2. Я очень рад, что Бог даровал Вам тяготение к вхождению внутрь себя и вкус к внутренней жизни. Быть призванным к сей драгоценной жизни есть великая и ничем нами не заслуженная благодать Божия, на которую мы должны откликаться со всей возможной искренностью и верностью.

Бог призывает нас к общению с Собой. Он хочет приуготовить нашу душу Себе в жилище и храм, дабы в сем внутреннем святилище мы созерцали Его прекрасное богослужение. О, какова Его милость и благоутробие!

Если же излияние любви Божией в наши недостойные души столь велико, то и мы должны быть полностью открыты и приимательны для Него, дабы ни в единой мелочи не воспрепятствовать сему вечному Благу, желающему, чтобы мы всецело принадлежали только Ему.

3. Существовать всецело для Бога – вот истинная сокровенная сердцевина внутренней, или мистической, жизни. Люди составляют себе об этом самые диковинные и отпугивающие представления, – но мы именно так и живём, когда Христос Сам становится нашей жизнью.

А христианская жизнь, которую люди выдумывают себе, жизнь, душой и источником которой является не Сам Христос, внутренне обитающий в глубинах нашего сердца, – вовсе не является тем, чем она именуется; но она есть только некая мёртвая личина и внешняя оболочка без жизни и силы.

4. Посему нам надлежит прекратить свои самоизмышлённые действования, истинно предать Господу Иисусу наши сердца, по-детски пребывать с Ним внутри наших душ и предоставить Ему всякую свободу действовать в нас Своим Духом.

Нет ничего проще, прекраснее, плодоноснее, прочнее, чем сия сердечная жизнь. Её подлинное познание и опыт приходят не от чтения, усиленных размышлений и т. п., но чрез умирание самому себе и миру и чрез любовь; и сия жизнь есть больше дело Духа Иисуса Христа в нас, нежели наши собственные действия.

5. Направлять всё своё внимание на побуждения и действования Сего Духа, покоряться Ему и следовать Ему – вот что делает нас внутренними и духовными людьми. Если человек лелеет Сей Дух любви, то Он приносит в его душу ум и смысл Христов (1 Кор. 2, 16), формирует её по Его образу (Фил. 2, 5; 2 Кор. 3, 18) и всё глубже вводит её в отвержение себя и всякого творения и во всецелое предание себя Богу. Происходит это так неприметно, как образуется дитя в материнской утробе.

Бог требует этого от нас не с законнической строгостью, но Сам вводит последующую Ему душу вовнутрь, давая ей, в противоположность её самости, вышеестественное сердечное желание и стремление следовать за Агнцем, куда бы Он ни пошёл (Откр. 14, 4).

6. Чем больше мы внутри «прибраны» и пребываем в мире и благоговении, тем лучше и чище мы проводим свою христианскую жизнь.

7. Особое делание молитвы или внутрь-собирания нужно нам главным образом для того, чтобы детски предоставить себя нашему кроткому и смиренному сердцем Пастырю (Мф. 11, 29; Ин. 10, 11), дабы Он во всём совершенно владел и правил нами.

И здесь не имеет силы никакая своя деятельность, никакие формы – они могут только воспрепятствовать. Нужно стать простой бесформенной глиной в руках Горшечника, и сия преисполненная любви рука вылепит нас по Своему образу.

Она введёт нас в безыскусную простоту и в сладчайшее смиренное расположение духа; она соделает нас кроткими и несвоевольными; она научит нас отказаться от всех собственных замыслов, планов, намерений и т. п. и чисто устремляться к Богу. Она поставит нас в состояние совершенного отстранения от всякой самолюбивой жизни и от всего того, что чуждо Богу, – когда Бог становится единственным и всецелым сокровищем для души и воссиявает в ней, как Ему угодно. Блажены те, кои таким образом всё больше забывают свой собственный дом и живут в доме Божием: они непрестанно будут восхвалять Его (Пс. 83, 5).

Сие и да будет отныне для нас всем содержанием нашей жизни, о возлюбленный мой брат – слепо и безоговорочно следовать Тому, Кто призвал нас таким святым званием (2 Тим. 1, 9). Хоть сам я нищ и убог, но я уверен, что Бог хочет, чтобы Его искали (1 Пар. 16, 11) именно на этом пути и служили Ему в духе и истине (Ин. 4, 24) именно таким образом.

8. Истинная внутренняя жизнь не есть какая-то опасная или новая вещь, – но древнейшее истинное богослужение, христианское жительство в его простоте и подлинном виде. Души, по-настоящему живущие внутренней жизнью, не составляют никакие особые секты. Если бы всякий человек следовал учению и жизни Иисуса, Его Духом, то, несомненно, все были бы едины (Ин. 17, 22) и пребывали бы обращёнными внутрь себя. Тогда мир был бы исполнен мистиков, то есть таких людей, кои жительствовали бы не по одной лишь видимости во внешнем, но достигали бы состояния сокровенного сердца человека в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом (1 Петр. 3, 4).

9. Впрочем, не знаю, что ещё и написать Вам, поскольку Вы, возлюбленный брат, получили от Господа уже достаточное удостоверение на сем пути. Только бы нам оставаться с Господом и, всё более углубляясь во внутреннее, предавать себя Ему. Ибо Он неизреченно благ к уповающим на Него, также и среди искушений и испытаний. В Нём и да обретём мы всякое довольство (2 Кор. 9, 8) во веки.

Возлюбленный о Господе брат!

Какого только горького сожаления не вызывает у меня то, что внутренняя христианская жизнь совсем неизвестна, а то и вовсе считается подозрительной и опасной среди многих благочестивых христиан, особенно среди учёных! Но именно потому она и подозрительна, что неизвестна. Недавно я узнал, что один хорошо знакомый мне благочестивый проповедник высказал весьма странные суждения об этом предмете. Чтобы убедить его переменить свои мысли к лучшему, я написал приводимое ниже письмо, в котором изъясняется, что мистическое богословие есть именно то, что мы обыкновенно именуем «внутренней жизнью» или «богословием сердца». Господь да пребудет с нами!

* * *

1. Вы желаете знать, что, собственно, нужно понимать под «мистикой» или «мистическим богословием». Я отвечаю: в точности этого не может сказать никто, за исключением того, кто сам является мистиком. И уразуметь этого должным образом никакой человек не может, если только он сам не идёт по этому пути.

2. Я, со своей стороны, сознавая свою малость и недостаточность, могу лишь подписаться под тем, что говорили о сем предмете великие пред Богом и всеми знатоками (но ненавидимые миром) мужи и верные свидетели Божии среди протестантов, Арнольд и Пуаре[226]. Но Вы, тем не менее, хотите знать также и мои мысли.