– Мать!.. – с ненавистью протянул Дроздов: ветер, известный шутник, бросил на пятую роту клубы дыма от горящего вокзала. – Сука! – Это уже относилось к китайским артиллеристам, весьма удачно выставившим трубку шрапнели. Его знакомец, стрелковый унтер, как-то всхлипнул и стал оседать. Бросившись к нему, Владимир сразу заметил две раны на спине. – Ничего, – стал приговаривать он, быстро разрезая штыком рубаху, – кость цела, а мясо нарастёт. Тащите его в госпиталь! – приказал двум стрелкам, стоящим рядом.

Те подхватили и неуклюже понесли своего командира. Дальше Владимир смотреть не стал, а, подхватив карабин, начал искать для себя позицию…

Подполковник Ширинский с тяжёлым сердцем приказал отойти 4-й роте на бивак. На неё пришёлся самый страшный удар китайцев, в результате за время боя четыре офицера, включая командира, и до трети нижних чинов вышли из строя. Оставшиеся три роты и иностранные десанты были втянуты в ожесточённое сражение за вокзал. Самое страшное, что у солдат начала ощущаться нехватка патронов, хотя, отправляясь сюда, полковник приказал взять их как можно больше. Но даже этого не хватало. А противник, пользуясь численным превосходством в людях и огневых припасах, всё ближе и ближе подступал к позициям. Густая цепь китайцев уже находилась в двухстах шагах, кое-где отдельные смельчаки даже сходились в штыки с русскими стрелками. Понимая, что резервов больше нет, он собирался отводить артиллерию, а после очистить вокзал, сжечь мост через Пэйхо и обороняться в концессиях. Иначе противника не сдержать…

– Ура! Ура! УРА! – всё ближе и ближе раздавался клич. – Наши! НАШИ! Анисимов пришёл! УРА! УРА!

Он заметил, как к станции подходит паровоз и из него на ходу спрыгивают стрелки в белых рубашках. Все, кто только что старался укрыться за бруствером или за какой-то могилкой, теперь не кланялись пулям, а дружными залпами палили по противнику. Полковник Анисимов с ходу атаковал китайцев. Те, увидев бегущую на них густую цепь, попятились. Ещё большую панику внесли русские пушкари, очень удачно накрывшие замешкавшуюся пехоту. Не выдержав, китайцы, бросая оружие и амуницию, побежали. В преследовании особо отличилась 7-я рота, на плечах противника ворвавшаяся в китайский город. Её вернули, и полковник Анисимов пожурил ротного, дабы тот не увлекался.

Штурм был отбит, но потери… 3-ю роту так и не деблокировали, судьба её была неизвестна. Своё решение вернуться в Тяньцзинь полковник объяснил тем, что между ротой солдат и сотнями гражданских он выбрал последних…

Тяньцзинь. Вечер того же дня

– Вот так, – закончил Дуббельт. – Прорваться к Тонку не удалось.

Вернувшись с совета, он находился в раздражённом состоянии. Сильно болела голова, постоянно хотелось пить, не добавляло здоровья и отношение к нему русских офицеров. Несмотря на то что бились плечом к плечу, эти господа не воспринимали его как своего.

– Значит, мы в «котле», – констатировал Владимир. Вообще-то пробиться возможно, даже с ранеными. Есть только одно НО. Что с гражданскими делать? Оставлять? Тогда милосерднее самим их прикончить. Всё это мгновенно пронеслось у него в голове, и, мысленно сплюнув, он вынес вердикт: – Надо готовиться к длительной осаде.

– Китайцы отнюдь не дураки. – Немов тяжело вздохнул, ему, приглашённому на совещание, так сказать, в узком кругу, положение колонистов было хорошо известно. – Генерал Не – это не привычные нам жирные уроды, он отлично разбирается в современной тактике.

– Согласен, – кивнул Дроздов. – Сегодняшнее поражение его особо не обеспокоило. Фактически они не предусмотрели, что наши могут вернуться, и потому не выставили со стороны Тонку заслон.

