Однако сегодня ему было не до обитателей источника. Встреча со Спящей внушала кое-какую надежду на помощь, но Крас понимал: рассчитывать на нее рано. Между тем, время, когда ему придется ввязаться в бой, приближалось неумолимо – оттого-то он и явился сюда. Помимо прочих чудесных качеств, источник обладал способностью укреплять жизненные силы тех, кто пьет из него. Прибегший к яду, дабы проникнуть в потаенное царство Изеры, Крас оказался выжат досуха, а обстоятельства вполне могли потребовать от него немедленных действий.

Склонившись к источнику, волшебник сложил руку горстью и зачерпнул немного воды. Впервые отважившись сделать глоток, он пытался черпать воду кружкой, но обнаружил, что источник отвергает все рукотворное. Дабы ни капли из горсти не пролилось мимо, Крас подался вперед. С годами его почтение к сокрытой в источнике силе так возросло, что лить эти воды наземь казалось кощунством.

Однако стоило ему сделать глоток, его внимание привлекла рябь на поверхности. Опуская взгляд, Крас ожидал увидеть в воде безупречное отражение собственного человеческого облика, но нет, взору его открылась совсем иная картина.

Из воды на него взирал молодой Ронин… по крайней мере, так волшебнику показалось вначале. В следующий миг он осознал, что глаза его пешки закрыты, а голова слегка склонена на сторону, словно Ронин… словно Ронин мертв.

Вдруг лицо Ронина заслонила могучая зеленая ладонь орка.

Крас инстинктивно потянулся к воде, чтоб отшвырнуть эту мерзкую руку прочь, но от его прикосновения гладь источника подернулась рябью, а когда рябь улеглась, видение исчезло, вновь уступив место его собственному отражению.

– Во имя Великой Матери…

Прежде источник подобных способностей не проявлял. Отчего же теперь?..

И тут Красу вспомнились слова Изеры в момент расставания: «И помни: не стоит недооценивать тех, кого полагаешь всего-навсего пешками…»

Что же она хотела этим сказать, и отчего он сейчас увидел лицо Ронина? Судя по мимолетному видению старшего из волшебников, его юный коллега либо в плену у орков, либо убит. Если так, никакой ценности для Краса Ронин собой более не представляет – хотя, очевидно, достигнув горной крепости, исполнил ту самую миссию, ради коей и был послан туда покровителем на самом деле. Вкупе с прочими разрозненными уликами, подсунутыми Красом оркам из Грим Батола в течение последних нескольких месяцев, его появление, по расчетам дракона в облике мага, должно было всполошить орочьих командиров, заронить в их головы мысли о новом, куда более скрытном ударе – вторжении с запада. Да, в горной крепости сосредоточились немалые силы, но истинная их мощь заключалась в выращиваемых и обучаемых там драконах, а их с каждой минувшей неделей становилось все меньше и меньше. Вдобавок, что еще хуже для орков из горной крепости, оставшихся драконов все чаще и чаще приходилось посылать на север, на подмогу основным силам Орды, оставляя Грим Батол практически без обороны. Атакованным армией, сравнимой по величине с той, что сейчас сражалась близ Дун Альгаза, оркам в недрах горы, несмотря на всю прочность своих позиций, в итоге пришлось бы сдаться, а, следовательно, лишиться возможности взращивать новых драконов.

Ну, а без новых драконов, не дающих покоя силам Альянса на севере, остатки Орды наконец-то пали бы, не выдержав их неуклонного натиска.

Подобную армию вполне можно было собрать, снарядить и ввести в Каз Модан с запада. Мешало одно – упорная неуступчивость глав Альянса. Большинство полагало, что Каз Модан и без того в свое время падет, покорится – а если так, то к чему зря рисковать? Крас поверить не мог, что они упустят возможность, нанеся удар с двух направлений, окончательно избавить мир от угрозы орков, но – увы! – вновь убедился в недальновидности юных рас. Поначалу он пробовал направить мысли соседей Даларана в нужную сторону через Кирин-Тор, но после утраты влияния на короля Теренаса его товарищам по совету пришлось вплотную заняться спасением собственного положения в Альянсе.

Потому-то Крас и решился на отчаянный блеф, рассчитанный на коварство мышления и мнительность, присущие орочьему командованию. Пусть думают, будто вторжение началось. Пускай, вдобавок к пущенным им и его агентами слухам, получат этому даже осязаемые доказательства. Уж после этого они наверняка решатся на невообразимое.

После этого они наверняка оставят горную крепость и, держа Алекстразу под надежнейшим караулом, повезут все необходимое для разведения драконов на север.

Начат сей план был от безысходности, но вскоре, к немалому изумлению самого же Краса, принес потрясающие плоды. В последнее время командовавший Грим Батолом орк по прозванию Некрос Дробитель Черепов все больше и больше утверждался в мысли, что дни горной крепости сочтены и число их невелико. Дикие слухи, распущенные волшебником, зажили собственной жизнью, разрослись, превзойдя все его ожидания.

И вот теперь… теперь орки получили доказательство их истинности в виде Ронина. Молодой чародей сыграл отведенную ему роль, продемонстрировал Некросу, что в его якобы неприступную крепость можно проникнуть когда угодно – особенно с помощью магии. Теперь-то командир орков распорядится оставить Грим Батол наверняка.

Да, Ронин сыграл свою роль превосходно… и Крас знал, что, воспользовавшись человеком таким образом, до конца жизни себя не простит.

Что подумает о нем, узнав правду, возлюбленная королева? О юных расах Алекстраза заботилась ревностнее всех прочих драконов. Однажды даже «детьми будущего» их назвала…

– Без этого было не обойтись, – прошипел Крас.

Однако увиденное в зеркале вод не только напомнило ему о судьбе собственной пешки, но и толкнуло к действию. Обо всем этом требовалось разузнать поподробнее.

Склонившись перед источником, Крас смежил веки и сосредоточился. Давненько, давненько не разговаривал он с одним из самых надежных, самых полезных своих агентов… а уж этот, если еще жив, то хоть что-нибудь о происходящем в недрах горы да знает. Представив себе того, с кем собирался поговорить, дракон в облике мага потянулся мыслью к нему, напряг все силы, возобновляя их незримую связь.

«Слушай меня… слушай мой голос… нам срочно нужно поговорить… похоже, мой терпеливый друг, тот день, наконец, настал… день освобождения, день расплаты близок… откликнись, Ром… отзовись…»

– Поднять его, – раздался над головой голос вроде звериного рыка.

Крепкие руки бесцеремонно подхватили Ронина под мышки и вздернули на ноги. Выплеснутая в лицо ледяная вода окончательно привела его в чувство.

– Руку его мне. Вон ту.

Один из державших волшебника протянул вперед его левую руку. Кто-то, схватив мага за запястье, стиснул в пальцах мизинец…

Треснула кость. Пронзительно вскрикнув, Ронин открыл глаза и обнаружил прямо перед собой жуткую, сплошь в шрамах, полученных за многие годы битв, морду старого орка. Похоже, мучения человека не доставляли ему ни малейшей радости – скорее, пленитель Ронина был слегка раздражен, как будто спешил заняться другими, более важными делами.