– Дело в том, что на Яне надето кое-что еще, кроме пижамы и носков, – пояснил Макар. – И я хочу, чтобы она сама сказала, что это такое. Не раздевать же мне ее!

Бабкин открыл рот, чтобы сообщить, что он сейчас разденет самого Илюшина и выставит на мороз – чтобы остыл. Но не успел.

– Кулон, – внезапно сказала Яна.

– Что?

– Кулон. Мой. Детский.

– Можно на него посмотреть? – вкрадчиво спросил Илюшин.

Она пожала плечами, но выудила из-под пижамы цепочку.

– Это просто стекляшка. Я же тебе рассказывала, как получила ее в конкурсе, который устраивал дядя Юра.

– Рассказывала, – пробормотал Макар, протягивая руку за кулоном. Бабкин молчал, не понимая, что происходит. – Будь добра, включи настольную лампу.

Все трое сгрудились возле стола. Илюшин разжал ладонь и бережно положил Янин талисман на самое светлое место. Прозрачное ограненное стекло сверкнуло в мягком свете. Прошла секунда, другая…

– Ой, цвет меняет! – изумилась Яна. – Никогда прежде не замечала.

Бабкин завороженно смотрел, как в зеленой водянистой глубине рождается пурпурное свечение, расплывается, растекается по кристаллу, и вот уже на столе под лампой лежит бледно-малиновый кулон, поблескивая фиолетовыми искрами.

– Забавно, – протянул он. – Макар, это что за фокус такой?

– Это явление называется плеохроизм, – спокойно сказал Илюшин. – Изменение цвета кристаллов. Проявляется тем сильнее, чем гуще природная окраска камня.

Яна и Бабкин уставились на него.

– Какого еще камня? – не выдержала девушка. – Макар, это стекло!

– Александрита. Четыре карата, цейлонское месторождение, по всей видимости. У нас, кажется, таких крупных давно не находили. Стоимость затрудняюсь определить, но не меньше пяти миллионов.

Яна некоторое время молча смотрела на него, а затем без единого слова опустилась на край постели. Бабкин ощутил сильное желание присоединиться к ней. Он вспомнил, где видел этот камень – на фотографиях, которые передали ему Дарницкие.

– Откуда? – хрипло спросила девушка. – Этого не может быть! Его Тамара купила в райцентре, в каком-то ларьке!

– Его Женя украла из дома Изольды, – сказал Макар. – И поленом тебя ударила, потому что хотела вернуть его себе.

Было шесть утра, когда Женька спустилась на кухню, собираясь заварить себе кофе. Спала она урывками, и сон состоял из каких-то мелких повторяющихся сюжетов, точно сеть, которой ее ловили, будто рыбу. Женька просыпалась, глотала воздух и снова проваливалась на дно сна, утянутая сетью.

Хмуро потирая виски, она вошла на кухню и вздрогнула.

Они сидели здесь, все трое. И мужлан, зыркающий исподлобья, и мерзкий студентик, и сама Яна. Накануне выяснилось, что студентик и мужлан – частные сыщики, и в этом было что-то ужасно глупое и неправдоподобное. Женька сомневалась в реалистичности частных сыщиков. Они имели право на существование только в голливудских фильмах и плохих отечественных сериалах.

Она бросила взгляд на двоюродную сестру. Яна выглядела так, словно всю ночь провела в гробу под землей, и эта мысль пролилась бальзамом на Женькину душу.

– Вы чего здесь собрались? – неприветливо спросила она. И чуть не добавила «Проваливайте, дайте кофе выпить в тишине!»

Но внезапно сообразила, что дом принадлежит не ей. Женьке постоянно приходилось усилием воли возвращать съехавшую кальку воображаемой действительности к грубому рисунку реальной жизни.

– Рано же! – исправилась она. – А вы тут сидите, как заговорщики.

Мужлан отхлебнул борща. Кто ест борщ в пять утра!

– Уезжать собираетесь? – спросила Женька.

– Нет. Не собираемся, – ответила за всех Яна.

До чего же она противная! И в детстве все умилялись этой малютке, и сейчас умиляются. Женьку это бесило. Карлица с мультяшной мордочкой и писклявым голоском!

Женя принужденно зевнула и полезла в шкаф за чашкой. «Кофе заварю – и уйду», – решила она. Молчаливая троица действовала ей на нервы.

В своих способностях перехитрить любого сыщика Женька не сомневалась. И эти двое не вызывали у нее серьезных опасений. Один дурак, второй юнец! Она мысленно пожала плечами.

– Я тут рассказывал одну историю, – раздался голос студентика за ее спиной. – Вчера кое-кто, не будем тыкать пальцем, так хотел спать, что не мог воспринимать информацию.

– Вранье! – Бурчание мужлана напоминало хрипловатый собачий рык. – Я мог, просто не всю.

– Зато теперь, Женя, когда вы так кстати сюда пришли, вы можете мне помочь.

Женька обернулась и вопросительно заломила бровь.

– Вы о чем?

– В моей истории есть кое-какие лакуны. Их можете заполнить только вы.

Она неторопливо нацедила кофе, положила на блюдечко печенье и демонстративно обошла сидящих за столом по широкому кругу.

– Всю жизнь мечтала в шесть утра лакуны вам заполнять! – усмехнулась Женька, стоя у двери. – Давайте-ка уж как-нибудь сами, господа хорошие.

– Да не вопрос, – вслед ей сказал студентик, непонятно от чего вдруг развеселившийся. – В июне двухтысячного года вы забрались в дом Изольды Дарницкой и украли из ее спальни кулон с александритом.

Женька удержала чашку в руках, но печенье съехало с блюдца и разлетелось у нее под ногами.

– Схватили вы его, наверное, потому, что он был маленький, – продолжал студент. – Или просто сверху лежал? А, Евгения?

Женька молча смотрела на него.

– Вы сунули его в карман и сказали вашей подружке, что пора уходить. И в этот момент вас спугнули настоящие грабители. Вы убежали, сообщницу оставили сидеть за сараем… Или за баней?

– За баней, – кивнула Яна.

– …а сами вернулись домой. И тут вам стало страшно. В кармане у вас хранилось доказательство кражи. Вы ведь были взрослой девочкой и отлично понимали, что это самое настоящее воровство, правда? Кулон жег вам руки, и в попытке избавиться от него вы сунули его в первую подвернувшуюся коробку с украшениями Раисы. Я пока нигде не ошибся?

Женька присела на корточки и принялась машинально собирать раскрошившееся печенье.

– Где умный человек прячет лист? – спросил Илюшин. – В лесу. Вы поступили умно. Прохор дарил жене бусы, серьги и браслеты, потому что это отвечало его представлениям о правильном подарке, но она их почти не носила. Шансов, что ваша бабушка наткнется на кулон, практически не было. Вы хотели спокойно придумать, куда можно перепрятать ворованное без опасения, что его найдет ваш троюродный брат, а для этого нужно было выиграть время.

– Женя, это правда? – не выдержала Яна.