расписание?

Я беру документы и выскользаю из кабинета куратора, пробормотав слова прощания. От возмущения я развиваю приличную скорость и, выскочив в коридор, врезаюсь в высокую мужскую фигуру. Меня окутывает знакомый шлейф свежего парфюма, и на бессознательном уровне я делаю глубокий вдох.

— Привет.

Я задираю голову и ахаю от удивления.

Дерьмо. Кто так отделал Десмонда? Его нижняя губа рассечена, с одной стороны лица багровеет синяк. Глаза будто налиты кровью.

Моя ладонь предательски поднимается, чтобы прикоснуться к нему, но я нервно цепляюсь в лямку рюкзака. Не вздумай трогать его, Кристи!

— Крис, я хотел поговорить с тобой, — он неотрывно смотрит мне в глаза.

Я тоже хотела поговорить с тобой и все объяснить, но ты отвез меня в лес и в очередной раз унизил.

Боль моментально пронизывает грудь и вытесняет волнение. Внутри меня все ноет от того, что мне причинил Десмонд. Он мне не верил. Он без оснований обвинил меня в том, что я не совершала. Он подарил надежду в нечто хорошее, а потом ее отобрал.

— Мне не о чем с тобой разговаривать, — ледяным тоном произношу я.

— Нет, нам есть о чем поговорить, — твердо возражает он.

— Я сказала тебе «нет», и, если ты вздумаешь это оспорить, я тут же вернусь к куратору и напишу заявление о том, что ты меня домогаешься, — мой голос лишен всяких эмоций. — А теперь, будь добр, освободи мне дорогу.

Я огибаю его и уношусь прочь, но слишком поздно. Выражение печали, которое я заметила на лице Десмонда, заставляет чувствовать себя паршивее, чем в ту ночь, которую я занесла в список «самых худших».

* * *

Во время ланча я занимаю свободный столик в кафетерии и приступаю к обеду. Нанизывая дольку помидора на вилку, я стараюсь не обращать внимание на разговоры учеников о возвращении братьев. Значит, ни я одна заметила трехдневное отсутствие Десмонда и Кэша.

— Ты не против? — к моему столику подходит Тайлер, с которым у нас общие уроки английского. А еще он, как и я, учится по спонсорской программе.

— Присаживайся, — я дружелюбно указываю на соседний стул.

— Что ты думаешь по поводу пижамного дня? — интересуется он.

— О, — я откручиваю крышку на бутылке воды. — И когда он состоится?

— В следующую пятницу.

— В моей бывшей школе устраивали пижамные дни. Но я не представляю, как это будет происходить в «Дирфилде». Здесь особая атмосфера, и мне кажется это немного… неуместным.

— Видела бы ты, что было тут в прошлом году, — улыбается Тайлер, и на его щеках образуются милые ямочки.

Я делаю несколько глотков, но когда скольжу взглядом вдоль плеча Тайлера, вода застревает в горле подобно рыбьей кости.

В кафетерий вместе с членами футбольной команды заходит Кэш. Обедающие ученики резко перестают разговаривать. В повисшей тишине я невольно прекращаю дышать от того, что на лице Аматорио-младшего чудовищно огромный синяк. Он тянется от левого глаза до носа.

Что, черт побери, за херня? Почему у Десмонда и Кэша такой вид, словно они спортсмены MMA[16]?

— В прошлом году девчонки могли соревноваться с показом белья Victoria's Secret, — усмехается Тайлер.

— Не сомневаюсь, — говорю я, наблюдая, как Кэш приближается к очереди в кассу, и ученики молча расступаются перед ним. Еще бы.

— Ты тоже можешь с ними посоревноваться, — Тайлер подмигивает мне.

— Я подумаю, но не уверена в этом.

Мой взгляд вновь возвращается к Кэшу. Взяв поднос, он идет к моему столику, и у меня начинается приступ паники. Я опускаю голову, уставившись в тарелку, словно салат — это самое занятное зрелище.

Пожалуйста, пройди мимо меня. Пройди. Мимо. Меня.

— Жасмин, идем к нашему столику, — раздается надо мной низкий голос.

Я не вижу Кэша, но готова поспорить, что на его губах сохраняется самая дерзкая ухмылка.

— Меня и тут все устраивает.

— Окей, тогда мы присоединимся к тебе, — Кэш свистит на весь кафетерий.

Что значит «мы»? Я отрываю взгляд от салата, увидев, как Кэш смотрит на парней из футбольной команды, после чего кивком головы указывает на мой стол. Через несколько секунд друзья Кэша поднимаются со своих мест и занимают все свободные стулья рядом со мной и Тайлером. Разговоры и перешептывания остальных старшеклассников «Дирфилда» окончательно затихают.

— Проваливай отсюда, — в полнейшей тишине Кэш сердито косится на Тайлера. — Сейчас же.

— Мне тоже лучше уйти, — бормочу я.

Вцепившись в поднос, я собираюсь подняться из-за стола, но Кэш кладет руку на спинку моего стула и наклоняется ко мне.

— Тебе лучше остаться, — тихо произносит он на ухо. — Я соскучился, Жасмин.

— Не могу сказать тоже самое, — сквозь зубы говорю я, наблюдая, как Тайлер встает со своего стула.

— Кристи, с тобой все в порядке? — обеспокоено спрашивает он.

Кэш нарочно задевает его плечом и спокойно садится на его место.

— Пока я здесь, с ней полный порядок.

От такого заявления я обескураженно гляжу на Кэша. Отправив в рот морковную палочку, он поворачивается ко мне в то время, как парни за столом начинают бурно обсуждать прошедший матч.

— Давай, я жду, — ехидным тоном произношу я.

— Ты про что? — Кэш непринужденно берет с моего подноса сэндвич и откусывает его.

— Я жду, когда ты начнешь угрожать мне за то, что я слила в интернет фотографии твоего брата, — гневно шепчу я, чтобы меня смог услышать только Кэш.

— Не дождешься, — он снова откусывает от моего сэндвича и добавляет с набитым ртом. — Я знаю, что ты ни при чем.

Мои брови ползут вверх. Признаюсь, я не рассчитывала на его проницательность.

— И ты не будешь меня пугать и все такое? — я буравлю его взглядом.

— Нет.

— Тогда зачем ты занял мой столик вместе со своими друзьями? — я абсолютно растеряна.

— Хочешь, чтобы я извинился? — вдруг спрашивает он.

Ух ты. Ушам своим не верю. Это магнитные бури? Или благотворительная акция? Или я еще не проснулась? Что сегодня происходит со всеми?

Сначала куратор изъявила желание наконец-то обратить на меня внимание и изменить мое расписание. Потом Десмонд с поверженным видом хотел поговорить со мной без своих альфа-самцовых замашек. А теперь самый отъявленный говнюк штата (после его старшего брата) просит прощения. Точнее он спрашивает об этом. Ничего себе.

— За что ты хочешь извиниться? — осторожно любопытствую я.

Кэш поднимает руку и заправляет мою выбившуюся прядь за ухо. За моей спиной раздается язвительное девичье перешептывание. Кэш оборачивается, и старшеклассницы замолкают. Но мои щеки все равно не перестают пылать. Я не привыкла быть на всеобщем обозрении и, кажется, мне не нравится подобное чувство.

— Ты простила меня,