Тарша.

Почему?

Впереди, во дворе одного из домов работал человек: он накрывал сеткой грядки для рассады, а также уже покрытые ягодами лозы и кусты; одежда у него была такой же мокрой, как и у Таво. Дом незнакомца манил теплом, и Таво вдруг захотелось подойти к крестьянину и спросить, нельзя ли провести ночь в его доме. Но затем в доме раздался женский голос – крестьянина звала его жена, – и, кроме того, до слуха Таво долетели детские голоса, и он передумал. Мужчина обернулся и помахал ему рукой, но юноша пошел своей дорогой.

Он считал, что никому нельзя доверять. Даже если ценой недоверия были кров, и тепло, и, возможно, горячая пища.

Ему казалось, что прошли считанные мгновения, а он уже покинул деревню и вышел в поля. Он удивленно огляделся, но возвращаться не стал. Никакого возврата быть не может. Он плелся вперед, пока не заметил впереди тусклый свет – расплывчатое пятно во влажном мраке. Это был костер, разожженный под ветвями древнего каштана, а у костра грелся человек.

Когда Таво приблизился, человек поднял голову.

– Эй, путник, добро пожаловать! Садись со мной у костра. Можешь обсохнуть и угоститься моими припасами. Иди же сюда, я тебя не обижу.

Он сделал приглашающий жест и даже перестал есть, показывая тем самым, что ждет гостя.

Таво очень хотелось принять приглашение. У незнакомца были доброе лицо и мягкий голос. По его виду нельзя было сказать, что ему что-то нужно от Таво или что он хочет причинить юноше вред. Но Флюкен все равно шептал другу в ухо: «Нет, нет, нет». Таво задумался, а потом решил рискнуть. Одинокий человек не может представлять угрозы. Флюкен хочет как лучше, но ему придется понять Таво. В конце концов, друзья должны понимать друг друга.

Таво подошел к костру и сел напротив мужчины. Под большими, покрытыми листьями ветвями дерева было сухо, а горящий хворост и кора дарили тепло. Не произнося ни слова, незнакомец зачерпнул мяса с картошкой из котелка, висевшего над огнем, и протянул миску юноше. Таво благодарно кивнул и приступил к трапезе. Рагу оказалось не только горячим, но и вкусным, и он проглотил его с наслаждением. Он уже два дня ничего не ел.

В последний раз он ел в таверне, в одиночестве, окруженный трупами.

Флюкен отказался присоединяться к нему у костра. Он остался стоять под дождем, но когда Таво поискал друга взглядом, тот уже исчез.

– Далеко идешь? – неожиданно спросил мужчина.

Таво пожал плечами.

– Не знаю.

– А куда ты идешь?

Он опять пожал плечами.

– Ну, если ты и сам не знаешь, можешь не говорить. Вкусное рагу?

Таво кивнул.

– Спасибо.

– Не стоит благодарности. Я видел, как ты бредешь по дороге – весь промокший насквозь и очень несчастный. Я понял, что тебе очень нужна рука помощи. Как я вижу, в деревне ты останавливаться не захотел?

Таво покачал головой.

– Я и сам такой же. – Мужчина доел последнюю ложку рагу и отставил миску в сторону. – Предпочитаю свежий воздух и собственную компанию. Никогда не знаешь, чего ожидать в этих деревнях. Некоторые из них – очень неприятные местечки. – Он кивнул в сторону Таво. – Похоже, ты это выяснил на собственной шкуре.

Таво вновь покачал головой, но затем опустил глаза и увидел на одежде кровь.

– Несчастный случай.

– Ну, похоже, это был серьезный несчастный случай. Это ведь не твоя кровь, правда? Наверное, кровь другого человека… Впрочем, все нормально. Они же сами виноваты были, да?

Вся эта болтовня порядком утомила Таво, но особенно его напрягали вопросы. Он насупился и отвернулся, не желая больше слушать глупости.

