Тут до Марты дошло, что происходит еще кое-что — что она заметила даже сквозь свой полусон-полуобморок: кто-то стучал в стену. Марта села; остальные дети замерли. До них донесся голос, сочащийся акцентом, который звучал бы к месту больше, если бы доносился с тройки с бубенцами где-нибудь в далекой степи.

— Я требую, шоб вы открыли дверь!

Дети узнали этот голос: надзирательница из их приюта, Дездемона Мудрак.

— Нет! — крикнула Элси, взяв инициативу на себя. — Нет, пока вы не скажете, что случилось с Каролем!

По другую сторону стены воцарилась тишина. Дездемона, видимо, пыталась оценить неожиданное новое положение дел: Кароль из сейфа пропал, но вместо этого там появилась девочка-сирота, которой, насколько она помнила, до этого в комнате не было.

— Кто говорит? — спросила она.

— Это Элси Мельберг, мисс Мудрак, — крикнула Элси. — И мы пришли спасти своих друзей.

— Кароль не в комнате? И мистер Свиндон тоже?

Элси, словно перепроверяя, огляделась вокруг. Комната была размером каких-нибудь десять квадратных футов; интерьер ограничивался стеллажом и двумя обращенными к нему стульями, один из которых был опрокинут. На другом сидела Марта Сонг, уронив голову в руки.

— Нет, — заключила Элси.

Дездемона помедлила секунду, словно переваривая эту информацию, а потом сказала:

— Отомкни дверь. Я вам помогу.

Элси окинула комнату взглядом:

— Тут нет двери.

— Есть, — донеслось в ответ. — Клавиатура под полкою.

В самом деле, под первой полкой на дальней стене обнаружилась панель, похожая на калькулятор.

— Набери пять-восемь-три, значок фунта, девять, — командовала Дездемона.

Элси послушалась, и дверь скользнула в сторону, открыв взорам силуэт Дездемоны Мудрак, подсвеченный сзади современным освещением гигантского кабинета. Она оглядела пятерых детей, набившихся в комнатку, и нахмурилась.

— Вот тупица, — сказала она, имея в виду человека, которого здесь не было и который сбежал, прихватив с собой Кароля. Элси догадывалась, что это было ругательное слово. — Что случилось?

— Сами мне скажите, — вмешалась Марта. — Только что мы тут сидели вдвоем, и тут заходит ваш дружок, наряженный в платье, и бьет меня по голове. Схватил Кароля и… — тут она изобразила губами «пуф-ф-ф», — …исчез.

— Лифт, — сказала Дездемона. — Они спустилися на секретном лифте.

— Точно! — воскликнула Элси, опомнившись. — Они никуда не исчезли. На лифте спустились, конечно!

— Тут есть лифт? — спросила Марта, вдруг очень расстроившись.

— Потайной лифт, — пояснила Дездемона. — Требует кода доступа. Роджер должен был знати код.

— Не надо ему было знать код. Система безопасности выключена, — сказала Элси. — Мистер Антэнк ее выключил. Чтобы мы могли сбежать.

Дездемона, услышав имя своего бывшего, впала, казалось, в молчаливый ступор. Двигаясь будто бы по чужой воле, она переступила порог, подошла к дальней стене крошечной комнаты и отодвинула скрытую панель. Та плавно отъехала в сторону по невидимым рельсам, открыв взглядам присутствующих металлические двери довольно маленького лифта. В панель слева от двери была утоплена кнопка размером с серебряный доллар, с моргающей подсветкой. Горящая красная стрелка указывала вверх, показывая, что лифт только что сгрузил пассажиров и теперь возвращался на верхний этаж.

Марта позабыла о стихающей боли в черепе — там, куда пришелся удар бутылкой, — вскочила и вместе с остальными Неусыновляемыми бросилась к лифту. Элси была первой; она заколотила по кнопке вызова.

Дездемона присоединилась бы к ним, но тут ее громко позвали по имени из кабинета Уигмана. Она повернулась и увидела, что в массивных бронзовых дверях стоит Джоффри Антэнк.

— Джоффри, — прошептала она.

— Десси, — сказал Антэнк.

Элси оглянулась через плечо и мельком посмотрела на эту сцену, но тут приехал лифт и двери с шорохом открылись. Она загнала четырех других Неусыновляемых в пустую кабину, забралась внутрь сама, и двери закрылись у нее перед носом, оставляя воссоединившихся Дездемону и Джоффри наедине.

— Шо с тобою случилось? — спросила Дездемона, медленно подходя к Антэнку.

— Мне нужно было время, Десси, — ответил Джоффри. — Я должен был очистить свой разум. Тра-ла, тра-ли.

Они встретились посреди кабинета, и Дездемона протянула к нему руки.

— О, Джоффри, я так сожалею про то, шо сделала, — проговорила она тихо. — Я не хотела тебя обидеть.

— Знаю, милая, — сказал Джоффри. — Я знаю. В каком-то смысле ты преподала мне урок. От меня оставалась только оболочка. Я потерял все. Но нашел себя, — тут он, казалось, оправился от изумления, вызванного встречей; будто бы вспомнил о чем-то гораздо более серьезном. — Но тебе нельзя сейчас здесь находиться. Тебя не должно было тут быть. Здесь небезопасно.

В этот самый момент один за другим прогремело несколько взрывов. За высокими окнами кабинета мелькнули, словно большие светлячки, три вспышки света, осветив силуэты Дездемоны и Джоффри, которые стояли, крепко держась за руки.

— Что происходит? — спросила Дездемона, глядя Джоффри в глаза.

— «Шапо нуар» атакуют. Это не шутка, Десси. Это конец.

— «Шапо нуар»? Но откуда ты знаешь?

— Я теперь с ними заодно, — сказал Антэнк. На глаза его навернулись слезы. — Я уже сказал, что нашел себя. Я изменился. Нашел свою истинную сущность. И я хочу, чтобы ты смирилась с этим. Я прощаю тебя, Десси. Это ты вывела меня из тьмы, тра-ла, из моей внутренней тьмы. Из тумана моего разума. Ты указала мне правильный путь, тра-ли. Ты — мой маяк, моя путеводная звезда.

— О, Джоффри, — улыбнулась Дездемона. Еще один взрыв с глухим «бум» залил светом окна. В это мгновение она вдруг почувствовала, как ее окутывает какое-то мягкое и теплое ощущение — искра дежавю, — нахлынувшее внезапно, словно летний дождь. Она поняла, что это было: ей вдруг ослепительно ярко вспомнился первый поцелуй на экране. Поцелуй с Сергеем Гончаренко в Киеве, на пыльной съемочной площадке «Ночи в Гаване». У них остался один дубль, съемочная группа устала, бюджет был на исходе, и им надо было сделать этот последний дубль идеально. Оставалась всего минута, пиротехники запустили стрельбу, из установленных над головами шлангов полился дождь, Сергей сказал свою реплику («Что ж, тогда пусть этот не забудется».), и Дездемона вдруг ощутила такую лавину эмоций, что совершенно перенеслась туда, в это кафе в Гаване посреди хаоса народного восстания, и целовала Сергея так глубоко и долго, что, когда он ахнул и отшатнулся, в соответствии со сценарием, и изобразил первые спазмы надвигающейся смерти персонажа, она жила ролью, правда ведь, она поверила. И теперь Дездемона, словно следуя сценарию того гениального фильма, наклонилась вперед, чтобы поцеловать Джоффри, и их губы встретились.