– Не о том думаете, – довольно резко оборвал обоих подчинённых ротмистр. – Мне высказали своё фи господа военные. – Увидев пренебрежительную усмешку Дроздова, он уже спокойно сказал: – Раненые стрелки кончили китайцев, которые управляли стрельбой по госпиталю. – И, увидев отсутствие реакции на свои слова, лишь осторожно покачал головой: – По телефону[33].

– …! – вырвалось одновременно у обоих унтеров.

– Вот именно, – с назидательной интонацией сказал Афанасий. – Теперь вам, господа, всё понятно? – Пристыженные кивки обоих оказались для него бальзамом. – «Лимонники», потеряв своего адмирала, теперь, как обычно, начинают перекладывать свои проблемы на других.

– Нам предстоит чистить тылы? – Судя по скривившемуся лицу Дроздова, эта перспектива его не радовала.

– Совершенно верно, – подтвердил Дуббельт.

Спустя три года опыт отряда ротмистра Дуббелъта поможет разгромить агентурную сеть японцев. После этого туман войны будет мешать обеим сторонам…

Тихо заняв место рядом с наблюдателем, Владимир ждал доклада. Раздававшаяся канонада стала уже привычной. Испещрённый осколками дом сиротливо зиял провалами окон и чёрными подпалинами, сад был обезображен воронками – обычный, можно сказать, вид в европейском квартале. В данный момент китайские артиллеристы ровняют дома в версте отсюда. Сосредоточив огонь на одном доме, разносят его (если не до самого основания, то вполовину точно), а затем переключаются на следующий. Наличие громадного количества завезённых европейцами боеприпасов и собственное производство даёт возможность не переживать о промахах. Хотя китайцы уже неплохо набили руку и теперь стреляют очень прилично, по крайней мере, по неподвижной цели.

– Есть, господин унтер-офицер, два китайца. Проходят уже третий раз.

– Так. – На секунду задумавшись, он уточнил: – Кто, кроме тебя, их в лицо опознает?

– Самойлов.

– Продолжай наблюдение, – приказал Владимир и вернулся к двум стрелкам. – Самойлов, за мной.

По дороге к казарме рядовой был подробно расспрошен, и, войдя в каморку, что занимал ротмистр под кабинет, Дроздов доложил о результатах поиска китайских лазутчиков.

Постоянные обстрелы бивака 12-го полка здорово действовали ему на нервы. Одного шпиона, размахивающего флагом вблизи русских войск, взять живым не удалось. Увы, но в этом виноваты были пехотинцы, начавшие стрелять по убегающему китайцу, несмотря на запрещающие крики жандармов. Ученики школы опознали в нём слугу французского инженера, уехавшего совсем недавно на родину. Предупреждать об осторожности он не стал, и так было понятно.

Вообще осада заперла в городе большое количество китайцев. И сколько из них разделяли националистическую и очень прагматическую позицию генерала Не, никто не мог сказать. Ведь по телефону с противником говорил отнюдь не тёмный пейзанин. Нет, это был весьма образованный человек (наши солдатики, между прочим, ещё не все и телефон-то видели), и от ихэтуаней ему досталась бы мучительная смерть. Семью тоже не пощадили бы, детишкам, если бы повезло, просто отрубили бы кисти рук[34], и это в глазах «боксёров» было бы милостью.

Тут неоценимую помощь оказали спасённые ученики русско-китайской школы. Зная в большинстве своём проживающих на территории концессий своих соотечественников, они указали на наиболее националистически настроенных. Это помогло, когда на зданиях вокруг бивуака начали появляться китайцы и подавать сигналы флагами. Афанасий отрядил Немова с пятёркой стрелков с приказом стрелять в любого, кто посмеет наводить артиллерию. Результатом этой охоты стало семнадцать человек, пятерых из которых так и не смогли опознать, остальные были местными. Их семьи были посажены в специальный лагерь. Нет, порядки в нём не были подобны ставшим печально известными английским. Патеры стояли на страже (Дуббельт не удивился, что некоторые работали и на них) крещёных китайцев. В конце концов, он должен устранить угрозу русским частям, а не заботиться о безопасности европейских жителей Тяньцзиня.