Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О-Кагачи вновь опустил голову вниз, к сражению, без малейшего намека на реакцию на старика, стоящего на балконе. Генерал выпрямился, наблюдая, как змей вонзил свои широко распахнутые челюсти в самую гущу кавалерии. Когда он поднял голову, наездники и лошади посыпались из уголков его рта.
Такено поклонился еще раз. – Прости меня, великий змей. Хотя, это и не мое желание, я должен сражаться с тобой до смерти. Я солдат и должен повиноваться приказам своего повелителя.
Он нагнулся, поднимая лук, повесил оружие на плечо, и направился в замок. О-Кагачи в считанные минуты, если не секунды, будет штурмовать саму башню. Такено предпочитал умереть рядом с Кондой, защищая Даймё ото всех его врагов до конца.
Проходя мимо охваченных ужасом и паникой лиц жителей башни, Такено произнес молитву за них всех, и за отважных людей, умиравших снаружи.
По крайней мере, беженцам удалось спастись, думал он. По крайней мере, некоторые, из людей Конды выживут.
* * * * *
В десяти милях к северу от Эйгандзё, на раскинувшихся полях Товабары, Капитан Оказава был ранен, окруженный трупами погибших он быстро терял зрение.
Если бы полевая разведка донесла ему, что на севере были акки, он бы не смог в это поверить. Если бы он услышал, как какой-нибудь офицер описывал то, насколько организованными и агрессивными были гоблины, он бы заподозрил, что тот преувеличивает, или попросту пьян. И если бы он не видел, как количество акки преумножалось перед его собственными глазами, он бы списал это на бред контуженного.
Мерзкий писк акки заглушал стоны умирающих. Оказава оставил свое неверие и попытался подняться на ноги. Сейчас не имело значения, что он думал, и что считал невозможным. Сейчас он, и горстка солдат были всем, что стояло между дикой ордой акки и тысячами беспомощных беженцев, одиноко ждущих своей участи между гоблинами и башней. Он скорее бы погиб, чем позволил акки убить беззащитных, но он боялся, что скоро этот выбор уже не будет иметь никакого значения.
По крайней мере, его отряд сражался и погиб смертью храбрых. Они бы победили гоблинов, или, по крайней мере, сдержали их, если бы не их магическое подкрепление. Пока основная масса акки нападала на Оказаву и его людей, другие оставались позади, непрерывно колдуя. Оказава не понял этого сразу, но как только у него появилось мгновение, чтобы сконцентрироваться, он увидел, что новые, взрослые акки выпрыгивали из лагерных костров каждые пару минут. Рождались ли они в пламени, или перемещались откуда-то еще, как бы то ни было, отряд Оказавы был не в состоянии одолеть постоянно растущее число акки. Они сдерживали их несколько часов, но все это время приходило все больше гоблинов. У Оказавы не было подобной поддержки. Со временем, каждый из его солдат был либо ранен, либо убит, и для воинов Эйгандзё битва с каждой минутой становилась все отчаянней.
К собственному стыду, Оказава был оглушен от удара дубиной акки, и на короткое время утратил сознание. Маленький демон воткнул ржавый клинок в ногу Оказаве, когда офицер попятился назад, но он все же смог убить гоблина перед тем, как отключиться.
Когда Оказава очнулся, он был единственным живым существом на сотни ярдов вокруг. Оставшиеся акки прошли дальше на юг, последние несколько солдат Оказавы боролись с ними за каждый шаг. По быстрой оценке поля боя, Оказава понял, что они убивали по три акки на каждого погибшего солдата, но даже этой пропорции было недостаточно. Орда накроет беженцев и пройдет к северным воротам Эйгандзё. Близнецы санзоку скрылись, но, прежде убедившись, что невероятное стало неизбежным: Гоблины собирались совершить набег на столицу Конды.
Оказава оторвал полосу ткани от своей рубахи и перевязал ею раненную ногу. Он не мог решить, вернуться ли ему к сражению и умереть со своим отрядом, или же скакать назад, в крепость, чтобы предупредить командование. И то, и другое было неприемлемо, но других вариантов у него не было.
Свежий отряд акки выбежал из лагеря. Они выли и визжали, как черти. Оказава поднялся на ноги и поднял меч с павшего соратника.
В новом отряде было шестеро акки, и они тотчас заметили одинокого человека, стоящего посреди трупов. Они повернули всей группой и побежали прямо к нему.
Вот еще одна опция, подумал он. Я убью столько этих панцирных жуков, сколько смогу. Он попробовал переместить вес на раненную ногу, довольный тому, что она смогла удержать его, поднял меч, и приготовился.
Гоблины приближались быстро, их коренастые ноги несли их маниакальным темпом. Чем ближе они подбирались, тем яснее Оказава видел их злобные демонические лица. Их широкие глаза, загнутые носы, и острые, кривые губы делали их больше похожими на актеров в театральных масках, чем на живых существ.
Когда они были в двадцати ярдах от него, Оказава подправил хватку на рукоятке меча. В пятнадцати, первый акки метнул свое копье, пролетевшее мимо капитана.
В десяти ярдах что-то просвистело перед глазами Оказавы, ослепив его резким порывом ветра и облаком пыли.
Оказава моргнул. Он снова был один посреди тел погибших. Куда подевались акки?
В растерянности, он взглянул вверх. Там, в воздухе над полями, с полдюжины акки во рту, летел Йосей, Утренняя Звезда.
Вид защитника Товабары наполнил Оказаву сперва надеждой, а затем ужасом. Йосей был лишь частью себя самого, его тело венчалось жутким, рваным обрубком. Странный, сияющий газ струился из отрезанного конца его хвоста. Если раньше он был достаточно длинным, чтобы окружить башню, теперь же он едва достигал тридцати футов в длину. Как могло существо выжить в этом состоянии, даже настолько могущественное, как духовный дракон?
Хотя взор Йосея был затуманен, а дыхание тяжелым, он летел также быстро, как всегда. Дракон обогнул поле боя вокруг Оказавы, затем рванул на юг, где последние защитники Эйгандзё все еще сдерживали натиск акки.
Гоблины наступали, играясь с солдатами, и оттого были еще больше шокированы, когда искалеченный белый дракон обрушился с небес прямо на них. Люди Оказавы ликовали, когда Йосей прошел сквозь шеренги акки, разбивая их жесткие панцири и разрывая их на куски своими мощными челюстями. Казалось, он был одновременно везде, кружа, пикируя, нападая, перекатываясь, пока остатки выживших гоблинов не сломились и не бросились бежать во все стороны, чтобы хоть кто-нибудь из них смог спастись.
