— И что, вы полагаете, он тогда сделает? — спросила Геро, засовывая ноги в туфли. Господи, в каком беспорядке ее прическа! Она кинулась к зеркалу.

— Ты хочешь сказать… — Кузина Батильда почти задохнулась и побледнела.

А Геро знала точно, что произойдет. Если ее брак с Томасом не состоится, то Максимуса ничто не остановит, чтобы разделаться с Гриффином.

— Он наверняка что-нибудь предпримет. Не исключаю, что он может вспылить, а, честно говоря, неистовства на сегодня с меня вполне достаточно.

Кое-как причесавшись, Геро — времени, чтобы переодеться, у нее не было — выбежала из комнаты, спустилась по лестнице и стала ждать в прихожей карету.

— Я с тобой, дорогая. — Кузина Батильда, запыхавшись, почти бежала за ней следом, прижимая к груди подобно щиту Миньон.

— Герцог, без сомнения, разгневан, — сказала Геро. — Вам не нужно сопровождать меня.

Кузина Батильда гордо подняла подбородок.

— Вы все находились на моем попечении после смерти ваших родителей. Я не допущу, чтобы ты одна встретилась с ним. — И со свойственной ей практичностью добавила: — К тому же две женщины скорее смогут его утихомирить.

Что касается Геро, ее это не успокоило, но она решительно направилась к карете.

Спустя полчаса они стояли на пороге Уэйкфилд-Хауса, внушительного особняка, построенного их отцом. Отец намеревался жить здесь всей семьей, но сейчас в огромном доме остался только Максимус.

Дверь открыл взволнованный дворецкий. Увидев их, он произнес:

— Миледи, я не думаю…

Геро быстро прошла мимо него со словами:

— Где мой брат?

— Его светлость в своих апартаментах, но…

Геро, едва кивнув, уже поднималась по лестнице. В обычных обстоятельствах она не осмелилась бы вторгнуться в личные покои Максимуса. Но как раз теперь сложились чрезвычайные обстоятельства.

Дверь в комнаты брата открылась, и оттуда, подобно выгнанной собачонке, вылетел секретарь.

Геро глубоко вдохнула для храбрости и вошла.

Максимус сидел в одной рубашке, без фрака, наклонившись над письменным столом, и что-то писал. В комнате находилось еще трое слуг, включая камердинера Крейвена, который служил у Максимуса очень давно. Крейвен был худым и высоким, всегда носил черную одежду и напоминал скорее гробовщика, чем камердинера.

Увидев Геро и кузину Батильду, он повернулся к Максимусу:

— Ваша светлость?

Максимус поднял голову.

— Оставьте нас, — приказал он слугам.

Крейвен выпроводил всех из комнаты, вышел сам и закрыл дверь.

Максимус встал и приблизился к Геро. Внимательно посмотрев на нее, он дотронулся пальцем до все еще опухшей щеки.

— Он за это ответит.

Она не была уверена, кого имел в виду Максимус, сказав «он», но это уже не важно.

— Нет, не ответит.

Максимус сдвинул брови и отвернулся к столу.

— Я уже послал своих секундантов к Редингу. Дело решенное.

Кузина Батильда ахнула и тихонько застонала.

Геро схватила брата за руку.

— Отзови свой вызов.

Он поднял брови. В конце концов, Максимус — герцог. Никто с ним так не разговаривает. Даже она.

Но это вопрос жизни и смерти.

— Я не хочу дуэли, — сказала она, глядя прямо ему в глаза. — Я не хочу больше никакого насилия, и уж точно смерти.

— Это не твоя забота.

— Моя! И в очень большой степени! — воскликнула она. — Я виновата в том, что Мэндевилл меня ударил. Это я лишилась целомудрия и тем самым стала причиной его ярости.

Он покачал головой.

— Геро…

— Нет, послушай меня, — тихо произнесла она. — Мне стыдно за то, что я сделала, но я не собираюсь укрываться от последствий. Отзови секундантов, Максимус. Эта дуэль погубит тебя. Я не смогу жить с этим грузом.

Он с минуту молча смотрел на нее, потом подошел к двери и приоткрыл. Крейвен, видно, стоял поблизости, потому что Максимус шепотом поговорил с ним, закрыл дверь и вернулся к Геро.

— Я делаю это ради тебя, — сказал он. — Исключительно ради тебя, но я не обещаю, что не перенесу дуэль на другую дату, если пойму, что дело не улажено должным образом.

У Геро пересохло в горле. Это — огромная уступка, пусть и частичная.

— Спасибо.

— Слава богу! — Кузина Батильда шумно опустилась в кресло.

Максимус снова сел за стол.

— А теперь мы должны договориться, как скоро ты сможешь выйти за Мэндевилла. Не сомневаюсь, что слуги уже начали сплетничать по поводу утреннего происшествия.

Холод пробежал у Геро по спине.

— Максимус…

Он хмуро смотрел на документы, лежавшие на письменном столе.

— Маркиз, несомненно, расстроен твоей связью с его братом, но я уверен, что он одумается и придет в себя. Брачный контракт весьма ему выгоден, в конце концов.

— Максимус! — с отчаянием повторила она.

Брат с тем же хмурым видом посмотрел на нее.

Геро вскинула подбородок.

— Я не выйду за Мэндевилла.

— Ты хочешь, чтобы я арестовал лорда Рединга?

— Нет, — с трудом выдавила она.

Он смерил ее твердым взглядом, потом опустил лицо, снова занявшись своими документами, словно ее чувства его не трогали, и заключил:

— В таком случае ты выйдешь за маркиза Мэндевилла.

Это был окончательный приговор. Геро похолодела. Прозвучал голос герцога Уэйкфилда.

А герцог Уэйкфилд, приняв решение, не менял своих намерений.

В тот вечер королева призвала женихов в тронный зал, чтобы услышать их ответы.

Принц Западная Луна вышел вперед и расстелил у ее ног полотнище великолепного флага. На нем были вышиты ее королевский герб и королевский замок.

«Этот замок, — сказал он, — сердце вашего королевства, Ваше Величество».

Затем принц Северный Ветер преподнес серебряный компас, искусно инкрустированный перламутром и кораллом.

«Гавань, Ваше Величество, является сердцем вашего королевства».

Наконец принц Восточное Солнце положил перед ней сверкающий стеклянный шар с крошечным городом внутри.

«Город — это сердце вашего королевства, Ваше Величество»…

Из сказки «Королева с черными как вороново крыло волосами».

Герцог Уэйкфилд был не тем человеком, у которого легко получить аудиенцию.