Там мирно лежал мальчик.

Мальчик ее возраста, как ей показалось. Нетронутый временем. Его кожа была бледна, глаза закрыты, а лицо выражало практически безмятежное спокойствие. Он был прекрасен. Внезапно Зита почувствовала приступ раскаяния за то, что осквернила могилу, памятник этому мальчику. Он ведь не выбирал, как ему быть похороненным; над своей смертью он был властен не более, чем над рождением. Броская постройка была лишь результатом стремления правительства сделать из мальчика символ и поддержать славу его рода, вот и все.

На нем была аккуратно выглаженная военная форма с золотыми эполетами на плечах и потускневшими медными пуговицами на груди. Приглядевшись, Зита заметила, что вдоль подбородка идет полоса маленьких заклепок, а челюсть держится… на петлях! Она поднесла фонарик поближе и убедилась, что лицо принца на самом деле было не из плоти, а из какого-то жемчужно-белого металла, после чего потянулась к саркофагу и для проверки постучала мальчика пальцем по щеке. Раздался гулкий жестяной стук.

— Хм, — промычала Зита вслух.

Да, она знала, что губернаторша приказала создать механическую копию погибшего сына. Но о чем она не подозревала — с какой невероятной тщательностью создавалась кукла. Сходство между моделью и живым человеком было жутким; от мастерства, которое тут потребовалось, голова шла кругом.

Собравшись с мыслями и вернувшись к своей задаче, девочка аккуратно положила фонарик на край гроба и приступила к первому на ее жизненном пути посмертному удалению зубов.

Приподняв обеими руками челюсть мальчика, Зита обнаружила, что губы расходятся в стороны с легкостью, будто хорошо смазанные лезвия садовых ножниц. Разжав их двумя пальцами, она взяла фонарик другой рукой и посветила внутрь. Там, в металлических пазах, девочка увидела два ряда очень красивых — и очень человеческих на вид — зубов.

Странно, но искусственная природа головы и лица мальчика немного утихомирили приступ тошноты, захлестнувшей Зиту, когда та принялась аккуратно вытаскивать зубы. Она положила фонарик рядом с ухом мальчика, чтобы получше распорядиться лучиком тусклого света, и, разжав челюсти, схватилась за верхний ряд зубов. К удивлению, зубы вытащились легко — послышался лишь тихий шлепок, и вот она уже держала их в руке, разглядывая под светом фонарика. Зубы соединялись вместе каким-то розоватым материалом и крепились маленькими медными заклепками. Убрав добычу в карман, Зита таким же образом выудила нижний ряд зубов. Челюсть, в которой, видно, была скрыта пружина, захлопнулась.

Что-то изменилось в комнате, едва ощутимое. Стало чуточку прохладней, звуки стали на тон глуше. Девочка оглядела холодные рифленые колонны, поддерживавшие остроконечную крышу, попятилась от раскрытого саркофага и бочком двинулась к выходу. Вдруг из ниоткуда донесся порыв ветра, да такой силы, что тяжелая входная дверь тихонько застонала на петлях.

Зита сунула второй ряд зубов в карман, туда, где уже лежали орлиное перо и белый камешек. Внезапно охваченная приступом паники, она резко развернулась и бросилась к двери. Зеленая маска сползла на лицо, напугав ее еще больше. Девочка выбежала за порог и снова оказалась на кладбище.

Поднялся сильный ветер, раскачивая старые кладбищенские деревья. Подсвечивая дорогу прыгающим лучом фонарика, Зита побежала по узким мощеным дорожкам между могилами, протиснулась через кованые ворота и выскочила на дорогу. Из-за поворота появились дозорные; девочка, сделав глубокий вдох, успокоилась и замедлила шаг. Она заметила, что Дозор чем-то встревожен; халифы глядели на раскачивающиеся ветви деревьев. Казалось, внезапная перемена погоды их обеспокоила.

Увидев ее, они принялись что-то кричать, но ветер унес их слова. Он усилился уже настолько, что сгибал толстые ветви самых старых деревьев. Послышался треск, и одна из веток с жутким грохотом упала на дорогу как раз посреди толпы дозорных. Они бросились кто куда, а Зита устремилась в другую сторону.

Ветер выл, деревья вокруг раскачивались, как будто сам лес пытался не дать завершить обряд. Свернув с дороги в заросли колючих кустарников, девочка почувствовала, как шипы цепляются за одежду, словно старающиеся удержать пальцы. Ветви нещадно хлестали по лицу, и хотя маска защищала, она все же чувствовала удары.

Наконец Зита добралась до места. Свет фонарика выхватил из тьмы замшелые зеленые стены старого каменного дома. Вдалеке деревенские часы пробили полночь. Ветер выл в пустых окнах и задувал сквозь провалившуюся крышу.

Пробравшись через разрушенный вход, девочка упала на колени посреди густого ковра из плюща, который покрывал весь пол. Ветер сорвался на рев, и с неба обрушился ливень, захлестав косыми струями по щекам Зиты, стоило ей приподнять маску. Сняв балахон отца, она поправила белое платье и проверила венок на голове. Каштановые волосы мгновенно промокли насквозь. Вода ручьями стекала по лицу. Она запустила руки в карманы и достала три лежавших там предмета. Орлиное перо. Перламутровый камень. Зубы мальчика.

Из другого кармана она вытащила маленькую миску — мамину миску, которая стояла у нее на комоде. Аккуратно опустив ее на плющ (по которому уже волнами пробегал ветер), она один за другим положила туда все три предмета.

Сначала перо.

— ДА, — раздался во тьме голос. Или это был ветер?

Затем камень.

— ДА-А-А, — повторил голос. Это не мог быть ветер.

И наконец зубы.

— СКОРЕЙ, — приказал голос.

Зита подняла глаза к небу, скрытому облаками и трясущимися ветвями деревьев, и спокойно произнесла заклинание:

Нещадный ливень резко прекратился. Облака застыли на месте. Деревья, ахнув, задрожали.

Плющ под ногами ожил, словно поверхность воды, в которую с огромной высоты бросили камень. Эпицентром была миска с подношениями, от которой разошлась по кругу взрывная волна. Удар раздался опять — на этот раз такой силы, словно брошенная вещь была размером с баскетбольный мяч, и Зиту, к ее ужасу, тряхнуло; она покачнулась и упала на локти. Следующим, еще более мощным ударом девочку отбросило к стене дома. Она вжалась к камни и приготовилась к следующей ударной волне.

Тишина. Абсолютное безмолвие.

И тут в сердцевине зеленого покрова, в том месте, где стояла чаша, началось извержение. Колонна из плюща взмыла вверх и живым шуршащим обелиском устремилась в небо. Зеленые лозы скручивались и переплетались по воле невидимой силы, обретая некую форму. Вдруг Зита увидела, как из лиственного кокона высунулась рука.

Прямо у нее на глазах из плюща создавался человек.

Плющ, зависнув в воздухе посреди старого каменного дома, сплетался в конечности — человеческие конечности, на которых появились длинные тонкие пальцы. Жизнь заструилась по ним, разворачивая их и распрямляя. Лозы в центре колонны собрались в туловище, на котором обрисовались очертания груди. Зита поняла, что наблюдает за созданием женщины, и ею вдруг овладела безрассудная уверенность, что это и есть сама Зеленая императрица.