BMW, где-то на Диком Западе у них подрастал дикарь Монтойя, и, по большому счету, им нужна была просто затычка. Брать на себя подобную роль бразилец предсказуемо не захотел, предпочтя продолжить искушать судьбу в составе Stewart. Как выяснилось позже, не зря.

Третий год обычно определяет, что же в итоге получилось из команды-дебютанта. Stewart вышел крепким и перспективным. В 1999-м их машина уступала по скорости только McLaren, Ferrari и… пусть и немного, но Jordan.

В Австралии пришли первые очки, ставшие, как казалось, хорошим заделом перед очередным возвращением на родной «Интерлагос». Там наш герой для начала завоевал третью стартовую позицию. Дальше – больше. На прогревочном круге заглохла машина Култхарда, а всего через несколько минут после того, как пилоты сорвались с места по сигналу светофора, окрестности Сан-Паулу огласил громкий рев десятков тысяч болельщиков: машина Хаккинена внезапно потеряла ход, и мимо, выйдя в лидеры, на белом Stewart промчался Баррикелло. Рубиньо возглавил пелотон в третий раз за карьеру и впервые на домашнем Гран-при! Правда, из-за тактики большего числа пит-стопов победить бы все-равно не удалось, но подиум, дома…

На 42-м круге проклятие «Интерлагоса» вспомнило о своем существовании и отключило двигатель на автомобиле бразильца. Должок судьба вернула уже на следующей гонке в Имоле. У шедшего третьим Ирвайна взорвался мотор, начав извергать из себя масло, на котором поскользнулся Френтцен, – Баррикелло финишировал третьим. Во Франции наш герой принес команде легендарного шотландца первый поул. Рубиньо уже не был тем «зеленым огурцом» из Jordan и не собирался пропускать в гонке вперед всех и каждого. Итогом стал еще один подиум. Для полного счастья не хватало только победы, и она пришла. Вот только слегка ошиблась дверью.

Рассказывать о Гран-при Европы 1999 года на «Нюрбургринге» бессмысленно: во-первых, эту гонку нужно смотреть, смотреть всем, кто не видел, а тем, кто видел, – пересматривать; во-вторых, мы уже все о ней рассказали в главе о Джонни Херберте.

Здесь же мы обратимся, скорее, к философии. Попытайтесь поставить себя на место парня, у которого все, вроде бы, отлично: он поднялся на пьедестал почета, но… победил его напарник; он ушел из команды Эдди Джордана, избавившись от проблем, но… эта самая команда боролась за титул; праздник жизни вечно отмечали где-то рядом, но без участия Баррикелло.

Существовал и еще один весьма неприятный момент. Однажды Джеки Стюарт подошел к Рубенсу и поведал, что Ирвайн уходит в Jaguar. На немой вопрос бразильца Джеки пояснил: «Мы теперь Jaguar».

Бывший напарник опять обскакал нашего парня в плане менеджмента. Но у медали всегда две стороны: Жан Тодт, потерявший проблемного и нестабильного второго номера своей команды, озадачился вопросом поиска такого гонщика, который бы и амбиций особых не испытывал, и при этом обладал достаточным опытом и скоростью, чтобы не портить годовую отчетность.

Мы с такой легкостью рассуждаем о том, как должны были поступать те или иные герои одного из самых сложных, опасных и дорогих приключений на планете, как будто все мы героические рыцари войск диванной аналитики. Но на деле – не для кого-то, а для себя, – где-то внутри и максимально честно, ответьте на вопрос, как бы поступили в этой ситуации вы? Что бы ответили в тот момент боссу команды Ferrari?

2000. СЛЕЗЫ РАДОСТИ

И вот здесь начинается история, известная большинству как мучения безвольного Вторикеллы, слуги всемогущего Красного Барона, готового надрывать собственную спину ради величия немецкой легенды по фамилии Шумахер.

Марионетка, правая рука, ведомый – Рубенс сам согласился на эту незавидную роль. «Скудерия» на заре нулевых была лучшей командой в мире. А что лучше, быть первым на селе или последним в городе? К тому же и не последним вовсе, а всего лишь вторым.

Шансов на чемпионство, понятное дело, никаких, но возможность время от времени побеждать лучшего гонщика всех времен и народов – это дорогого стоит. Да и в принципе возможность поднимать над головой победный кубок, возможность, которой раньше, по сути, не существовало. А тут за шесть лет два вице-чемпионских титула, 9 побед, 11 поулов, 55 подиумов – невозможные результаты в любой другой команде.

2000 год Рубенс Баррикелло начинал в совершенно ином статусе, не в просто хорошей команде, а в по-настоящему легендарной «Скудерии».

Я мечтал гоняться за Ferrari с того момента, как впервые увидел эти красные машины на «Интерлагосе», так что уже по одной лишь этой причине не слишком раздумывал, когда меня пригласили в Маранелло. Конечно, поначалу я просто не представлял себе, насколько тяжело мне придется психологически. Когда я уже в реальности, а не в параграфе контракта, столкнулся с необходимостью следовать приказам из боксов, было уже поздно.

Впрочем, начинался сезон-2000 для «красной армии» не так уж и радужно, как это может показаться при разглядывании итоговых протоколов. Новенькая F2000 получилась великолепной, однако первые же гонки показали, что McLaren побыстрее будет… пока не сломается. В Австралии первый стартовый ряд заняли Хаккинен и Култхард, но по ходу гонки оба сошли. Так случился первый дубль в сезоне. Естественно, Баррикелло стал вторым.

В Бразилии – все как всегда. Оба McLaren снова на первом ряду, стоявший на поуле Хаккинен с откровенно скучающим видом раздумывал не стать ли ему трехкратным. Не стать – снова сход, снова Дядя Миша на коне. У Рубенса был неплохой шанс приехать дома хотя бы на подиум, но даже легендарная итальянская техника не дала иммунитет против проклятия «Интерлагоса».

Собственно, на этом подробный разбор дебютного года бразильца в коллективе Тодта, Брауна и Шумахера можно завершать. Подобная тенденция продолжилась и дальше: к середине сезона Шуми собрал россыпь побед, в Уокинге уже после первых неудач поняли, что упустили инициативу, и приуныли, а у нашего героя не было и намеков на возможное противостояние с первым номером уже даже не Ferrari, а всей «Формулы-1».

С приходом в «Скудерию» вокруг меня поднялся большой ажиотаж. Но мой отец сказал мне тогда: «Рубенс, не стоит обращать на это внимание и принимать все за чистую монету. Пока ты добиваешься успеха, все будут на твоей стороне, но стоит оступиться, и тебя смешают с грязью!» Поэтому позже я спокойно относился как к похвалам в свой адрес, так и к критике, какой бы несправедливой она ни казалась.

Объективно говоря, для многих не стояло вопроса, сможет ли Рубенс навязать борьбу Шумахеру – просто было интересно, когда он одержит первую победу. Это могло произойти уже в Сильверстоуне, где Баррикелло оказался на поуле, но в итоге