– Когда ты освободишься? – спросила Ника. – Могли бы вместе кофе попить.

– А почему не вина?

– Я за рулем.

– От бокала ничего не будет, кроме приятного десятиминутного головокружения…

– Пожалуй, ты прав. Когда ты освободишься?

– Вообще-то это мой магазин. И я могу закрыть его хоть сейчас.

– Так закрывай.

Он сверкнул своими прекрасными зубами и запер кассу.

Уже через пять минут они сидели в уличном кафе и пили сухое красное вино. Виктор беспрестанно обнимал Нику, гладил ее колени под столом, украдкой целовал. Он делал почти то же, что и Карл. Но от его прикосновений у нее по телу мурашки возбуждения бежали, а от мужниных – отвращения.

В кафе они просидели не больше часа. После они отправились к Виктору домой и занялись сексом. Страстным, бурным, разнообразным. Вся подавляемая Никой сексуальная энергия выплеснулась наружу. Пока она кувыркалась в постели с Виктором, Карл названивал ей. Ника, как только освободилась, перезвонила. Сказала, что заблудилась, но скоро приедет.

– А ко мне? – промурлыкал Виктор, подходя сзади и целуя Нику в затылок. – Когда ты ко мне приедешь еще раз?

– Давай послезавтра?

– Давай…

И она приехала к нему. Все было так же здорово, как в первый раз. А потом, когда Карл выздоровел и у Ники не было возможности отлучаться из дома надолго, Виктор стал сам приезжать к ней. После закрытия магазина он садился на мотобайк и мчался в лагуну, где жила Ника. Карл в последнее время принимал на ночь снотворное и отрубался так, что пушкой не разбудишь. Ника этим пользовалась. Уходила из дома в полночь, а возвращалась часа через три. Виктор поджидал ее у ворот, увозил в сосновый лес, и там, на лоне природы, они предавались любовным утехам. Благо погода позволяла.

Когда со дня свадьбы прошло полгода, Карл вдруг стал одолевать Нику разговорами о ребенке. Оказывается, он всегда мечтал его иметь. И если Ника родит ему девочку, он станет самым счастливым человеком на свете. «Сговорились они все, что ли? – негодовала она. – Армэну роди девочку, теперь этому… Как Карл ее растить собирается, интересно? Лет через десять в гроб ему пора ложиться. Понимаю, бывают бодрые, молодцеватые, деятельные старики. Тут, в Хорватии, полно таких. Доживут лет до девяноста, и в восемьдесят девять будут еще девок портить. Но Карл-то не такой! Он уже сейчас выглядит старше своих лет. И здоровье у него не богатырское. Какие дети в таком возрасте? О душе пора подумать…»

Но Карл считал себя молодым и рьяным. И мечтал о потомстве. Ника рожать ему не собиралась. Она вообще пока детей не хотела. И уж, конечно, если б собралась их заводить, то не с Карлом. Свое чадо она хотела бы родить от любимого человека, хотя бы от желанного. На худой конец не от противного. Карл же не подходил ни под одну из этих категорий. А подсовывать ему чужого ребеночка (от того же Виктора) было опасно. Вдруг заподозрит что-то, сделает анализ ДНК и на развод подаст. Останется Ника с младенцем на руках и без гроша в кармане. На любовника-то надежды никакой!

Так что Ника только говорила мужу, что перестала пить противозачаточные таблетки.

Когда он окончательно выздоровел, убегать из дома стало сложнее. Но Ника все равно умудрялась это делать. Один раз даже из окна вылезла, а Виктор ее в саду поджидал. Там они сексом и занимались. И это было очень волнительно!

О том, что Ника имеет любовника, Карл узнал от соотечественницы, проживающей по соседству. Старая грымза когда-то имела на него виды. И очень оскорбилась, что Карл променял ее на молодую русскую шлюшку. В последнем бюргерша не сомневалась. Она задалась целью открыть Карлу на нее глаза, чтоб понял, каким идиотом был, отдав предпочтение не ей, а Нике.

Немка не просто выследила ее и рассказала о шашнях с Виктором Карлу. Она еще их эротические игры на камеру сняла, чтобы иметь доказательства своим словам.

Явилась она к Карлу в отсутствие Ники. Выложила перед ним кассету, сказала, посмотри.

Когда Ника вернулась домой (не со свидания, она ездила по магазинам), муж накинулся на нее с кулаками. Орал: «Что, натрахалась, грязная шлюха?» – и очень больно бил. Ничего не понимающая Ника пыталась увернуться от ударов и вразумить взбесившегося супруга, но тот ничего не желал слушать, как и прекращать побои. Откуда только силы брались?

Из лая Карла Ника поняла, что ее застукали. И выкрикнула: «Я согласна на развод!» Но у мужа были другие планы:

– Никакого развода! Я на тебя слишком много потратил. Будешь отрабатывать! – И врезал Нике так, что она потеряла сознание.

Очнулась она уже в другой комнате. Ника лежала на кровати. Голая. Привязанная за руки и за ноги к спинкам. Карл сидел рядом. Тоже обнаженный. Судя по эрекции, он принял «Виагру».

– Ты что задумал? – вскричала Ника испуганно. До сегодняшнего дня она не боялась мужа. Но после драки все изменилось.

– Задумал заняться сексом с любимой женушкой, – вкрадчиво проговорил Карл.

– Развяжи меня, мне больно.

– Это мне больно… Вот тут! – И он коснулся груди на уровне сердца. – Но я терплю. И ты потерпишь.

– Я пить хочу!

– Дам, но попозже… – И начал лапать ее за грудь. Ника пыталась увернуться от его потных рук, но она была привязана, и сделать это не получалось. – Лежи смирно, иначе воды не получишь! И еды!

– Ты что, решил меня оставить так на весь день?

– На всю жизнь.

– А когда я в туалет захочу?

– Я принесу тебе судно.

– Ты с ума сошел?

– Да. Причем давно, раз взял тебя замуж. А теперь заткнись, иначе мне придется заклеить тебе рот. А не хотелось бы… И знаешь, почему? Потому что сегодня я намерен получить от тебя ту ласку, в которой ты мне отказывала. Говорила, что ТАКОЕ делают лишь грязные развратницы да проститутки. А сама, как оказалось, с удовольствием проделывала со своим любовником и не ТАКОЕ… Выходит, ты грязная развратница. И поэтому я буду иметь тебя так, как тебе нравится…

Больше он ничего не говорил. Да и Ника молчала. Сначала ублажала супруга, как ему хотелось, затем, стиснув зубы, терпела его «ласки». Ее трясло от омерзения и страха. Но была надежда на то, что после секса Карл подобреет и развяжет ее…

Как же она ошибалась!

Ее не развязали ни в тот день, ни на следующий. Муж приносил Нике воду, еду, судно. Он обмывал ее, причесывал. И был с ней ласков, позволял смотреть телевизор, читал ей, кормил сладостями. Но стоило ей попытаться отбрыкиваться, когда он лез к ней с ласками, или кричать, желая позвать кого-нибудь на помощь, и Карл становился злым. Заклеивал ей рот скотчем и жестко насиловал. В нем, по всей видимости, всегда дремали садистские наклонности, и теперь они проснулись.

В плену у собственного мужа Ника пробыла три недели. Но однажды ей посчастливилось высвободить одну руку. Карла не было дома, и Ника смогла развязать остальные путы. Спрыгнув с кровати, она чуть не рухнула на пол. Ноги ослабли. Идти было очень трудно. Но Ника ковыляла к выходу. Она спешила убежать! А когда до заветной двери осталась пара шагов, она замерла на месте. У нее появился план получше!