снесен. Мусульмане и христиане имели право обоюдного свободного перемещения по занимаемым им территориям, и пилигримы получали возможность беспрепятственно посещать Гроб Господень в Иерусалиме. Когда гонец вручил королю проект договора, тот был сильно болен, сказав только: «У меня нет сил, и я не могу прочитать его, но вот я возлагаю свою руку на него в знак мира». Когда прибыло посольство для подписания договора, Ричард I приветствовал каждого, и послы обратились к нему с речью. Сам он не стал произносить слов клятвы, сказав, что это не королевское дело. Но все те, кто присутствовал, – король Генрих Шампанский, Балиан Ибелин, рыцари Храма и госпитальеры – все принесли торжественную клятву. Вечером франки направили своих послов ко двору султана для ратификации договора, и наутро Саладин подписал его, и мир был провозглашен по всему лагерю. «Это был радостный день. Один только Бог мог знать меру ликования обоих народов».

Король Ричард I взошел на борт своего корабля в Акре 9 октября. Но прежде чем отплыть, он отправил послание своему благородному противнику, в котором говорилось, что, когда по истечении трех лет договор потеряет силу, он придет снова и спасет Иерусалим. На что Саладин ответил, что если ему и суждено потерять свою страну, то пусть это совершится от руки Ричарда I Львиное Сердце, чем от какого-либо иного человека на земле. И так они расстались, и в стране воцарился покой.

Священной войне был положен конец. Закончилось пять лет противостояния. До великой победы при Хаттине в июле 1187 г. в мусульманских руках не было ни дюйма территории Палестины к западу от Иордана. После заключения мирного договора в Рамле в сентябре 1192 г. все земли уже были мусульманскими, за исключением узкой полосы прибрежной земли от Тира до Яффы. У Саладина не было причины стыдиться заключенного договора. Действительно, франки смогли удержать под своей властью большинство завоеванных крестоносцами земель, но заплаченная за это цена не соответствовала затраченным усилиям. По призыву папы римского весь христианский мир взялся за оружие. Сам император (Фридрих I Барбаросса), короли Англии, Франции и Сицилии, Леопольд Австрийский, герцог Бургундский, граф Фландрский, сотни известных баронов и рыцарей всех народов присоединились к королю Иерусалима и другим правителям Палестины и неукротимым братьям-храмовникам и госпитальерам во имя восстановления исчезнувшего королевства Иерусалимского и возвращения Священного города. Теперь император был мертв; короли ушли; многие из их благородных последователей были погребены в Святой земле. Однако Иерусалим продолжал оставаться городом Саладина, а иерусалимский только по титулу король правил на небольшой территории в Акре.

Вся сила христианства, сосредоточенная в Третьем крестовом походе, нисколько не поколебала могущество Саладина. Его воины могли ворчать и жаловаться на долгие месяцы тяжелой и опасной службы, которая тянулась год за годом, но они всегда откликались на призывы султана прийти и пожертвовать своими жизнями ради его дела. Его вассалы на далеких берегах Тигра могли быть недовольны его требованиями, но они обязательно приводили своих воинов под его знамена. В последней большой битве под Арсуфом именно отряды из Мосула прославились своей храбростью. Во время трудных кампаний Саладин мог всегда рассчитывать на поддержку мобилизованных воинов из Египта и Месопотамии, а также из Северной и Центральной Сирии. Курды, турки, арабы и египтяне – все они были мусульманами на его службе. Несмотря на существовавшие между ними национальные, племенные и культурные различия, султану удалось создать армию как единое целое, хотя не всегда все проходило гладко и без осложнений. Но несмотря на поражение под Яффой, осенью 1192 г. это все еще была единая, беспрекословно подчинявшаяся Саладину армия, во всем похожая на ту, которая впервые вступила на «тропу войны во имя Аллаха» в 1187 г. Ни одна провинция не откололась, не восстал ни один вассал, ни один полководец, хотя призывов к терпению и верности было достаточно для испытания и самой крепкой веры и силы титанов. Краткое отступничество молодых правителей в Месопотамии, ставшее исключением, которое, правда, было быстро прощено, только подчеркивало убедительное влияние Саладина на его подданных. Когда тяжелейшие испытания пяти лет войны закончились, султан продолжал бессменно править на огромной территории от гор Курдистана до Ливийской пустыни; и далеко за пределами этих границ царь Грузии, католикос Армении, султан Коньи (Иконийского (Румского) султаната) и император (Восточной Римской империи) в Константинополе стремились стать его друзьями и союзниками.