— Нет. Меня он не приглашал, — спокойно произнес Гриффин.

Томас с минуту смотрел на него, словно сбитый с толку, потом опустил глаза.

— Чего ты от меня хочешь, Гриффин?

— Я хочу, чтобы ты порвал свою помолвку с Геро.

— Она уже со мной порвала.

Гриффин внимательно взглянул на него. Очевидно, брат еще не разговаривал с Уэйкфилдом.

— Ее брат хочет, чтобы свадьба состоялась в это воскресенье.

Томас сощурился:

— На самом деле?

— Да. — Гриффин сжал зубы. — Я хочу, чтобы ты отказался жениться на ней.

Томас злобно фыркнул:

— Разумеется, ты этого хочешь. Ты, полагаю, хочешь заполучить ее так же, как хотел мою первую жену.

— Это не имеет отношения к Энн, — как можно спокойнее произнес Гриффин.

— Разве? — глумливо улыбнулся Томас. — Бедняжка Энн! Что бы она подумала, узнав, как легко любовник забыл ее? Но ты ведь быстро расправляешься с женщинами. Зачем запоминать их имена, а тем более помнить их, раз они мертвы? Ты рассказал Геро про Энн?

— Да.

Томас не ожидал такого ответа и опешил.

— Что? — не сразу спросил он. — Ты рассказал о своей привычке — соблазнять женщин твоего брата?

— Нет. Я сказал ей, что не касался Энн. — Гриффин мрачно смотрел в налившиеся кровью глаза брата.

У Томаса вырвался хриплый смех.

— Ты лжешь.

— Нет, я не лгу. — Гриффина охватил гнев. Господи! Он не один год жил с этой клеветой. — Я не спал с Энн, не обольщал ее, никогда не имел намерения сделать это. Если она сказала тебе, что это было не так, то, значит, она лгала.

— Энн сказала мне на смертном одре, что ты был ее любовником. — Томас с размаху поставил бокал на стол. — Она сказала мне, что ребенок — твой. Она сказала, что вы были любовниками не один месяц, что ты пытался соблазнить ее еще до нашей свадьбы.

— А я сказал тебе на похоронах, что она лгала!

— И ты действительно ждешь, что я поверю известному распутнику, а не своей жене?

— Я жду, что ты поверишь своему брату! — заорал Гриффин. Его крик разнесся по комнате. Он ухватился за спинку кресла, пытаясь сохранить самообладание. — Господи, Томас. Как ты мог? Как ты мог поверить, что я соблазню твою жену? Я твой брат. Ты даже и не думал поверить мне. Ты поверил истеричной женщине, умиравшей от родов. Ты словно давно ждал этого, а ее слова лишь подтвердили твои подозрения.

— Да, я ждал этого. — Томас схватил бокал и сделал большой глоток виски. — Ты флиртовал с Энн, признайся.

— Не более любого другого джентльмена, флиртующего с дамой на балу. — Гриффин развел руками. — Но больше ничего не было. Все закончилось ничего не значащими словами, сказанными в общественном месте. Я никогда не имел в виду ничего другого.

— Она любила тебя.

Гриффин с трудом перевел дух:

— Возможно, и любила, но я ее не поощрял. И ты это знаешь, Томас. Как только вы поженились, как только я понял, что она, возможно, принимает всерьез наш флирт на балах, я уехал на север Англии.

Но Томас, не веря ему, затряс головой.

— Ты знал, что она питает к тебе нежные чувства, и ты этим воспользовался.

— Зачем, черт возьми, мне так поступать? — с отчаянием спросил Гриффин.

— Ревность. — Томас махнул рукой с бокалом. — Ты сам это сказал — отец не приглашал тебя к себе в кабинет. Ты не был наследником.

Гриффин не удержался от смеха.

— Ты считаешь меня настолько жалким человеком, что я соблазнил жену брата из ревности?

— Да. — Томас залпом допил содержимое бокала.

Гриффин прикрыл глаза. Будь это не Томас, а кто-то другой, он вызвал бы его на дуэль. Оскорбление нанесено его чести, его честности да и вообще его человеческой сущности… Это невыносимо. Но перед ним Томас. Его брат.

И тем не менее ему необходимо получить от Томаса кое-что.

Гриффин медленно выдохнул:

— Я думаю, что в глубине души, несмотря на свое дурацкое упрямство, ты знаешь, что я невиновен в этом отвратительном поступке.

Томас открыл было рот, но Гриффин не дал ему говорить:

— Позволь мне продолжить.

Томас нехотя кивнул:

— Спасибо. Ты не любишь Геро. Она призналась в том, что она моя любовница. Я не думаю, что ты хочешь на ней жениться. Уступи ее мне, Томас.

— Нет.

Отчаяние сжало Гриффину грудь, но он не показал своей слабости.

— Ты же ее не хочешь. А я хочу. Не будь собакой на сене.

Томас рассмеялся:

— Роли поменялись? И мы уже не столь самоуверенны и дерзки?

— Не надо. Не надо, Томас. — Гриффин закрыл глаза.

— Если Уэйкфилд решил, что мы поженимся в воскресенье, я намерен с этим согласиться.

— Я люблю ее.

Произнеся эти слова, Гриффин открыл глаза и понял — это правда. Но он не был потрясен. Нет, он чувствовал, что так оно и есть, что это правильно.

Он смотрел на брата без какой-либо надежды, но и без страха.

Томас, кажется, был удивлен. Затем отвернулся со словами:

— Ну и дурак.

И вышел из комнаты.

* * *

В ту ночь Геро лежала в постели без сна, мысли ее роились в голове. Вдруг она услышала какой-то звук в окне, словно кто-то поскреб по стеклу. Если бы она спала, то ничего бы и не услышала. Может, кошка влезла к ней на балкон? Она приподнялась на локте и посмотрела на высокие окна. В комнате было темно, лунный свет почти не проникал внутрь. Она присмотрелась и…

Большая тень неясно вырисовывалась в окне, приобретая формы человеческого силуэта.

У Геро перехватило дыхание, крик застрял в горле.

Тень двинулась, окно открылось, и в спальню спокойно ступил Гриффин.

Сердце у нее радостно подпрыгнуло при виде него, и она обрела дар речи:

— Что вы себе позволяете?

— Тихо! — Его голос прозвучал как у недовольного учителя, а не полуночного взломщика. — Вы хотите перебудить весь дом?

— Я собираюсь сделать именно это, — ответила она, хотя оба, несомненно, знали, что это неправда. Геро села в кровати и аккуратно подоткнула простыни под мышки. Она не хочет, чтобы он думал о ней как о доступной женщине. Даже если на ней только ночная рубашка.

Ну, более доступной, чем она уже стала.

Гриффин ничего на это не ответил и приблизился к ней. В комнате было темно, и его тень не выделялась на пологе кровати. Геро протянула руку и откинула полог. Он стоял у туалетного столика и рассматривал безделушки на нем. Неужели он может видеть в темноте?