Мужчина подумал и пришел к выводу, что лучше замолчать.

– Судя по всему, ты очень устал. Может, поспишь? Вот, возьми, у меня есть запасное одеяло. Ляг возле огня, завернись в одеяло и спи. Завтра мы с тобой начнем все сначала.

Он достал старое одеяло и протянул Таво. Юноша молча взял одеяло, завернулся в него и лег рядом с костром. Уже через пару минут он крепко спал.

***

Когда он проснулся, стояла глубокая ночь. Он бы ни за что не проснулся, если бы не Флюкен. Друг резко и сердито шипел ему что-то на ухо. Что-то произошло. Слова звучали неразборчиво, и Флюкен шептал из темноты, но насчет тона ошибаться не приходилось. Таво открыл глаза и осторожно выглянул из-под одеяла. Человек, накормивший его и давший ему это одеяло, рылся в рюкзаке Таво, рылся беспардонно, вытаскивал вещи, осматривал их со всех сторон и запихивал обратно.

Таво немедленно сел лицом к мужчине.

– Что это вы делаете?

Мужчина резко обернулся: он был явно напуган, лицо его выражало крайнюю степень отчаяния.

– Ничего. У тебя рюкзак перевернулся, и все вещи вывалились наружу. Я просто пытался положить их на место. Земля сырая, я не хотел, чтобы они промокли. Вот, пожалуйста, все уже на месте…

Он замолчал. Он рассуждал логично и, казалось, говорил правду, но Таво понимал, что это не так.

– Ты хотел обокрасть меня, – заявил юноша.

Словно из ниоткуда, в руке мужчины появился нож, и разбойник бросился вперед. Лезвие сверкнуло в слабом свете затухающего костра. Он двигался слишком медленно, чтобы успеть осуществить свои намерения, и Таво, издав лишь несколько звуков, остановил негодяя в прыжке и швырнул его спиной в огонь. Мужчина полежал там мгновение и внезапно вскочил: одежда его горела, он испуганно визжал, а пламя, пожиравшее одежду, уже лизнуло его кожу. Негодяй бросился на землю и принялся кататься по ней, снова и снова переворачиваясь со спины на живот и обратно, пока пламя не погасло.

Он замер в неловкой позе, тяжело дыша и всхлипывая от боли и осознания неудачи, а над ним возвышался Таво.

– Зачем ты это сделал? – завопил Таво. – Я думал, ты мой друг!

– На дороге друзей не бывает, – прошептал мужчина. – Никогда. – Голос у него звучал хрипло, надтреснуто, как будто огонь добрался до его легких. – Я просто искал деньги. – Он помолчал, хватая ртом воздух. – Чтобы было чем платить за еду. Еды у меня мало, да и той я поделился с тобой.

– Мне следовало бы убить тебя!

Мужчина рассмеялся.

– Сделай одолжение!

Таво стал напевать себе под нос. Рука мужчины против его воли поднялась и направила нож в своего хозяина. Мужчина начал всхлипывать и молить о пощаде, отчаянно сопротивляясь песне желаний, но у него ничего не вышло. Нож приблизился к шее, его острие коснулось горла.

– Я ведь просто хотел разыскать сестру, – пожаловался Таво, прерывая песню, и рука с зажатым в ней ножом замерла. – Но почему-то все или нападают на меня, или пытаются обокрасть.

– Нет, пожалуйста, не делай этого!

Таво посмотрел на человека у своих ног и увидел зверя. Увидел хищника, ставшего добычей. Его охватили гнев и разочарование одновременно, и разум ожесточился, а мысли о возмездии стали множиться. Но в следующее мгновение все исчезло – он увидел лицо Тарши, и его сердце снова наполнилось невыразимой грустью при мысли о том, что им уже не быть вместе. Какая-то часть сознания понимала: если он оставит сестру в живых, они снова смогут быть вместе, – но другая часть уверяла его, что этого не произойдет никогда