бумаги. На них нарисовано новое изобретение дядя Пани.

Вот и сегодня он, должно быть, пришел к отцу за советом. Леве весело смотреть в окно на дядю Паню, который неуклюже возится у калитки и никак не может поднять щеколду: мешает портфель. Положить его на снег и освободить руку дядя Паня не решается — боится замочить бумаги в портфеле. Но вот наконец калитка открыта, и дядя Паня, прижав портфель, словно грелку, к правому боку, идет к крыльцу.

— Шурка! — кричит Лева братишке, который играет в углу. — Дядя Паня идет. — И поддразнивает брата: — Он конфетку несет! Громадную-прегромадную.

Лева устремляется в сени. Неповоротливому Шурке за братом не угнаться, и он чуть не плачет: раз у дяди Пани всего одна конфета, то она достанется Левке.

Но дядя Паня, увидев выбежавших ему навстречу мальчиков, строго спрашивает Леву:

— Ну а двоек у тебя нет?

Лева опускает голову.

— Раз есть — конфету не получишь. Даю только передовикам.

И дарит обе конфетки Шурке, которому быть передовиком куда легче: он в школе не учится.

Пал Палыч, стоя у порога, старательно обивает веником снег с валенок, трет ноги о половик. Лева смотрит на него обиженно.

— Чего губы надул? — дядя Паня качает головой. — И в кого ты только таким ленивым уродился?

— В бабушку. Все говорят, что у меня характер, как у бабушки.

Пал Палыч смеется и, поправив на носу очки, уходит в горницу.

Вскоре оттуда доносятся два голоса. Собственно, чаще всего слышится один голос — басовитый, глухой голос Пал Палыча. Отец лишь изредка вставляет два-три слова, но его тут же приглушает густой бас. Лева прислушивается, старается понять, о чем они говорят, но, ничего не поняв, заскучал. Таблицу учить ужасно не хочется. Что же делать?

— Видел у дяди Пани портфель? Там бумага с изобретением, — сообщает Лева брату. И с гордостью добавляет: — А я еще не такое придумал! Хочешь, покажу?

— Хочу-у, — тянет Шурик.

Лева лезет в свой школьный портфель, достает тетрадь для рисования и раскрывает ее перед братом. Шурик рассматривает хитроумный рисунок и никак не может понять, что же это изображено.

— Экскаватор! — поясняет Лева.

— Я видел ек… эс… — Шурик никак не выговорит трудное слово. — Ескаватор, — наконец произносит он. — Ескаватор у нас канаву рыл. Он без крыльев. А тут — крылья. Это — вовсе не ескаватор. Ты обманщик.

— Вот еще, обманщик! Сам обманщик! Экскаваторы всякие бывают. Есть шагающие. Есть гусеничные. А есть даже по рельсам катаются. А я придумал летающий! Таких еще никто не выдумывал! Я — изобретатель! Видишь, какой он у меня большущий. Даже на бумаге не уместился!

Шурик в восторге. Но немного погодя он начинает бить в ладоши и кричит:

— И никакой ты не изобретатель! Ескаватор тяжелый. Он с неба упадет!

— Много ты понимаешь! Я его легким сделаю. Из алюминия. Как самолет. Самолеты же летают!

Шурик окончательно сражен таким доводом брата.

— Ле-ев, а Ле-ев, — просит он. — Возьми меня в изобретатели. Я тебе в другой раз обе конфеты отдам.

— Ладно. И без конфет возьму. Я добрый. Ступай найди консервную банку. Мы из нее ковш для экскаватора сделаем.

Шурик горд поручением. Надев пальто, он, довольный, убегает искать над сараем банку.

Лёва долго сидит у окна и думает. Он представляет себе, как полетит его экскаватор рыть каналы. Он полетит над родным селом, над двухэтажной каменной школой. Мальчишки будут бежать вдогонку и кричать. А учительница Елизавета Константиновна выйдет из школы, посмотрит из-под ладони в небо и спросит: «Что это за чудо-машина летит? Кто ее изобрел?» А ребята ей хором: «Это летающий экскаватор Левы Кузина!» Учительница обязательно ахнет и пожалеет: «Зачем только я Леву таблицей умножения мучаю. От важного дела отрываю нашего изобретателя. Он вон какие машины придумывает!»

От таких размышлений у Левы замирает сердце. Он верит: именно так и будет.

Лева бросает таблицу на подоконник, встает из-за стола и прислушивается.

За дверью тихо.

Потом зашуршала бумага. Слышен тяжелый вздох отца:

— Да ты, Пал Палыч, все тут напутал.

Отцу вторит озадаченный голос дяди Пани:

— Чувствую, где-то маху дал. Но где? Понятия не имею! Запутался в вычислениях…

Опять тихо.

Лева открывает дверь и входит в горницу.

— А я летающий экскаватор изобрел! — провозглашает он.

— Ну-у! — Брови у Пал Палыча удивленно поднимаются. — Похвально твое стремление к совершенствованию землечерпательных механизмов. Но возникает вопрос: не рано ли? В твоем возрасте я не изобретал. Ведь изобретатели — передовые люди. Им нужно знать разные науки, приходится много высчитывать, множить, делить. Ты, я видел, табличку умножения учил. Она, брат, очень пригодится в нашем изобретательском деле. Вот, например, необходимо знать, сколько будет пятью пять.

Лева выпаливает:

— Пятью пять — двадцать пять!

— А ведь верно! Молодчина, Лев Андреевич!

Пал Палыч восхищен. Он сажает Леву к себе на колени и хитровато подмигивает отцу:

— Талантливая молодежь растет!

Лева счастлив.

— Ну а теперь скажи, сколько получится, если пять помножить на семь?

Лева морщит лоб. Его пухлые щеки краснеют.

— Пятью шесть? — продолжает спрашивать Пал Палыч.

Лева молчит.

Пал Палыч явно недоволен им. Он ссаживает Леву с колен.

Лева окончательно сконфужен и молча переминается с ноги на ногу.

— А сами-то… запутались, — наконец говорит он. — Я за дверью все слышал…

Левин папа смеется, а Пал Палыч смущенно кашляет:

— Кх-м, кх-м, твоя правда, Лев Андреевич, я тоже того… Малость напутал. Но таблицу, поверь мне, я знаю на отлично. И то трудно приходится. Тебе же подучиться следует.

Лева понуро бредет на кухню.

Там за столом уже хозяйничает Шурик. Склонившись над журналом «Мурзилка», в котором нарисован экскаватор, он толстым красным карандашом подрисовывает машине крылья. От усердия Шурик даже высунул язык. Заметив в дверях брата, он виновато моргает глазами. Шурик не знает, куда деть журнал, потому что без спроса раздобыл его из Левиного портфеля. Но Лева и не думает сердиться.

— Экскаватор изобретаешь? — насмешливо спрашивает он. — Рисуй. Только зря. Ничего у тебя не выйдет. Таблицы-то ты не знаешь.

Лева сгоняет с подоконника ленивого кота Ваську, который развалился на тетрадке с таблицей умножения, и начинает вслух