— это то, к чему я не был готов. В ходе бесед с местными избирателями стало очевидно, что это была нормальная часть советских выборов, механизм для того, чтобы попытаться получить голоса избирателей. Некоторые из бюллетеней представляли собой купоны двойной или тройной стоимости, в зависимости от того, голосовали ли муж и жена вместе или голосовали как часть большой семьи. Я был не единственным, кого система сбила с толку; было замечено, что многие избиратели покидали избирательный участок, не забрав свои бюллетени. Когда к ним обратились, некоторые не знали, что ими можно воспользоваться, а другие сказали, что процесс оскорбляет их, что это, по сути, взятка и, как таковая, ниже их достоинства.

Тройке стало неловко из-за того, что я слонялся без дела, но она оставила меня в покое, пока в избирательный участок не прибыла группа явно пьяных избирателей. Была вызвана милиция, и настоечных на алкоголе негодяев увели. Вскоре после этого милиция вернулась с городским чиновником (это оказался заместитель мэра), который попросил меня уйти. Сполна понаблюдав за происходящим, чтобы понять, что это все из себя представляет, не желая устраивать сцену, я подчинился. Перед уходом я спросил чиновника, могу ли я взять один из предвыборных плакатов, стопка которых лежала на столе рядом с тем местом, где сидела тройка. Он взял один и с улыбкой протянул мне.

Я вышел тем же путем, что и другие избиратели, пройдя мимо класса, расположенного рядом с выходом из здания. Там я остановился, чтобы оценить, что было в «подарочном пакете»: многочисленные банки с крабовым мясом, рыбой, говядиной и ветчиной, овощные консервы и конфеты. Бюллетень также давал право предъявителю приобрести со скидкой высококачественную колбасу и буханки хлеба; ничего из этого не входило в норму рациона. Товары со скидкой были приобретены в то время, когда был получен пакет с товаром. Чиновник, заметив, что я все еще околачиваюсь в этом районе, послал милиционера вежливо попросить меня убраться.

В течение следующих нескольких дней я обсуждал выборы с многочисленными жителями Воткинска. Перестройка. Появление свободной прессы зажгло политическую искру в некоторых, но далеко не во всех. Большинство людей, с которыми я разговаривал, выражали чувство беспомощности перед лицом новой советской системы, правлению которой они не доверяли и которую не понимали. Апатия по поводу выборов была широко распространена, и почти все, включая тех, кто был взволнован голосованием, не понимали, за что они голосуют.

Более того, роль и функции Съезда народных депутатов не были полностью осознаны. Эльвира Быкова и ее коллеги из «Ленинского пути» делали все возможное, чтобы просвещать и информировать, но новая открытость, хотя и вселила в некоторых энергичное стремление к реформам, похоже, деморализовала многих других, открыв им долгую историю лжи и обмана со стороны советского руководства. На данный момент ситуация не ухудшилась полностью; это было больше связано с потерей доверия к системе, которую многие когда-то считали непогрешимой. Это было трудно объяснить, но у Советов в Воткинске была почти детская вера в то, что партия никогда их не предаст. Гласность опровергала данное представление, и это причиняло боль. Среднестатистический житель Воткинска, казалось, больше никому и ничему не верил.

Даже с учетом этого негатива, когда избирательные участки закрылись в 8 часов вечера, около 84,4 % квалифицированного электората отдали свои голоса — неслыханный уровень участников для американских выборов, которые имели предыдущий опыт использования плодов избирательной демократии. Несмотря на это, ни один из кандидатов не получил большинства голосов (избирателям было разрешено проголосовать против обоих кандидатов, что многие, по-видимому, предпочли сделать). Новые выборы были назначены на 14 мая. Я должен был вернуться домой по ротации 6 апреля. Казалось, что выборы пройдут без любопытного американского инспектора, который наблюдал бы за ними.

25 апреля Джон Сарториус прибыл в Воткинск, чтобы начать свою шестинедельную командировку. Джон был опытным аналитиком по советским делам, проведя некоторое время в Центре военно-морского анализа (CNA), занимаясь именно этим. Уходя, я оставил копию отчета, который подготовил на основе своих наблюдений в день выборов, в полевом офисе OSIA в Европе (FOE). Джон бросил на него один взгляд и понял две вещи: во-первых, это была увлекательная тема, а во-вторых, он мог бы лучше передать советский взгляд. По прибытии он объединился с Энн Мортенсен, другой переводчицей HTSC, и вместе они приступили к проекту, в котором статьи, опубликованные в «Ленинском пути», использовались в качестве основы для анализа выборов, который они назвали «Перестройка в глубинке».

Первый отчет, подготовленный в результате этого сотрудничества, опубликованный 8 мая, подготовил почву для повторных выборов, запланированных на 14 мая. На этот раз в конкурсе участвовали четыре кандидата, но только двое были признаны жизнеспособными: Г.Ф. Новиков, начальник отдела РТО, и А.К. Рыбаков, заместитель генерального директора по экономическим вопросам Воткинского завода. Новиков проводил агрессивную политику реформ, стремясь «ликвидировать дефицит государственного бюджета в течение пяти-восьми лет путем сокращения военных расходов». Он также предложил программу, направленную на перевод части военной промышленности на производство потребительских товаров.

Рыбаков, который вышел из «жаркого» процесса выдвижения кандидатов на Воткинском заводе, в результате которого он победил пятерых других кандидатов, включая недавно назначенного генерального директора А. Пальянова, баллотировался на платформе, построенной на сбалансировании государственного бюджета, правовых реформах и акценте на проблему национальностей. Он также предложил, как отметили Джон и Энн, «передать контроль над предприятиями, производящими потребительские товары, местным советам, заявив, что центральные учреждения должны управлять теми отраслями, которые определяют техническое развитие национальной экономики в целом». Воткинский завод, конечно, был одной из таких отраслей, и поэтому предложение Рыбакова не изменило бы ни одного аспекта его нынешней экономической модели.

«Рыбаков в некотором роде защитник окружающей среды», — отметили авторы, выступая за переработку отходов и развитие «экологически чистых промышленных процессов» как наилучшего средства предотвращения загрязнения. Эта проблема вернется, чтобы преследовать его в будущем.

Социальный рост женщины в рабочей среде, укрепление местной и региональной автономии, когда речь заходит о распределении товаров, произведенных в Удмуртской Республике, и распределении средств, полученных от продажи этих товаров, были общими темами. «Кандидаты обещают, — писали авторы, — добиваться полномочий тратить деньги — на улучшение бытовых услуг, местных дорог и строительство жилья».

«Местные власти, — написала пара, завершая свой первый выпуск, — похоже, обеспокоены тем, чтобы население было знакомо не только с кандидатами и их платформами, но и с механикой повторных выборов». «Ленинский путь» опубликовал статьи, объясняющие, почему необходимы повторные выборы, а также рекомендации по голосованию и обращению с бюллетенями.

Второй номер журнала «Перестройка в глубинке», опубликованный 24 мая, поставил