те, кто бегут на север, не столько спасаются от смерти, сколько пытаются ее отсрочить.

- Значит надо искать в порту? – уточнила Ольха.

- Здесь портов несколько, - неутешительно поведал Егер, - Но у нелюдей свой порт имеется. Они в таких вещах очень щепетильные, людей на свои причалы ни за что не пустят, но и сами на чужое место не полезут. Я думаю, там и надо искать в первую очередь.

- А большой у них порт?

- Огромный, больше скажу, там сам леший заблудится.

- Ну, так и это нам на руку, - ничуть не смутившись сказал Прохор, - Тем больше вероятность, что именно там наш паренек прячется и удачу свою ловит.

Егер, будучи человеком действия и посчитав, что все обговорено, приказал одному из своих бойцов-ежей поднимать на палубу всю свою лихую ежовую боевую десятку. Он явно собирался подключить к поискам своих бойцов, но Прохор его остановил.

- Погоди, Егер, - сказал он, - Ты никак собрался яхту без охраны оставить?

- Так команда останется.

- Команда на твоей ладье бравая, я не спорю, но все ж таки, они матросы, а не бойцы. А у тебя как-никак сам принц на борту. Давай уж мы лучше малым отрядом пойдем.

Егер, немного подумав, согласился:

- Пожалуй, ты прав, Прохор. Сходим вчетвером.

- Извини, капитан, - снова отклонил Прохор, - Но пойдем мы втроем. Ты, брат, воин, но ты – не охотник. А мы идем не биться, а охотиться. Уж не серчай, Тебе тоже лучше на яхте остаться.

Егер вынужден был согласиться и с этим, но настоял, что оставит дежурить шлюпку с гребцами у причала. Саму яхту по соображениям безопасности они решили не швартовать, а бросили якорь в бухте невдалеке от берега прямо напротив порта нелюдей. С яхтенного борта порт казался вымершим, ни одного паруса не хлопало на ветру, только кое-где торчали голые мачты поломанных, брошенных, притопленных кораблей.

Ольха сошла в сопровождении Прохора и Ефима. Два бойца-ежа из отряда капитана Егера и два весельных матроса, что доставили их на берег, привязали лодку к причалу и остались ждать у воды. Прежде чем идти в глубь порта, Ольха прошлась немного вдоль береговой линии, осматриваясь. Еще из лодки с воды она оценила громадину этого порта и вынуждена была согласиться с метким выражением капитана Егера, что в нем «сам леший заблудится».

По всему судя, этот порт городские власти отдали на откуп нелюдским племенам, не озаботившись никаким общим строем. А потому каждый народец обустраивал свою часть под себя, никак не согласуясь с соседями. Портовые строения всех мыслимых видов и размеров громоздились в прямом смысле друг на друга. Как доставляются грузы для погрузки на корабли понять на первый взгляд было совершенно невозможно. Вероятно, к каждому причалу был свой сквозной путь через склады и бараки.

- В муравейнике и то порядку больше, - заметил Ефим.

- И то верно, - согласился Прохор, - В муравейнике по крайней мере все мураши имеют одинаковый склад и размер. А тут все виды зодчества – от полуросликов до великанов, и всяк на свой лад.

- Как если бы я всю домашнюю живность от курей до коров попытался в одном сарае обустроить, - Ефим усмехнулся, представив такую несуразность.

- И как мне, дядечки мои дорогие, что-то искать тут прикажете? – Ольха возмущалась, конечно, только для виду, и только потому, что оба дядьки ей подобное позволяли. Они и называли ее чаще всего дочкой или девочкой.

- Так на то и твое чутье, - ничуть не смутился Прохор, - Не зря ж тебя сам князь в порученцы взял. Айда, двинем потихоньку. Глаза боятся – руки делают.

«Двинуть-то» они «двинули», только Ольха не имела ни малейшего представления, как искать эльфа. Она искренне полагала, что ее пресловутое «чутье» дядьки сильно переоценивают. А потому шагала «куда глаза глядят» безо всякой разумной цели, просто чтобы не стоять на месте. В опустевшем порту им порой попадались отдельные разумные, иногда даже целые отряды, которые, впрочем, к общению не стремились. Кидали оценивающий взгляд и убирались восвояси. Ольха подумала, что не все они мародеры, очень может быть, кто-то из них тоже ищет эльфа.

Понемногу ее растерянность таяла, а внутренняя собранность усиливалась, она начала вспоминать то особое ощущение, с которым однажды уже преследовала эльфа, припоминала его повадки, привычки, образ мысли. На какое-то время она ушла в себя, совсем перестав заботиться, куда именно направляется. К ней стали приходить воспоминания. Его высокомерная ухмылка. Вызывающая белка челка. Презрительно кривящиеся губы.

Будто ее чутье начало давать отдельные подсказки, способные развернуться со временем в целостное знание. Вот казалось бы, преисполненный страхом быть пойманным, эльфенок должен забиться в самую грязную и тесную нору. Но ей вдруг пришла яркая мысль, подобная озарению, что этот эльф, даже после долгого времени проведенного в тесной камере, а вернее сказать, особенно после камерной грязи и тесноты предпочтет роскошь и шик, а прятаться в грязном убогом помещении не смотря ни на что сочтет отвратительным и неприемлемым…

*

Директор погасил переговорную монету, стиснул ее в руке, не замечая, как перегретый нифрил до волдырей обжигает кожу на ладони, вперился в пустоту усталым взглядом. Он докатился! Вынужден оправдываться перед какой-то девчонкой, да еще позволил ей на себя накричать, только потому, что ее прислал князь Верес. Директор невесело усмехнулся. Еще недавно этот князек из северного захолустья лишь с помощью уловки смог попасть к нему на прием. А теперь обстоятельства сложились для директора до того скверно, что он вынужден объясняться с его порученкой.

И дело не только в том, что его сверхприбыльное предприятие по продаже настоев пошло прахом, а совместный с князем проект «Платежного строя» уверенно превращался в основной источник дохода. Директор понимал, что князь единственный человек, способный помочь ему выпутаться из темной истории с воздействием настоев на мертвецов. Осторожный стук в дверь кабинета отвлек его от тяжелых дум.

- Войдите, - он вложил в голос властности, привычным усилием беря себя в руки и самому себе напоминая, что пока еще остается одним из самых богатых и влиятельных людей на континенте.

В кабинет нерешительно зашел старший секретарь. Сам того не замечая, он слегка прикусывал нижнюю губу, как делал всегда, если не мог решить, достаточно ли важен вопрос, чтобы отвлекать на него директорское внимание.

- Что у вас? – строго спросил директор.

- Один из…